Сергей Самаров - Зомбированный город

— Ничем не могу помочь. Мне нечем заменить панель.

— Это я понимаю. Ты мне все никак не сделаешь. Позвони Лукину. А то он до тебя дозвониться не мог.

— Ага… Я свои мобильники на столе оставил. А ты что стоишь? Автобус ушел…

Сколько у Арсена Эмильевича сотовых телефонов, Страхов не знал, но часто видел у него в руках все новые и новые. Видимо, у профессора была страсть к мобильникам.

— Потому и стою. Опоздал на автобус. А у меня встреча у метро.

— Меня машина ждет. Подбросим до метро. Все равно мимо ехать… Я быстро.

«Быстро» у Торсисяна, как обычно, затянулось на этот раз на полчаса. Зато ехали в самом деле быстро. Возможности «Тойоты» позволяли. И даже как-то умудрились не сильно застрять в пробках при въезде в Москву. Только перед Кольцевой дорогой еле ползли. Но дальше уже ехали свободнее. Водитель был немолодой, ездил аккуратно, без риска, но и без уважения к правилам, умел ловко перестроиться из ряда в ряд и не стеснялся «подрезать» идущие в соседнем ряду машины. Недалеко от станции метро «Шоссе Энтузиастов» обогнали институтский автобус. Игорь Илларионович издали заметил под фонарем старенькую «Победу» кремового цвета.

— Вон там меня высадите… За той «Победой». Ни разу в жизни на таких машинах не катался. Хоть на старости лет попробую.

— Вас ждет? — спросил водитель.

— Меня.

— Осторожнее с этим журналистом, — сказал водитель, узнав, видимо, «Победу». — Он постоянно нос сует куда не следует. И очень бесцеремонный парень. У вас какие-то общие дела?

«Кэмри» остановилась там, где Страхов и просил. Но после вопроса водителя Игорь Илларионович выйти не спешил.

— А вы, простите, кто? — спросил он.

— Подполковник Нестеренко. Из управления ФСБ по Москве, — представился водитель.

Видимо, Арсен Эмильевич прочно завяз в связях с ФСБ. Но это личное дело профессора Торсисяна, и вмешиваться в эту ситуацию Страхов не имел желания.

— Да. У нас общие дела, — сказал Игорь Илларионович без стеснения. — Моя дочь собирается за него замуж.

— На мой взгляд — не лучший выбор, — Нестеренко был авторитетен и категоричен и, кажется, считал, что его советы должны давать информацию к действию.

— На мой взгляд — тоже, но право выбора принадлежит не мне, а дочери. Спасибо, что подвезли. До свидания.

Он вышел из машины, открыл тяжелую дверцу «Победы», увидел за рулем Бориса и сел как раз в тот момент, когда «Тойота Кэмри» обогнала их…

— Привет, молодой человек!

— Здравствуйте.

— Вижу, Алина тебе не дозвонилась. Она хотела с нами поехать, но ключи от квартиры не может найти. Не звонила?

— Нет. Но ей, наверное, с нами лучше и не ездить. Не женское это дело. А вообще я к ней недавно заезжал. Она ничего не сказала. Не просилась…

Ехать пришлось долго. Впечатление было такое, что едешь в танке, а не в автомобиле. Может быть, это впечатление создавалось за счет малого остекления, может быть, из-за тяжести самой машины, которая ощущалась даже пассажиром, может быть, из-за тяжелого гула двигателя и из-за невысокой скорости.

— На каком бензине ездит? — поинтересовался профессор со знанием дела, хотя сам ездил очень плохо и в свой «жигуленок» садился лишь изредка. В последний раз ездил, когда еще жена была жива. Потом в машине что-то затрещало, требовался ремонт, а до него все руки не доходили. Не те были у профессора руки, чтобы ими машину ремонтировать.

— Родной у нее «шестьдесят шестой», но такой сейчас не найдешь. Приходится «девяносто вторым» пользоваться. Ничего, не останавливается… Только аппетит повышается. Но это в городских пробках. По трассе так вообще меньше стандарта «ест».

— А максимальная скорость у нее какая?

— По паспортным данным сто пять. Я сколько ни пробовал, больше семидесяти не разгоняется. Пенсионный возраст не позволяет. Но все равно приятно на такой машине прокатиться. Едешь по Москве, все обгоняют и оборачиваются. Машина пятьдесят шестого года выпуска. Я тогда еще не родился. И отец с матерью еще друг друга не знали.

— Но в то время эта машина была с большой буквы, — сказал профессор. — Я сам тогда еще только родился. Но что через несколько лет было, помню. Машин на улицах мало. На нашей улице только один священник на такой проезжал. До церкви и обратно. А мы всегда на дороге в футбол играли. А зимой в хоккей.

С наступлением темноты то ли улицы стали казаться меньше, то ли машин в городе прибавилось и ехать было тесно. По пути дважды встречались небольшие аварии. Но Борис ехал аккуратно, машину берег, да и она сама себя берегла, не позволяя разогнаться. Хотя и разгоняться-то негде. Автомобили двигались сплошным медленным потоком.

— Вы когда о гибели Игоря Владимировича узнали? — спросил Страхов.

— Мы с Алисой проводили его до подъезда и ушли. До вокзала, он сказал, сам доберется. Электрички, говорил, часто ходят. А меня что-то дернуло с утра ему позвонить. Звоню, сотовый не отвечает. А домашний постоянно занят. Если занят, думаю, дома он. И поехал. Приезжаю, звоню в дверь, звоню, все без толку. А потом старушка из соседней квартиры вышла. Не из той, где этот… Прапорщик с топором… А с другой стороны, она и сказала…

— Так он прапорщик? Убийца…

— Да, бывший. Даже, кажется, старший прапорщик. Раньше в ФСБ служил. Я видел его однажды. Спокойный такой, невозмутимый белобрысый парень, небольшого роста. И не подумаешь… Что с ним такое происходило в эти моменты?..

— Происходило в эти моменты? — с нажимом произнес профессор. — Значит, бывало с ним такое? Прежде — бывало? Агрессивность или еще что-то…

— Три недели назад в их подъезде, только двумя этажами выше, молодую женщину-журналистку убили. Так же, топором. Тогда все на кавказцев валили. Она против них сильно в газете выступала. Думали, что отомстили. По всем последним ее материалам проверку проводили. Много чего накопали, и попутно при этом несколько преступлений раскрыли. А это — осталось «висяком». Найти ничего не смогли. Кого подозревали, у всех алиби стопроцентное.

— А ты, Борис, откуда все это знаешь?

— У меня профессия такая — все знать.

— А если серьезно.

— У нашей газеты в местном отделении полиции источник есть.

— С питьевой водой? — пошутил профессор. — Или с водой из тазика, где ноги моют?

— Так на нашем профессиональном сленге информаторов зовут. Я сегодня с ним созванивался. Ну вот, мы приехали…

Борис включил сигнал поворота и хотел заехать во двор, но из двора, из темной арки, мигнула фарами, выезжая, другая машина. Пришлось остановиться. Игорю Илларионовичу показалось, что из двора выехала та самая «Тойота Кэмри», что подвозила его до места встречи с Борисом. Но он тогда на номер не посмотрел. Однако машина была такого же черного цвета «металлик». Впрочем, мало ли в большой Москве подобных машин…