Лев Пучков - Испытание киллера

— Повезешь его в будане, — сказал Бо. — С ним будет три ствола. За вами поедут мои люди — без оружия. Если начнут по дороге досматривать, он всех расстреляет и уйдет. В общем — твоя задача: провезти его через два поста ГАИ и обратно. Если с ним что случится, я тебе жопу на части разорву, — в заключении сообщил Бо и как решающий аргумент присовокупил: — Или мы не одно дело делаем? Не охраняем вместе с тобой общественный порядок?

Опасения Валеры оказались напрасными. Мы благополучно проехали через оба поста ГАИ: усиленный нарядом ОМОНа шлагбаум только сделал нам ручкой. Кому могло прийти в голову, что беглый преступник разъезжает на милицейской машине?!

В пригороде нас догнал «Ниссан» с Коржиком и Сашей Шрамом — я пересел к ним, раздал пистолеты и распрощался с участковым.

— Встречаемся здесь же в 18.00, — бросил мне Валера и попытался реабилитироваться за только что перенесенные треволнения: — И смотрите у меня — чтобы без глупостей!

Глупости в наши планы не входили. Первым делом мы посетили мою родную улицу и минут пять стояли возле родного подворья, изучая обстановку. В принципе Слава Завалеев сказал, что активный розыск будет продолжаться трое суток, после чего усиление снимут, но, сами понимаете, подстраховаться никогда не вредно. Не обнаружив признаков засады, я послал на разведку Сашу Шрама, который, вернувшись, сообщил, что во дворе он обнаружил какого-то здорового мужика, пьющего на веранде чай. На мента мужик не похож, но, на всякий пожарный, Саша — простая душа — вырубил его и связал бельевой веревкой. Оказавшись во дворе, я сразу узнал одного из наших телохранителей — Серегу Татарикова. Когда мы привели бедолагу в чувство, он сообщил, что Слава Завалеев выставил в хате круглосуточный пост — чтобы не разграбили в отсутствие владельца. Еще он сообщил, что здесь сидела засада, которую сняли вчера вечером.

В доме все было прибрано и аккуратно расставлено по местам — входная дверь, скрипя новыми навесами, демонстрировала торцом свежий замок в смазке. Растроганный столь трепетным участием в сохранении моего имущества, я поблагодарил Серегу и велел передать Славику, что за мной не заржавеет.

До срока, обозначенного Славой Завалеевым, было еще достаточно много времени, и я не видел причин, могущих помешать мне навестить Милку и ее братца.

Припарковав «Ниссан» во дворе Милкиного дома, бойцы рассредоточились возле подъезда, а я поднялся на третий этаж и открыл дверь своим ключом. И только по той простой причине, что вот уже в течение двух лет еженедельно наведывался сюда, чтобы проверить, не грабанул ли кто пустующую квартиру. Я отвык звонить в эту дверь…

Они лежали на Милкиной кровати в спальне и занимались утренним сексом. Именно утренним: неторопливо, томно и нежно, как проснувшиеся в выходной день молодые супруги, накануне хорошо отдохнувшие и по пробуждении ощутившие наличие качественной эрекции у мужской половины тандема. Стас неторопливо наддавал тазом, глубоко проникая в Милку, а она, обхватив его спину ногами, сонно постанывала и хихикала, звонко шлепая ладошками по мощным плечам братца…

Нет, этого не могло быть… Я зажмурился и помотал головой, затем вновь открыл глаза — видение не проходило. Волосатая задница Стаса — надо вам сказать, довольно симпатичная задница, мускулистая и пропорциональная — ритмично дергалась между максимально разведенных в стороны бедер сестрички. И сестричка вела себя при этом как любая нормальная женщина, которой данное занятие ничего, кроме удовольствия, не доставляет. Окно было закрыто, вокруг валялись скомканные простыни, какие-то вещи, и стоял характерный специфический запах, дающий конкретное представление о том, чем эта парочка занималась накануне.

