Игорь Рябов - Пуля уже в пути

Да и сам непонятно в кого превратился за последние несколько месяцев. Просто Рэмбо какой-то в одной связке с Диком Трейси, разбавленный безумным Максом. Все, терпению пришел конец. Вернусь в Нижний и сразу же устроюсь дворником.

Я кинул окурок прямо на пол и растер его подошвой. Взглянув на часы, потянулся за мобильником, припоминая сказанный Папой Носом новосибирский номер.

В трубке запиликали короткие гудки.

— Я слушаю, — раздалось в динамике настолько четко и громко, словно собеседник стоял за моим плечом. — Говори.

Дозвониться удалось только с четвертой попытки, когда я уже стал думать, что неправильно запомнил номер.

Тон был властный, как у человека, привыкшего к тому, что его желания немедленно претворяются в жизнь. И присутствовал в его речи очень заметный кавказский акцент.

— Это Филин беспокоит. Папа Нос сказал, что…

— Он все объяснил, что мне нужно было знать, — перебил меня местный мафиози. — Где ты сейчас находишься?

Я объяснил ему, насколько сам понимал.

— Теперь сматывайся оттуда. Садишься в машину и выезжаешь на шоссе. Сразу же за перекрестком остановишься и жди. Скоро подъедут мои пацаны и заберут тебя. Где-нибудь пристроим на время. Сможешь спокойно пересидеть, пока не появятся братки из Нижнего.

— Спасибо. — Я замялся, не зная, как зовут моего собеседника.

— Меня зовут Тенгиз, — пришел, он мне на помощь. — И не стоит благодарностей. В свое время Папа Нос мою жизнь спас, так что я его должник. Уходи оттуда, дорогой.

Я не заставил себя дважды просить. Выключив свет, стремительно выскользнул из мертвецкой и, юркнув в машину, развернулся в ту сторону, откуда приехал. Уже через несколько минут затормозил на обочине шоссе. Выключив движок, стал ждать. И не заметил, как задремал. Глаза закрылись сами собой.

Проснулся, когда кто-то постучал костяшками пальцев в боковое стекло. Вздрогнув от неожиданности, я разлепил уставшие глаза и открыл дверцу. Рядом с машиной расхаживали два заросших густой щетиной субъекта. Прикид на них был солидный и определенно мафиозный. Хорошие костюмы, правда, без галстуков. Пальто из дорогой ткани нараспашку. Да и манеры говорили сами за себя.

— Проспишь все на свете, браток. — Один из них прищурился, оценивая мое несколько потрепанное, но дорогое облачение наметанным взглядом.

Второй, сплюнув под ноги, скомандовал:

— Поехали отсюда поживее. Нечего рисоваться на дороге. В пути побазарите, если есть желание.

И направился к стоящему позади легковушки черному джипу, сверкающему под луной надраенной никелировкой. Я вытащил из салона автомат, но первый собеседник меня остановил:

— Оставь его. Этого добра в достатке, так что нечего таскать с собой чужие. Затри свои отпечатки, если уже хватался за него.

— Не маленький, только в перчатках.

Я послушно бросил автомат в салон и направился за ним следом. Про два «Макарова» распространяться посчитал излишним» Упав на заднее сиденье джипа, предупредил парней:

— Слышь, братва, только меня менты ищут. Так что поаккуратнее на въезде в город.

— Нас не остановят, — уверенно бросил через плечо водила и, резко развернувшись на шоссе, полетел стрелой в сторону города. — Тачку Тенгиза все менты знают. На кой им лишние базары.

И на самом деле мы добрались до жилья никем не остановленные. Гаишники лишь проводили нас пристальным взглядом, когда мы проскочили через пост.

Привезли меня чуть ли не в центр Новосибирска. Затормозив около кирпичной пятиэтажки, водитель выключил мотор и сказал:

— Вот и прибыли на хату. Пошли.

Мы поднялись на четвертый этаж в крайнем подъезде, и он открыл дверь. Решительно пройдя вперед, местный мафик зажег свет в прихожей. За ней угадывалась однокомнатная квартирка.

— Обитать будешь здесь. — Парень прошел не разуваясь в комнату и плюхнулся в мягкое кресло. — Не люкс, зато тихо и спокойно.

Я огляделся. Хата эта больше напоминала место встреч для утех вдали от семейного гнезда или явку подпольщиков, чем обычное жилище. Обстановка была скудной и какой-то ничейной, хотя и дорогой. Ухаживать за ней, видать, никто не горел особым желанием. Оторвался от души и свалил. Хотя и явного бардака не наблюдалось. Все-таки и пыль кто-то протирал, да и вещички после гульбы по местам раскладывал.

— Зависнешь на хате, пока тебя не заберут, — начал инструктаж второй боец мафиозного фронта. — Из квартиры ни шагу.

Он поскреб небритый подбородок и продолжил:

— Дверь никому не открывать. Если тебя захотят увидеть или ты срочно понадобишься, то заинтересованные люди имеют ключи. Все необходимое для спокойной жизни здесь же и найдешь. Жратва и выпивка в холодильнике. Постель прямо перед носом. И даже телик с видаком в углу. Можешь расслабиться. — И, усмехнувшись, подмигнул: — Если хочешь, сейчас девчонку какую-нибудь смазливую нарисуем. Массажик сделает, спинку в ванной потрет…

— Не стоит. — Я закурил и направился прямиком к холодильнику.

— Чего так? — весело поинтересовался первый. — Телки у нас шикарные и без заразы. Тайский массаж умеют делать.

— Нет уж, баста. — Я откупорил бутылку пива и надолго приложился к ней. — За последние дни так на-массажировался, что до сих пор бока трещат. И спать хочу жуть как. Так что в другой раз, братишки.

— Дело хозяйское, — бросил мафик и поднялся из кресла. — Если что вдруг понадобится срочно или насчет подружки передумаешь, то звони. А нам пора, оторвали от телок среди ночи.

Он бросил на сексодром, прикрытый атласным покрывалом, мобильник и сунул мне в руку карточку, похожую на визитку. Отпечатана она была на превосходном финском картоне, глянцевая и блестящая, но от обычной отличалась количеством слов. Кроме шестизначного номера телефона на ней больше ничего не имелось. Ни имени, ни фамилии.

Я удивленно уставился на карточку, а затем поднял глаза на мафика.

— Просто назовешь себя и скажешь, что тебе надо. Ну бывай, браток, не скучай.

Он протянул мускулистую руку, и мы обменялись с ним крепким рукопожатием. Второй ограничился кивком головы, и они исчезли, громко хлопнув дверью.

Оставшись в одиночестве, я осушил бутылку с пивом и, побродив бесцельно по квартире, махнул на все рукой. Налив в стакан изрядную дозу водки, опрокинул ее одним махом, снимая стресс последних часов. А затем поскйдывал с себя одежонку на кресло и забрался под одеяло. Стоило голове прикоснуться к подушке, как веки налились чугунной тяжестью и сами собой захлопнулись. Без сновидений я мгновенно провалился в зияющую чернотой пустоту.

Проспал я довольно долго. Глаза раскрылись лишь тогда, когда солнце, оказавшись в зените, пробилось сквозь тюлевые занавески и присело мне на кончик носа. Солнечный зайчик слегка подрагивал, готовый в любой миг сорваться с места, словно приглашал сыграть в догонялки.