Дмитрий Красько - Сопроводитель

— Давайте, ребята, на улицу выйдем, освежимся. Там прохладно, там полегчает, — и попытался подтащить их к двери. Но волосатый вырвался и с неожиданным проворством трижды ударил амбала в корпус.

Если вы думаете, что вышибала заметил удары, то фиг вы угадали. Спокойный, как танк в нелетную погоду, он протянул руку и снова попытался взять волосатого под локоть. Но тот опять возбуянил — подпрыгнул и ударил большого человека каблуком в грудь. И разбудил в нем зверя.

Охранник сгреб вихрастого за грудки, без труда подтянул к себе и с оттяжкой ударил кулаком по лбу. После чего подхватил враз обмякшее тело и поволок его к выходу. Тело уже не сопротивлялось. Подруга волосатого побежала следом, матерясь и стеная.

— Ну и порядки у вас, — заметил я бармену. — Чуть что — и сразу в лоб.

— Блюдем заветы Александра Невского, — зевнул тот. — Кто с лицом к нам придет, тот по лицу и получит. Ты что-то еще хочешь заказать?

— Хочу, — кивнул я. — Комнату на одного и маленькую водки в постель. Скушаю на сон грядущий.

— Блевать не станешь? — на всякий случай уточнил бармен.

— У желудка спроси, — посоветовал я и, вняв приглашающему жесту, последовал за метрдотелем этого беззвездочного заведения.

Бармен довел меня до выделенной комнаты, сунул в руки ключ и бутылку, принял деньги и ушел, даже не пожелав спокойной ночи. Хотя, какая на хрен, может быть спокойная ночь в таком клоповнике? Чтобы не чувствовать их укусов, я перед сном основательно надрался. Ничего, помогло.

Странно, голова но утром не болела. Тело жаловалось на общую слабость, плохую координацию и прочие похмельные симптомы, а вот голова не болела. То ли оттого, что накануне я хорошо потренировался — сперва жуткой отравой, слабо приправленной двумя шлюхами, снятыми на Набережной, потом — вполне цивильным пойлом в генеральском доме на полный брудершафт с Анютой. То ли оттого, что проспал всего ничего — часов пять, плюс-минус. В такой нервозной атмосфере, да еще и на новом месте обычно трудно спать нормальным сном. Таким, к какому привык. Но это значило, что я просто не успел переварить водку окончательно, и головная боль, как признак похмельного синдрома, ожидает меня впереди. Малоприятная перспектива. Но, скорее всего, дело было не в этом. А в том, что я давеча вымотался, как приемная кукушкина мама, стараясь обеспечить запросы заказчика и отработать обещанные мне деньги. Водка пошла, что называется, с устатку, и организм использовал ее, что называется, во благо. Ну что ж, уже радость.

Дело мое, как я помнил, было благополучно закрыто в связи со смертью разыскиваемого человека. В моих услугах больше не нуждались, правда, об этом еще никто, кроме меня, не знал. Нужно было сообщить.

Но это — потом. А пока я решил выпить кофе — напиток богов и прочей нечисти. Оно позволило бы мне забыть, в какой мерзкой обстановке пришлось провести эту ночь, и слегка встряхнуть организм — а нечего жаловаться, что у тебя нога в штанину не попадает, раз нажрался вчера, как плотник. Ну, то есть, натурально, в доску.

Не без труда справившись с процессом одевания, я вышел в коридор и поплелся в сторону собственно харчевни. Пусть хоть покормят, сволочи.

Бармен был уже другой. Хотя с виду такой же аморфный. Но если у ночного имелось оправдание — спать хотел, — то нынешнего понять было сложней. Глупо чего-то хотеть в одиннадцать утра. В это время человек должен быть полностью удовлетворен жизнью, радоваться ей, как первоклашка — первой двойке.

Но бармен не радовался. Равнодушный, как слон, принял заказ, принес мне кофе, яичницу о четырех глазках и двух кусках колбасы, после чего развернулся и уполз в свою берлогу. Ну, всем взяла забегаловка, и даже веселуха здесь случается, когда разные волосатые наведываются. Да вот персонал невежливый. Утром приятных сновидений забыли пожелать, сейчас — приятного аппетита. Может быть, потому я ничего приятного ни в сновидениях, ни в пище и не обнаружил. Ну, да ладно. Был бы желудок полон.

Допив кофе, я поднялся и вышел на улицу. Вовсю светило солнце. Было тепло, но, по случаю утра, еще не жарко. Погодка как раз для тех, кто вопит, что лето — лучшее время года. Я тоже относился к их числу. Так что это была и моя погодка.

Подойдя к машине, я забрался в салон и погрузился в созерцательное состояние. Такое уж у меня с утра оказалось настроение. К тому же теплынь, загородная атмосфера, природа, похмелье… Сами понимаете.

Просидев так минут десять и до самых пяток прочувствовав, как прекрасен мир, я завел мотор и поехал домой. Там меня ждали дела. Не сказать, чтоб неотложные, но тем не менее. Чем быстрее я с ними распутаюсь, тем быстрее опять стану свободным и счастливым в своей свободе человеком.

Добравшись до дома, я первым делом проверил почтовый ящик. Цыплят по осени считают, а деньги — круглый год. Тем более вечнозеленые деньги, с портретами американских президентов.

Если они, конечно, есть. Но мой почтовый ящик был пуст. Их не украли, поскольку никаких следов взлома я не наблюдал. Подобрать ключ было невозможно, потому что я, хитрый, сделал внутри ящика вогнутую прибабаху, которую можно было сдвинуть, только засунув палец внутрь, причем в строго определенном месте. Иначе вскрыть ящик, чтобы об этом не догадался его хозяин, было невозможно. Выходит, заветный конвертик с баксами туда просто не клали.

Меня это обстоятельство серьезно удивило и огорчило. Мы договаривались, что деньги будут доставлены утром, а на дворе уже стоял полдень. Выходит, с их стороны имел место обман. Я зря потратил эту ночь — впустую и бесплатно. Неприятное открытие. Так что, поднимаясь к квартире, всерьез задумался, а стоит ли звонить Пипусу на предмет обнаружения трупа его адвоката. Если меня кинули, то почему, спрашивается, я должен рвать задницу ради кинувших меня? Хотя, по совести, Пипус здесь был совершенно не при чем. И тем не менее лучшим решением при сложившихся обстоятельствах было напрочь забыть о происшедшем, продолжая жить, как раньше, с той лишь разницей, что в моем кошельке было теперь почти на три тысячи долларов больше.

Добравшись путем сложнейших умозаключений до этой мысли, я одновременно добрался и до своей квартиры. Но вынуть ключ и отпереть дверь не успел, потому что помешал прозвучавший сверху голос:

— Ну, наконец-то! Я уже три часа жду. Думал, ты совсем пропал.

— А в чем, собственно, дело? — я посмотрел туда, откуда прилетел голос, и увидел крепыша. Помяни черта, он и появится. Как говорится, закон вшивых — по ловцу и зверь бегает. Только-только думал о нем, а он тут, как тут. Неторопливо спускался с лестницы, и шоколадного цвета носки его ботинок заставляли судорожно сокращаться мой желудок, который с шоколадом не дружил с детства.