Сергей Зверев - Последний день Америки

Я исполнил приказ – медленно повернулся и впервые увидел лицо судового повара. До сего момента мне приходилось лицезреть лишь его широкую спину, пухлую задницу и толстые ноги.

Чем-то его внешность напомнила легендарного Леонида Утесова. Похожий овал лица, такой же хитрый прищур глаз, та же ехидная ухмылочка. И такой же одесский говор. В руках он держал довольно длинный красный металлический багор, позаимствованный с ближайшего противопожарного щита.

– О! – исказилось его лицо гримасой искреннего удивления. – А ты кто? Сдается, шо раньше на этом ковчеге мы не встречались!

Я замялся, не зная, что ответить. Потом пожал плечами:

– Наверное, «заяц».

– Какой еще «заяц»?! Не надо делать мне беременную голову!

– Ну, тогда безбилетник.

– Безбилетник… А как ты попал на «Макаренко»?!

– Залез во время погрузки по якорной цепи через клюз в ящик, позже перебрался в трюм.

Опасливо глянув на мышцы моего торса, кок почесал двойной подбородок.

– Ты шо, все деньги в американском казино проиграл или с мозгами поссорился?!

– Не то и не другое. Просто так сложились обстоятельства, и другого выхода у меня не было.

– Таки ты русский? – опустил он багор.

– Да.

– А шо ты делал в Америке?

– К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос.

– Почему? – снова удивился повар.

Посмотрев в глаза пожилому человеку, я решил сказать часть правды. Не знаю… чем-то он мне приглянулся. То ли открытостью лица, то ли умением искренне выражать эмоции и чувства.

– Я сотрудник одной из российских спецслужб, – тихо сказал я. – И поэтому очень прошу вас никому обо мне не докладывать.

В этот момент в коридоре послышались чьи-то шаги. Мы одновременно покосились на распахнутую дверь кладовки.

Отступив на шаг, кок прикрыл дверцу и дважды провернул в замочной скважине ключ.

– Таки ты у них шпионил?! – округлив глаза, показал он в сторону кормы, за которой остались берега Северной Америки.

– Не совсем, – качнул я головой. – У меня было другое задание.

– Слушай, не делай мне нервы, их есть тут кому портить. Расскажи все как было – я сгораю от любопытства!

Вернув украденные консервные банки на полку стеллажа, я тяжело опустился на ближайший ящик.

– Как вас зовут?

– Марк, – с готовностью представился он. И уточнил: – Коренной одессит, двадцать пять лет хожу на судах коком.

– А по отчеству? Я ведь вам в сыновья гожусь.

– Марк Моисеевич.

– Очень приятно. А я Евгений. Капитан первого ранга Евгений Черенков.

– Ого! И кстати, мой дед тоже был капитаном первого ранга. Участник войны, между прочим. А документы у тебя есть? – с остатками недоверия спросил дядька.

– У меня вообще ничего нет – ни денег, ни документов. И даже это из мусорного бака, – указал я на стопку недавно постиранной одежды.

Марк Моисеевич на минуту задумался… Я не отвлекал, ибо понимал, насколько ему сейчас трудно. Трудно поверить на слово незнакомому человеку. Трудно принять решение сохранить нашу встречу в тайне и не докладывать о ней капитану судна.

– Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь! – внезапно воздел он к потолку натруженные руки. – Даже если ты последний проходимец из Портленда, я не сдам тебя ни здесь, ни в родной Одессе. Пошли.

– Куда? – растерялся я.

– На камбуз! Ты же голодный, как тот приблудный пес с пляжа Ланжерон. Пойдем, Евгений, я тебя накормлю, как в лучшем ресторане Женевы…

– Таки шо ты хочешь в итоге от нашего путешествия? Просто сойти в Одессе? – пару минут спустя спросил кок, подливая в мою чашку горячего чаю.

– Ну да, – с удовольствием уплетая макароны с чудесным говяжьим гуляшом, ответил я. – Дальше как-нибудь доберусь до России.

Он всплеснул руками.

– Я с вас смеюсь, Евгений! Интересно будет посмотреть, шо такое «как-нибудь»!

– А в чем дело?

– Ты не в курсе, шо творится в Украине?

– Нет, – перестал я жевать.

Пару секунд Марк Моисеевич смотрел на меня, как на вернувшегося с орбиты космонавта. Потом протяжно вздохнул и сказал:

– Ну, тогда я расскажу, а ты послушай…

Мы сидели в уютном уголке камбуза. Дверь была надежно заперта, в объемной кастрюле на плите что-то варилось. На небольшом столике между нами стояло множество тарелок с салатом, с крупно нарезанной красной рыбой, с салом, с мелкими солеными огурчиками и помидорами. Посередине возвышалась бутылка водки, содержимое которой мы с новым знакомцем уменьшили ровно в два раза.

– …На востоке идет самая настоящая гражданская война: бомбежки, артобстрелы… Сотни погибших и раненых, тысячи беженцев, – печально вещал он. – А новое правительство, назначенное проклятым Майданом, как тот заносчивый гаишник с престижного перекрестка, не желает проявлять милосердие. Да-а… не за такое будущее Украины проливал кровь мой дед-фронтовик. Не за такое…

– Ну и дела, – изумленно покачал я головой.

– Вот-вот. И добраться до России будет не так просто, как ты себе думаешь, – уверенно заключил кок. И недоверчиво переспросил: – Ты, правда, ничего не знал?

– У меня не было связи с внешним миром более трех месяцев.

– Я уже много раз тебя знаю и не стесняюсь спросить: ты был в команде подводной лодки и с вами шо-то случилось?

Подивившись его прозорливости, я усмехнулся и неопределенно ответил:

– Почти угадали, Марк Моисеевич.

– Ладно, доедай, допивай, а я пока соберу кое-какие пожитки. До Одессы идти долго, а ты спишь в трюме, как тот бомж со старого вокзала…

Тяжело поднявшись с диванчика, Марк Моисеевич покинул камбуз. Спустя минут десять он вернулся и подал аккуратно сложенную стопку, в которой я рассмотрел два одеяла, махровое полотенце, несколько простыней и свитер.

Прощаясь со мной, пожилой одессит напутствовал:

– В общем, Женя, я имею кое-что тебе сказать. Каждую ночь – часика в два-три – ты будешь тайно приходить сюда. Я обеспечу спокойную помывку и вкусный ужин. Ну, а в Одессе мы шо-нибудь придумаем. Договорились?

Улыбнувшись, я пожал ему руку, подхватил стопку вещичек и выскользнул в коридор.

Изрядно набив желудок, я проспал весь следующий день на замечательно устроенной мягкой и теплой постели. Проспал отменно, как выздоравливающий после тяжелого ранения.

Российская Федерация; Москва. Настоящее время

Меня везли по вечерней Москве. Через несколько минут должна была состояться встреча с Горчаковым. Как же долго пришлось ее ждать!..

За окном автомобиля мелькали фонари, фары встречных машин и слепящая разноцветными огнями реклама. Я сидел на заднем сиденье и, глядя на все это великолепие, на утопавшие в ночном небе высотные здания, на толпы праздных москвичей, вспоминал изнурительный поход «Барракуды» и трудное возвращение на Родину…