Мне стало дурно. Господи, за что ты так со мной? Почему всех моих женщин в конечном итоге трахают какие-то посторонние мужики? Или мне так на роду написано? Или я какой-то неполноценный? А тут еще вот такой изврат — братец сестричку пользует потихонечку… Причем сестричка, судя по всему, ничего против не имеет — скорее наоборот! А когда я — был грех — в последний раз с ней проделал такую штуку, ее потом три месяца откачивали от истерики. Что это?!

Растерянность моя длилась несколько секунд — до тех пор, пока левый локоть не ощутил торчащую из-за пояса ребристую рукоять револьвера, которым меня снабдил Бо. Выдернув оружие, я на цыпочках прокрался в спальню и вставил ствол между ягодицами Стаса, который, ощутив прикосновение холодного металла, перестал работать тазом и застыл, как мумия. Это меня несколько смутило: так на прикосновение металла реагируют профессионалы, которым в жизни неоднократно приходилось бывать под прицелом — в силу специфики работы, так сказать. Однако в этом случае разбираться с этой странностью я пока не собирался.

— Сестричку, значитца, пое…ваем? — поинтересовался я, взводя курок. Стасова попа напряглась, крепче обхватив ягодицами срез револьверного ствола. Милкины ноги быстро убрались с мощной спины братца и спрятались — залезли под бедра Стаса. Глаз ее я пока что не видел = этот здоровый мужик полностью накрывал мою маленькую женщину.

— Вставай урод, — скомандовал я, вынимая ствол из положения № 1 и приставляя его к голове Стаса. — Только побыстрее — мне некогда тут с вами…

— Что ты собираешься делать? — хриплым шепотом поинтересовался Стас, медленно поднимаясь с кровати и по-хозяйски прикрывая Милку измятой простыней — как обычно делают все мужики, маскируя тело своей подружки от посторонних глаз. Жест этот меня добил окончательно. Это я-то посторонний?!

— Выведу на кухню и пристрелю, как собаку, — сквозь зубы прошипел я. — А что еще можно делать с извращенцем, который надругался над родной сестрой?

В этот момент Стас полностью распрямился, и я увидел Милкины глаза. Ничего особого — то же отрешенное выражение, к которому я привык за два года. Смотрит будто бы на тебя, а видит что-то другое — свое. Будто бы нет тебя в ее жизни, или она пытается изо всех сил внушить себе, что нет…

— Ладно придуряться, — неуверенно буркнул я, адресуюсь к Милке. — Уж признайся, что на поправку пошла! Я ж слышал, как ты минуту назад хихикала…

Бац! Рука с пистолетом подпрыгнула вверх от размашистого удара ногой снизу и выпустила ребристую рукоятку. На секунду я выпустил Стаса из поля зрения, сосредоточив все внимание на Милке, — а зря. Недоценил противника, не подумал, что вчерашний зечара может вот так… Бац! Мощная плюха ладонью обожгла правую щеку и отбросила меня к стене. Ударившись головой о бетон, я слегка поймал кайф и не успел увернуться от основного удара — стопой в диафрагму, только сумел резко выдохнуть и чуть присесть. Стасова стопа припечатала меня к стене весьма и весьма профессионально — возьми он на пять сантиметров ниже, наверняка вышиб бы дух намертво. Я сполз на пол и застыл без движения, от души надеясь, что Стас даст мне полторы секунды передышки, допустив «ошибку стрелка», в противном случае — прощай здоровье. Стас допустил. Отпрыгнув назад, он присел на корточки и сунулся в угол за оброненным мной револьвером. И хотя действовал он крайне проворно, этих полутора секунд мне хватило, чтобы прийти в себя. Кувыркнувшись из приседа вперед, я на выходе из оборота со всей дури жахнул Стаса кулаком по голове — как раз в тот момент, когда он ухватил пистолет и начал оборачиваться ко мне. Рухнув на пол, Стаса болезненно застонал и обомяк. Забрав пистолет, я ухватил «родственника» за ногу и поволок на кухню.