Игорь Рябов - Пуля уже в пути

— Вроде бы все спокойно. — Коля втянулся обратно в заросли и присел рядом с нами.

— Тогда будем форсировать. — Я затушил окурок и стал раздеваться. — Чем быстрее мы сможем завладеть катером, тем дальше удастся уріт от возможного преследования.

Новиков тоже начал быстро скидывать е себя одежду, аккуратно укладывая ее в рюкзак поверх патронов.

— А ты что сидишь, как на именинах? — Я строго посмотрел на Оксанку, зябко поеживающуюся. — Особое приглашение требуется, ваше высочество? Или стесняетесь немодного купальника? Нам, вассалам, все равно, хоть голой плыви. Сейчас мы с Колей не мужики, а всего лишь преданная охрана. Я правильно гутарю, Колек?

— Так точно, сэр! — отрапортовал Новиков, стащив с себя штаны и оставшись в исподнем. — Я готов в отличие от вас. Пошевеливайтесь, если не желаете заночевать на берегу.

Я присел на корточки рядом со сжавшейся в упругий комок Ксюшкой и тихо произнес:

— Ну? Что ты застыла, рыбка? Сейчас искупаемся. Потом будешь подругам хвалиться, что в начале ноября в речке барахталась. Ты представляешь, как у них слюнки потекут от зависти.

— Гошка, я плавать не умею, — Оксанка еще больше ужалась, подобрав коленки к самому подбородку и обхватив их руками. — Не представилась возможность научиться.

— Вот тебе раз, — сказал я, сочувственно улыбаясь. — Это не беда, Ксюшка. Зато я умею. Не бойся, доставлю тебя на тот берег в целости и сохранности, сокровище мое. Мы эту лужу аки по суху перейдем. Давай раздевайся и пакуй свою рванину в мою торбу.

Оксанка грустно и доверчиво улыбнулась, больше глазами, чем губами, но все-таки начала стаскивать с себя куртку.

— Вот и умничка, — похвалил я ее.

Николай подхватил рюкзак и направился к воде, осторожно ступая босыми ногами, чтобы не напороться на какую-нибудь корягу.

— Попробую, как водичка. Я стартую первым.

— Отвернись, пожалуйста, — скромно сказала мне Ксюшка, берясь за майку, под которой больше ничего не угадывалось.

— Можно подумать, я тебя в первозданной наготе не видел. — Вспомнился самый первый миг нашего знакомства, когда она в чем мать родила стояла под дулом моего пистолета, а невдалеке на полу валялся в бессознательном состоянии окровавленный мафиози Рыжий. — Тоже мне, сенсация сезона.

Уколоть-то я ее уколол, но, конечно же, отвернулся, чтобы не смущать девчонку. Майка полетела в рюкзак, присоединившись к остальным шмоткам.

— А теперь сиди и жди меня здесь. Я отволоку рюкзак на ту сторону, а потом вернусь за тобой. И не высовывайся из кустов, нимфа, а то всех диких тварей в округе соберешь своим заманчивым видом.

Я все-таки не удержался и мимолетно бросил взгляд на стройную девичью фигурку, едва прикрытую снизу узкими полосками материи. Они больше демонстрировали все достоинства и ладность форм, чем что-то скрывали от посторонних глаз.

— Ну и мода у молодежи! — выпалил я и, подняв котомку, помчался к воде. — Так и с катушек недолго слететь.

Голова Николая уже покачивалась на середине реки рядом с рюкзаком, который он, подняв левой рукой, пытался удержать над водой, чтобы не замочить патроны и одежду. Другой рукой он активно загребал, стремясь побыстрее попасть на сушу.

Я осторожно вступил в мутные воды. Первые шаги дались без затруднений, но на третьем я чуть было не ушел с головой под воду. Коварное дно оборвалось неожиданно резко. С трудом удержавшись на ногах, я повернулся спиной к противоположному берегу и постарался повторить маневр Новикова. Оказалось не так уж и холодно, как ожидалось, но с таиландскими курортами все-таки не сравнить. Тело обожгло, кожа сразу же покрылась мелкими мурашками. Да и плыть приходилось неторопливо, прилагая все силы, чтобы не намочить рюкзак.

Пока я добрался до берега и нащупал ногами твердую поверхность, низ котомки все же успел несколько раз окунуться, и теперь с него тоненькими струйками стекала вода. Но брезент был новым и плотным, и хотелось надеяться, что ничего страшного не случилось. Больше всего я опасался за сигареты и одежду.

Новиков сидел прямо на земле и пытался отдышаться, зябко обхватив колени руками. Зубы его выбивали мелкую дробь. Заплыв тоже дался ему нелегко. Мокрые волосы сосульками свесились на лоб, и по ним вниз струилась вода.

Чуть отдохнув, я направился назад.

— Тебе автоматы забирать, — напомнил я Новикову, и он последовал за мной. — А то мы сейчас беззащитны, как младенцы. Можно из рогаток перестрелять.

— Гоша, а может быть, махнем не глядя? — лукаво поинтересовался Новиков. — Тебе вершки, а мне корешки.

— Я тебе и вершки, и корешки вырву разом, если ее тронешь, — строго произнес я. — И не посмотрю, что соотечественник. Похоронят на почетном месте, в могиле неизвестного туриста.

— Да я пошутил! — возмутился Коля, входя в воду. — Чудак-человек.

— Я тоже, — сказал я и рыбкой нырнул вглубь.

Обратный путь не занял много времени. Пока нам везло, и в ближайших окрестностях стояла мертвая тишина. Даже птицы перестали щебетать. Может, мы распугали их своим внезапным вторжением в их владения.

Николай взял автоматы и исчез.

— Пойдем, окунемся. — Я протянул руку Оксанке, сидевшей на земле. — Водичка — мед, а вот вылезешь — слегка прижмет. Пошли, пошли, время не терпит.

Ксюшка поднялась, покраснев от смущения, и робко сделала первые шаги. Я сцапал ее за руку и, не давая опомниться, поволок за собой. По пути старался растолковать ей то, что придется делать.

— Ты, Ксюха, главное не буянь и не сопротивляйся. Тогда все пройдет быстро и незаметно. Домчимся, как «Метеор» на подводных крыльях. Как только войдем в воду, расслабься, а остальное предоставь мне. Понятно воркую?

Она хлопнула в ответ пушистыми ресницами, и мы с ходу влетели в реку.

— Ой, холодно! — Она попыталась было дернуться назад.

— Потерпишь, ничего с тобой не случится, — я притянул ее к себе. — Повернись ко мне спиной и помни, что я тебе советовал.

Я просунул левую руку ей под мышку и обхватил за грудь, крепко прижав к себе.

— Поехали в лес за орехами, — и сделал шаг назад.

Дно опять круто оборвалось, и мы на какое-то мгновение погрузились в холодную пучину. Когда же вынырнули на поверхность, Оксанка вцепилась заостренными коготками обеих рук в мою, оставляя там глубокие вмятины. Сердце ее гулко барабанило, как у загнанного зайчишки, ощущаясь даже через упругость маленькой груди, уткнувшейся твердым соском в изгиб моего локтя. Густые волосы моментально намокли и висели теперь длинными сосульками.

Я активно загребал правой рукой, борясь с несильным течением, а сердце мое тоже отчаянно рвалось из груди. Только это был не страх. Честно говоря, я хотел, чтобы этот заплыв продолжался вечно. Даже холод перестал ощущать. Так трогательна была безраздельная доверчивость, и казалось допустимым все. В конце концов мне даже стало совестно за свои слишком смелые мысли. Хорошо, что в этот момент я почувствовал под ногами дно.