Лев Пучков - Испытание киллера

— Сюрприз, сюрприз! — радостно пробормотал коротыш, ловко ухватывая ящики с пивом.

Спустя десять минут мы присоединились к дежурившим в пятистах метрах от шестнадцатиэтажки «слухачам». Разговор между Татарином и Гогой был эмоционально насыщенным и предельно враждебным.

— Ты че, паря, совсем навернулся? — очень спокойно спросил Татарин, едва Гога взял трубку.

— Не понял! — взвился Гога. — Ты че хочешь, Татарин?! Че ты хочешь?!

— Да не ори, идиот, — тебя слышно! — медленно проговорил глава вокзальной бригады. — За беспредел ответишь по полной программе, индюк. Ты понял?

— За беспредел?! — Гога нервно взвизгнул на последнем слоге. — Да ты совсем офуел, братуха! Ты че добиваешься своими выкрутасами, а? Ты че тут вытворяешь, а?! Звонки, бля, листовки, магнитофон… да я тебя…

— Не гони понты, Гога, — мрачно посоветовал Татарин. — Ты думаешь, если твои уроды понадевали чулки, то их никто не узнал? Надо было и на тачку натянуть чулок, придурок! А на твоего урода Ухо вообще что-нибудь типа мусорного железного бака — его за версту в толпе видать! Тоже, понимаешь, мало, сам пидор — окружил себя дегенератами пидарского вида! Тьфу!

— А-а-а-а!!! — взбешенно заорал Гога. — Ты ответишь за это, чмо! Я тебя сам оттарабаню перед всем вашим кодланом! «Стрелка»!!! «Стрелка»! Сейчас, немедленно, сию минуту!!!

— Где? — хладнокровно поинтересовался Татарин. — Когда? И с каким расчетом?

— У сталелитейного, бля! Через сорок минут! — хриплым шепотом известил оппонента Гога — голос сорвал. — Весь кодлан бери — мы вас, суки, в клочья рвать будем за ваши выкрутасы!

— Понял! — удовлетворенно констатировал Татарин. — Всем пидарам — привет! — И отключился…

Дожидаться, когда Гога закончит обзванивать своих приближенных, объявляя полный сбор, мы не стали. Прямо из машины я вызвонил Сухова и елейным голосом поинтересовался:

— Здоровье как, Андрей Иванович?

— Твоими молитвами, — сухо ответил прокурор. — Чего?

— Есть прекрасный вариантец прослыть беспощадным и везучим истребителем преступного мира, — сладкоречиво пообещал я. — Как вы относитесь к массовым арестам, дорогой вы наш?

— Ты опять за свое! — скорее утвердительно, чем вопросительно воскликнул Сухов. — Бросил бы ты это дело, а, Эммануил?

— Вот щас все брошу и пойду бросать это дело! — язвительно высказался я и с ходу перешел к проблеме: — Через полчаса у сталелитейного комбината будет «стрелка». Нет, скорее «копье» — «стрелкой» обзывать такое грандиозное мероприятие — язык не поворачивается. Минимум — сто «быков», Андрей Иванович! Минимум… Все будут вооружены, и они будут беспощадно истреблять друг друга. Так что подъезжайте с СОБРом, ОМОНом и полком ППС и вяжите — минут через пять после начала. Полагаю, за пять минут они вполне управятся, и вам будет работы вчетверо, а то и впятеро меньше… Ну как?

— Ты не шутишь, Эммануил? — тихо спросил Сухов, кажется, голос у него мгновенно сел до шепота. — Это… это что? Откуда это?

— Вы же сказали: «Попроси их пострелять друг в друга». Я попросил, — скромно сообщил я. — Информация достоверна на две тысячи процентов.

— Если это так, Эммануил… кхм-гхм… — Сухов на пять секунд задумался. — Если это так, тогда… это просто беспрецедентный случай, малыш! Это будет самая крутая операция за всю историю России!

— Это так, так — можете мне верить, — уже сердито заверил я собеседника. — Только вы поторопитесь — надо же всю эту скоропалительную операцию организовать! Просто так, без боя, остатыши расстрелянных бригад вам не сдадутся — это я вам обещаю.

— А вот это уже не твои проблемы, — жестко сказал Сухов, обретая командный голос — шепот куда-то пропал. — Кто и кто?

— Вокзальная и Октябрьская, — сообщил я. — У Гоги — что-то около семидесяти — ну, все там не будут наверняка. У Татарина — около сорока, а вот тут могут прибыть все, им собраться — раз плюнуть.

— Спасибо, Эммануил, — деловым тоном молвил Сухов. — И отстань от меня — я пошел работать!

— Ну что — поедем посмотрим? — предложил я по окончании разговора с прокурором.

— Ну их в зад! — не одобрил мое предложение Стас. — Поедем лучше домой, примем душ и пожрем… Я после таких мясорубок потом спать не могу спокойно…

Ближе к вечеру, когда мы уже вполне насладились лицезрением местного канала телевидения, изнемогающего от внезапно нахлынувшего потока криминальных новостей, и до одури наслушались радиосводок, очень напоминавших фронтовые сообщения Совинформбюро периода 41 — 45-го гг., позвонил из Москвы долгожданный и невесть куда утратившийся Слава Завалеев.

— У меня все пучком, — сообщил он ленивым голосом — признак довольства бывшего кагэбэшника своей работой. — И вагон нащупали, и камеры установили… короче, ужинаем сейчас в привокзальном кабачке, делать нам нечего.

— Приятного аппетита, — пожелал я. — Сами как?

— Билеты на руках — в 22.10 отправляемся. Вагон СВ, между прочим, это тебе не хухры-мухры… В общем, завтра встречайте вечерком — примерно в это же время. Поезд почти сутки идет.

— А что — бригадиры поездов всегда в вагоне СВ путешествуют? — удивился я.

— Не знаю, как насчет остальных, но этот пожелал именно СВ, — ответил Славик и тут же озаботился: — Как там у вас?

— У нас разгул преступности, — скучным голосом сообщил я. — Бандиты совсем оборзели: представляешь, средь бела дня две группировки в полном вооружении намастырились счеты сводить! Не поделили там чего-то, что ли! Наше телевидение только об этом и трещит — замучились слушать.

— Да ты что! — возмущенно воскликнул Славик. — Во дают! Управы там на них нет… Нет, ты посмотри, а! Стоит мне только уехать, как у вас сразу бардак там! Никуда не годится, ни-ку-да! И много народу поубивали?

— Пока передали, что около трех десятков убито наповал прямо во время побоища — и человек сорок ранено. А потом их стала брать милиция и угрохали еще полтора десятка. Но это пока предварительные данные — дело в том, что боестолкновения в городе продолжаются — в разных местах отдельные группки уцелевших бандитов продолжают сводить между собой счеты. Обещали, что к завтрашнему утру всей этой вакханалии положат конец. Вот.

— Ну, смотрите у меня там! — начальственным голосом пожелал Славик и поинтересовался как бы между делом: — А что — наш молодой приятель своему братику не звонил?

— Звонил, — ответил я. — Все тип-топ… Все, короче, передал, как надо было. А братик — сволота — сильно заинтересовался, как там поживает наш другой приятель — который Толстый. Мне кажется, нам надо будет поберечь его в течение этих суток. А то мало ли… В принципе в аэропорту и на вокзале стоят человечки нашего общего друга с фоторожей этого приятеля — который толстый. Как только он прибудет, они его тут же и изымут из оборота — до определенного момента.