Владимир Моргунов - Серый кардинал

А в следующее мгновенье он перепрыгнул через порог, схватил Рытову, ощущая, какие у нее слабые и безвольные плечи, и толкнул на силуэт, возникший в полутемной прихожей. Рефлексы остаются рефлексами — человек в прихожей поймал летящее на него тело. И тотчас же получил сокрушительный удар в лицо. Еще совсем недавно Бирюков был в состоянии разбить этим ударом кирпич, подвешенный на веревочке. Теперь этого удара хватило для того, чтобы переносица незнакомца подалась внутрь, словно спичечный коробок. Человек упал на спину, грузно, как сваленная колода, Рытова повалилась на него, продолжая движение по инерции. Среди шума падения тел ухо Бирюкова уловило еще один звук: на паркет упал какой-то небольшой, но тяжелый предмет.

Не поддаваясь искушению узнать, что же это еще стукнулось об пол, Бирюков резко развернулся и движением, многократно отработаны в тренировках, отреагировал на присутствие противника, находившегося в углу, выбрасывая ногу в том направлении и выставляя вперед правую руку для возможного блока или захвата. Ни блока, ни захвата не потребовалось: ушибленный дверью человек только слабо забарахтался на скользком паркете, пытаясь приподняться. Бирюков наклонился к нему, взял за отвороты куртки и вытащил из угла. И тут же почувствовал, как крепкие руки схватили его за рукава. Ощутив рывок, Бирюков в самый последний момент успел увернуться от ноги, направленной ему в живот, и нанести слегка скрюченными пальцами удар в гордо противника. В каратэ этот удар называется нукитэ, то деть, «рука-копье». Бирюкову еще ни разу в жизни не приходилось применять его в драке, а уж тем более в спарринге. Он вообще-то не слишком верил в эффективность этого удара, хотя и тренировал его наряду с остальными. В данном случае автоматизм и сработал, «мышечная память» позволила сделать именно то, что было наиболее применимо в создавшейся ситуации. Бирюкову как-то рассказали баечку о боксере, который, не заметив препятствия под ногами и споткнувшись о него, уже начиная падать… принял боксерскую стойку: левая рука вперед, плечо прикрывает подбородок, локоть правой прикрывает корпус, кулак на уровне нижней челюсти.

Что ж, боксер, наверное, смешно выглядел, а Бирюков из затруднительного положения вышел вполне успешно. Упав на правое колено, он замолотил незадачливому борцу сильный боковой удар по челюсти. Уж очень его разозлило, что этот, ушибленный, вдруг проявил такую прыть. Теперь он не притворялся неподвижным, очухается минут через пять в лучшем случае.

Только убедившись, что с этой стороны опасность больше угрожать не будет, Бирюков занялся упавшим предметом. Пистолет, дуло подлиннее, чем у его ПБ, навинчен круглый глушитель. «Ни фига себе! — Бирюков даже вздрогнул, словно от озноба. — Да ведь он этой игрушкой дырок во мне мог наделать, сукин сын.»

«Сукин сын» не подавал признаков жизни, посреди его лица чернело пятно. Рядом сидела женщина в спортивном костюме желтоватого, словно пух недавно вылупившегося цыпленка цвета, и тоже ошарашенно смотрела на тело.

Словно вспомнив о чем-то, Бирюков выхватил из кармана пистолет.

— Сколько их было?! Двое или больше?

— Двое, — прошелестело в ответ.

Он вскочил, поплотнее захлопнул стальную дверь.

— Уфф! — Бирюков шумно выдохнул, чувствуя, что по спине у него Ниагара стекает. — Закройте эти ваши чертовы защелки-задвижки.

Рытова не заставила себя долго ждать, она живо вскочила с пола и быстренько управилась со сложной системой запоров.

— Так, — Бирюков наклонился к тому типу, который раньше прятался за дверью. Сюрприз — он был в бронежилете. Хорошо, что не стал палить в него сдуру, ноль эффекта и перевод патронов, А в кармане куртки у него — точно такая же штуковина, как и у товарища, пистолет с глушителем. Неплохо, неплохо, так они с Клюевым вообще на целый полк вооружения насобирают.

— Вот записка, — он протянул записку Рытовой, — я и в самом деле от Клюева.

— Знаете, я это сразу поняла, — она, кажется, острить пытается?

— Это хорошо, веревку какую-нибудь приволоките или поясок. Да поживее, неровен час этот очухается. — Про «того» он старался не упоминать, словно его вообще не было в квартире.

Рытова принесла капроновую веревку, ждать пришлось совсем недолго. Бирюков перевернул тело на спину. Молодой, лет двадцать пять, стрижен коротко, одет не слишком шикарно, полуботинки только новые, кожаные, фирменные, куртка небогатая, джинсы ношеные. Откуда же эти бравые ребята? Если из «конторы», то его, Бирюкова, дело дрянь. За того, с проломанной переносицей дадут гораздо больше, чем обещал лет десять назад Широков.

Он покачал головой, опять перевернул парня на живот, завел ему руки за спину, крепко связал в запястьях. Потом свободный конец захлестнул вокруг щиколоток, подтянул ноги к рукам, сделал еще пару узлов.

Поднявшись с пола, он скомандовал Рытовой:

— Собирайтесь поживее! Возьмите только самое необходимое.

Бирюков тут же поймал себя на мысли, что, наверное, выражается штампами, как в дешевых приключенческих романах: «мысль работала лихорадочно, он лихорадочно размышлял» и тому подобная дребедень. Но ведь его и в самом деле знобило, будто он озяб. «Ну-ну-ну, — издевательски обратился он к самому себе. — И так ведет себя тип, уверенный в том, что в этой жизни он совсем не нуждается и готов без сожаления расстаться с ней в любой момент.»

И разом пришло опустошение. Даже скука.

Он подошел к лежавшему навзничь. Густая темная кровь, стекая по щеке, образовала па паркете небольшую лужицу. Ни на что не надеясь, Бирюков пощупал сонную артерию. Пульса не было. Н-да… Как выражаются в подобных случаях, что и требовалось доказать. И на этом пуленепробиваемый жилет. Не спасший владельца от перелома черепа. В карманах куртки ничего не оказалось — ни денег, ни ключей, ни билетов, ни документов. Мать-перемать, инопланетяне они. что ли?

— Эй, — он не знал, как обратиться к Рытовой. — Мадам, вы скоро?

— Сейчас, сейчас, — послышалось из комнаты. Бодро так произнесено, словно они на вечеринку собираются.

«Вот нервы у бабенки! Или она к подобным представлениям привыкла уже?»

Рытова появилась в прихожей. Платье из темного шелка, кожаная курточка, тяжелая черная сумка из синтетической ткани перекинута через плечо. Туфли на высоких каблуках.

— Далеко вы в такой обуви собрались идти? — хмуро спросил Бирюков.

— У меня здесь вот… еще есть, — она похлопала рукой по сумке.

— Ладно, — он вздохнул. — Слушайте внимательно. — Бирюков сам себе удивлялся, будто со стороны себя наблюдая: спокоен, спокоен, абсолютно спокоен, деловит, распоряжения какие-то отдает. — Сейчас вы спуститесь вниз и как можно быстрее поедете… — он два раза повторил адрес. — Там вас ждет Клюев. Скажите, что Валерий Николаевич следом будет. Если вас кто-то остановит, не вздумайте проболтаться насчет адреса.