Валерий Еремеев - Приговоренный

– Доказательства? А как же! Есть у нас и доказательства.

Следователь, достав из кармана синюю флеш-карту, вставил ее в стоящий на столе ноутбук и нажал на клавишу ввода.

«Да ты просто не знаешь, что я с Лаповым сделал. Да я его… На нем живого места не осталось. И эта кровь», – раздался из динамика голос.

– Интересно, не так ли? – улыбнулся Гришин, нажав на паузу. – Это ваш голос на записи?

Что называется, ниже пояса. Это какому же упырю пришла в голову мысль прослушивать квартиру Юлия? И зачем?

– Откуда у вас эта запись?

– Уже хорошо, что вы не отрицаете свои слова. А запись нам передала Ольга Викторовна Басенко. Она психоаналитик, и у нее есть хорошая привычка записывать все важные, на ее взгляд, разговоры со своими пациентами для последующего их анализа. Чтобы лучше понять их проблемы, комплексы, навязчивые идеи.

Юлий сразу вспомнил брелок Ольги. Вот что это было! Цифровой диктофон. Вот почему она постоянно при всех разговорах держала его в руках. Потому что писала своих собеседников.

– Я не был ее пациентом.

– Формально нет. Но нельзя сказать, что вы не интересовали ее как объект для изучения. Впрочем, это ваши с ней дела. Поговорим о признании, которое вы сделали в присутствии Ольги Басенко в субботу под утро.

– Да, да, Тарас, – вклинился в беседу Голобобов, который тоже присутствовал в кабинете, – начать колоться – самое разумное в твоем положении.

– Никакого признания я не делал. Если у вас в самом деле есть вся запись, вы должны знать, что речь идет всего лишь о сне.

Гришин поднял указательный палец и покачал им перед лицом Юлия:

– Нет-нет. Не всего лишь о сне, а о сне, в котором вы в мельчайших деталях описали гибель полковника. Вы рассказали даже о том, как выбросили орудие преступления, и именно туда, где впоследствии его нашли. От вашего сна, Юлий Сергеевич, слишком уж отдает реальностью. Ваша знакомая психолог нам и это объяснила. Когда вы разделались с Лаповым, вами овладело желание похвастаться. Настолько сильное, что сдержаться вы не могли. Вот, мол, каков я. Самому начальнику УБОПа отомстил за обиду. Вы повели себя как тот террорист, который берет на себя ответственность за заложенную бомбу. Все должны знать, чьих это рук дело, иначе зачем было ее закладывать. Разумеется, сказать прямо Басенко о совершенном убийстве вы не могли, поэтому и облекли признание в форму сновидения. Вещий сон – это фантастика. Я же вижу одно: Лапова вы ненавидели. Его секретарша показала, как, выходя из его кабинета, вы прямым текстом заявили, что уничтожите его. Алиби у вас нет, зато у нас есть ваше признание в убийстве…

Юлий продолжал настаивать на своем:

– У вас есть рассказанный мною сон.

– Пусть так. Но сомневаюсь, что вам удастся убедить суд, что это был только сон.

– Ладно тебе, Тарас, – снова включился Голобобов. – Все ведь ясно. Давно пора вспомнить, что чистосердечное признание…

– Усугубляет наказание. Вы что, совсем меня дураком считаете?

Майор вздохнул:

– Как хочешь. Не пойму, зачем тебе брать на себя роль паровоза. Тебе ведь того и гляди еще и Пасечника предъявят. Хотя вот здесь я тебе верю. Его ты не убивал. А хочешь, я тебе расскажу, как все было? Знаешь, как в кино бывает? Сам буду рассказывать, а ты просто слушай. Потом, если захочешь, скажешь, в каком месте я ошибся. Значит, так, вас было минимум двое. Ты должен был разобраться с Лаповым, а твой сообщник завалить Пасечника. У тебя были личные мотивы свести с обоими счеты, а твоего подельника скорее всего интересовали деньги. Убийство полковника описывать не буду, по этому поводу ты сам все уже сказал. Но это был ты. Знаешь, почему я в этом уверен? По характеру нанесенных Лапову побоев. Будь это наемный киллер либо убийство с целью ограбления, убийца не стал бы так тупо избивать свою жертву. Для этого ее нужно сильно ненавидеть. Вот Пасечника сработали не в пример чище. Отвертка в глаз, и все дела. Итак, ты прячешь тело полковника в багажник, потом перегоняешь машину в условленное место и передаешь подельнику, который едет разбираться с Пасечником. Автомобиль Лапова был нужен, чтобы охранник беспрепятственно открыл ворота. Сам возвращаешься домой и через некоторое время будишь свою подругу, обеспечивая себе, таким образом, алиби на момент убийства Пасечника, а значит, как ты ошибочно думал, и на Лапова, так как оба этих преступления должны были рассматриваться в одной связке. Ты же еще в доме Пасечника первый предположил, что убийца хорошо знал жертву, ты же отыскал запись с камер наблюдения соседнего дома. Ты же вроде бы в шутку намекнул: а что, если это машина полковника? Так вот, сделав дело, сообщник перегоняет джип к твоему дому, потому что согласно вашей договоренности именно ты должен спрятать тело и избавиться от машины. Место ты присмотрел заранее. Оставалось только дождаться, когда Ольга Басенко снова уснет, после чего ты бы вышел и отогнал автомобиль. Но тут случилось непредвиденное – к тебе приезжают твои коллеги. Ты думал, что уже уволен, но на самом деле ты еще в строю и тебе приходится принять участие в расследовании. С одной стороны, тебе это, конечно, на руку, так ты можешь держать руку на пульсе. С другой стороны, машина с трупом полковника по-прежнему у твоего дома. Когда ты наконец освобождаешься, перед тобой встает проблема, что с ней делать. Садиться и перегонять ее куда-нибудь стало слишком рискованным. На протяжении дня ее могли увидеть те, кто хорошо знал Лапова, тем более что номер авто трудно не запомнить. Да и самого полковника наверняка уже ищут. Ты решаешь, что безопаснее будет сделать вид, что ты сам ее обнаружил. Поэтому ты и позвонил майору Сычу. Все было бы безупречно, если бы не твоя мания хвастовства. Басенко хорошо запомнила этот момент. Она спросила тебя, что случилось. Тут ты и не удержался: «Я Лапова убил». Ну, а дальше пошла твоя самодеятельность про сон. Ну как? Интересную я тебе историю рассказал?

– Интересную. Для любителей фантастических детективов.

– Кстати, Сыч, твой начальник, хоть и недолюбливает меня, но человек честный и покрывать преступника не будет. Так вот он рассказывал мне, что в то утро, когда вы выезжали от твоего дома на место, где убили Пасечника, ты сказал Качибадзе, который был за рулем, что надо развернуться и объехать дом с левой стороны, тогда как первоначально он хотел повернуть направо. Теперь понятно почему. Ты боялся, что Сыч заметит автомобиль полковника.

– Там просто дорога лучше. Можете съездить и проверить.

– Ездил, проверял. Если она и лучше, то ненамного. Может, все-таки расскажешь о своем сообщнике?

– Расскажу, как же. Держи карман шире, Виталий Борисович. Я невиновен. Никаких показаний против себя давать не буду. Никаких бумаг подписывать не буду. Я все сказал.