Дмитрий Красько - Сопроводитель

Опять приходилось полагаться только на себя. Впрочем, ладно, я привык. Осмотрев связку отмычек, выбрал одну, на мой взгляд, наиболее подходящую, и вставил в отверстие для ключа. Угадал. После недолгих манипуляций замок щелкнул и открылся. Как раз вовремя — наверху послышался скрип открываемой двери и встревоженный женский голос. Сжав поплотнее пистолет, чтобы он подбодрил меня своим весом, видом и другими достоинствами, я заскочил внутрь.

Квартира Леонида Сергеевича встретила меня совсем не тем, чего я от нее ожидал. Ни шума, ни гама. Никто даже не выстрелил в меня для разнообразия. Скучно живем, братцы. И темно, потому что внутри — хоть глаз выколи. Ни в одной комнате, ни в ванной, ни в туалете, свет не горел. Даже с улицы не проникал ни один лучик дохлого ночного света, уж какой бы там ни был. Видно, шторы были задернуты. Зачем и почему — вопрос.

Сперва я прикинулся ветошкой и застыл. Фиг их знает, может, умные попались. Услышали выстрел наверху и погасили свет. Просто так. На всякий случай. А тут и я нагрянул.

Однако темнота настолько густо была перемешана с тишиной, что я в конце концов решил, что квартира пуста. Похоже, генерал обманул меня, подлый. Но, как бы там ни было, я пришел сюда и должен был проверить что и как.

Осмелев, я принялся блукать во тьме в поисках выключателя. Дважды цеплялся за что-то ногой, запутался в вешалке, полной одежды, и лишь потом догадался чиркнуть зажигалкой. Выключатель сразу нашелся — торчал рядом с вешалкой и гнусно ухмылялся, глядя на мои шараханья во тьме.

Обидевшись, я больно ткнул выключатель в пипку, и он послушно зажег для меня свет. Пользуйтесь, Михаил Семенович! Премного благодарен, обязательно воспользуюсь.

И ведь воспользовался! Хотя что ж здесь удивительного — лампочка горит, глаза на месте. И дурак воспользуется.

Прихожая у адвоката была обставлена шикарно. Ну, видно — привык мужик хорошо жить. С душой. Но самое главное, что жил-то он, судя по всему, не один, а с женой. И даже с парой-тройкой малых детишек. Иначе зачем ему потребовалась гора женской и детской обуви? Ладно, детской — может, у человека ностальгия и сандалеты дороги ему, как память. Но нахрен тогда женские итальянские и другие какие полусапожки? Не извращенец же, в самом деле. А если и извращенец, то не до такой же степени.

В общем, что хотите со мной делайте, а я буду стоять на своем — Леонид Сергеевич был человек семейный. Или даже не так. В этой квартире проживала семья. А если исходить из того, что мое вторжение эту самую семью мало обеспокоило, можно было предположить, что указанная ячейка общества в данный момент в данном месте отсутствует. Опять же, если исходить из того, что часы показывали что-то около пяти утра, напрашивалось еще одно предположение — семья покинула квартиру на довольно длительный срок. Ибо с детьми на вечеринки, продолжающиеся до утра, обычно не ходят.

Из всего вышеперечисленного вытекало, что прихожая, в которой я стоял, вполне могла принадлежать Сутягину Л.С., адвокату. Ведь если дядька сам рванул подальше от города, то вполне логично, что еще раньше он позаботился о подобном путешествии для остальных членов семьи. В общем, дело для настоящего мужчины — разгадать предложенный ребус.

В качестве первого шага на пути к разгадке я уверенным жестом распахнул ближайшую дверь. И попал в спальню. Ничего, впрочем, необычного — кроме того, что на обстановку потрачено побольше денег, чем у простых тружеников. Двуспальная кровать, прикроватные тумбы, пара кресел, трюмо, полустенка, в углу — телевизор. Покрывало на кровати аккуратно разглажено. Ежику понятно, что на ней не спали, так что заходить внутрь я не стал — все с порога видно. Закрыл дверь и, пройдя по коридору, толкнул следующую.

Детская. Срач, бардак, колготки, свисающие со второго яруса кровати. Мячи, машинки, пистолеты-автоматы. Рай для пацанов, которых в данный момент из рая изъяли. В эту комнату я тоже заходить не стал. А зачем? В игрушки играть — так из возраста на днях вышел. Уборку наводить — так это не есть мое хобби даже в собственном домашнем хозяйстве, скорее, это есть моя маленькая человеческая слабость. У меня порой тоже женские колготки с шифоньера свисали.

Следующая дверь была двойной, с рифленым стеклом. Я сразу примерно понял, куда попаду, и не ошибся. Зала. Гостиная. Комната для приемов. Место, наилучшим образом приспособленное для того, чтобы пустить дорогим гостям в глаза пыль, а то чего и покрупнее. Под настроение. Здоровая такая комната с роялем в углу, библиотекой — скорее всего, показушной — вдоль стены, тремя могучими столиками и кучей стульев. Под потолком — люстра. Шикарная. Если такая гробанется на пол, нижних соседей потом придется неделю, перепуганных, по подвалам отлавливать. Но и в этой комнате мне делать было нечего.

Потом я пропустил еще две комнаты — вторую детскую, выглядевшую слегка получше предыдущей, и кабинет, который вообще никак не выглядел. Сплошное нагромождение бумаг, в том числе и в углу — скомканных. Только присмотревшись, я обнаружил в этой куче краешек урны. Два сейфа, покрытых толстым слоем вековой пыли. Похоже было, что рабочее место Леонида Сергеевича для остальных членов семьи — табу, и что тут никто и никогда не убирался, потому что у самого хозяина, единственного субъекта, который мог себе это позволить, руки до уборки не доходили.

А потом случился резкий поворот в кухню. Я едва в него вписался. Прямо не квартира, а трасса «Формулы-1», натурально.

В кухне я в первый раз насторожился. Потому что на совершенно пустом столе стояла пепельница, полная окурков. Леонид Сергеевич, чтобы не соврать, провел со мной в машине добрых два часа и ни разу не совершил попытки закурить. Валидол жрал — да, было. Но курить — нет. Так что пепельница с окурками в его доме наводила на определенные, причем, не самые приятные, мысли.

Пистолет в руке дрожал от нетерпения, как ищейка, напавшая на след, когда я входил в кухню. Но, как оказалось, напрасно. К моменту моего появления курильщиков и след простыл. Более того, даже запах успел подвыветриться. А времени на это должно было уйти немало — накурили, судя по количеству бычков, изрядно. В кухне, наверное, топор можно было вешать. Но сейчас здесь не повис бы и перочинный ножик.

Я опоздал. На что — неизвестно. Знаю только, что самое интересное происходило в этом доме в мое отсутствие. Ну, что ж поделаешь. Может, и на мою долю осталось что-нибудь, кроме окурков. Я не обследовал еще два помещения, самых интимных — ванную комнату и сортир. Поскольку туалет был под боком, а до ванной — целых три метра, я решил начать с ближайшего.

Отодвинул щеколду и потянул дверь на себя. Что я там себе думал, что воображал — сразу и окончательно отошло на второй план. Никто адвоката, как оказалось, не охранял. Заперли — да. Но не так уж и надежно. Однако убежать он, как и сообщил авиагенерал, никуда не мог. Сидел себе на закрытом крышкой унитазе, расслабленно свесив руки вниз, а голову — на грудь. В том же светлом костюме, в котором был утром. В том же галстуке и той же рубашке. Разве что босой. Да еще маленькая красная дырочка в груди в районе сердца. Без лишней грязи и кровоподтеков. Работал профессионал. Работал заточкой. Один удар — чик, и все. Клиент готов.