Сергей Зверев - Бешеные горы

Мурад улыбнулся шире.

— Очень хорошо. Что за люди?

Иса пожал плечами.

— Сказали, серьезные…

Мурад обрадовался еще больше.

— Наконец-то. А то я уже заждался. Серьезные люди нам очень нужны. Будет с кем поработать.

— Я не очень тебя понимаю, Мурад… — признался с виноватым видом Иса.

— А тебе и не надо понимать, дорогой, — успокоил его Мурад. — Делай, как я скажу. Потом все поймешь.

Иса кивнул, удовлетворенный таким ответом.

— Так, — продолжил Мурад. — Ты послал человека?

— Послал, Мурад, — доложил Иса. — Еще вчера.

— Как он? Не подведет?

Иса завертел головой.

— Я все сделал как ты сказал. Из молодых, опыта никакого, только стрелять любит…

— Что стрелять любит, это хорошо, — задумчиво сказал Мурад. — Заодно проверим русских. Сколько их?

— Четверо. И один наш.

— Кто такой?

— Майор Хасанов, из ФСБ. Родом из тех мест.

— Хорошо, — одобрил Мурад. — Очень хорошо. Ладно, Иса, иди пока. Будут новости, сразу ко мне.

— Понял, Мурад, все понял.

Иса подхватился и, прижимая руку к сердцу, задом вышел из комнаты.

Оставшись один, Мурад достал телефон с прямой спутниковой связью, набрал номер.

— Простите за беспокойство, Джамаль-шейх, — поздоровавшись, заговорил он. — Есть новости.

— Надеюсь, хорошие, — ответил на том конце беспроводной линии густой голос с повелительными нотками.

— Будем надеяться, что хорошие, уважаемый, — подхватил Мурад. — Гости из Москвы здесь.

— Думаешь, задержатся? — спросил Джамаль-шейх.

— Я постараюсь, чтобы они задержались, — пообещал Мурад.

— Смотри, чтобы не сорвалось, — ворчливо предупредил собеседник. — Помни: за этим делом следит много больших людей.

— Я все помню, уважаемый Джамаль-шейх, — заверил своего патрона Мурад. — Все сделаю как надо.

— Хорошо, — ответил шейх. — Как там Алихан?

— Старается, уважаемый шейх, — без запинки ответил Мурад. — Очень старается.

— Рад слышать, — отозвался шейх. — Передай ему мое благословение.

— Обязательно передам…

— Храни тебя Аллах.

— И вас, дорогой шейх…

Разговор прервался. Мурад положил трубку, достал платок, отер лоб слегка дрожащей рукой. Некоторое время сидел без движения, сосредоточенно что-то обдумывая. Затем хлопнул в ладоши.

Из задней двери бесшумно вышла молодая, очень красивая женщина в голубом платье, склонила в поклоне голову.

— Принеси мне чаю, Заза, — мягко сказал Мурад, и улыбка снова тронула его губы. — Только завари на этот раз с жасмином, как ты умеешь.

— Опа, — сказал Борман, подымая автомат.

Калмык последовал его примеру.

Алиса мягко шагнула в сторону, одним неуловимым движением вскидывая оружие. Ее взгляд пробежал по забору, перекинулся на соседние здания. Там было тихо, но так и чувствовалось, что отовсюду на спецназовцев направлено множество настороженных глаз.

— Всем стоять, — вполголоса скомандовал Бурый. Держа автомат стволом вниз, он вопросительно посмотрел на Резвана: — Нас не ждали?

— Может, и не ждали, — пробормотал тот.

Он шагнул вперед, поднял открытые ладони на уровень плеч. Негромко что-то проговорил по-чеченски.

Винтовка, торчащая из щели в калитке, даже не шевельнулась, продолжая смотреть на гостей круглым враждебным зрачком.

— Скажи ему, что мы пришли с миром, — сказал Глеб, глядя в сторону калитки и улыбаясь.

Калмык хищно улыбнулся:

— На них это не действует.

Резван, как ни напряжена была обстановка, все же мельком покосился на него, покачал головой.

— Держи пока язык за зубами, — посоветовал Калмыку Бурый.

— Угу, — пробурчал тот, осматривая сквозь прорезь прицела всю улицу.

«Припомню я тебе это «угу», — пообещал себе Глеб.

— А винтовочка-то Мосина, — вполголоса заметил Борман. — Из нее бронежилет прошивается насквозь. Причем вместе с содержимым.

— Не Мосина, а Бердана, — поправила Алиса, покосившись на торчащий ствол.

— Женщина, когда речь идет об оружии… — начал было Борман.

— Тихо вы! — одернул их Бурый. — Нашли время.

И когда подчиненные замолчали, веско добавил:

— Это «манлихер», тысяча девятисотого года выпуска. И всё на этом.

Резван, дождавшись тишины, снова повернулся к забору, заговорил громче и настойчивей. Казалось, он разговаривает с пустотой, но дуло винтовки внезапно дрогнуло и медленно втянулось в щель.

— Ну вот, — констатировал Борман, — обойдется без кровопролития.

— Сплюнь, — сказала Алиса.

— Лучше не надо, — серьезно заметил Резван.

Бурый выжидательно смотрел на калитку. Откроется или на этот раз выставят пулемет?

Калитка, звякнув запором, со скрипом отворилась. За ней стоял низенький белобородый старик, разглядывал гостей черными пронзительными глазами. Винтовка стояла рядом и была почти одного с ним роста.

— А хозяин-то — ровесник винтовки, — заметил Борман.

— Он вообще-то понимает по-русски, — сообщил как бы между прочим Резван.

— Пардон, — спохватился Борман. — Предупреждать надо.

Он улыбнулся старику, поднес руку к сердцу:

— Ассалям алейкум!

— Ваалейкум ассалям, — вдруг звучным, молодым голосом отозвался тот и улыбнулся, показав крепкие, выпирающие вперед зубы. Он вышел вперед, волоча за собой винтовку, глянул на Глеба, безошибочно определив в нем старшего.

— Что ваша надо? — спросил он так, будто с силой выхаркивал слова.

— Прошу прощения, уважаемый, — спокойно ответил Бурый. — У нас одно небольшое дело. Скоро мы уедем.

Резван со своей стороны присовокупил несколько быстрых фраз.

Бурый машинально покосился на Калмыка, немного понимавшего на местном наречии. Тот, успокаивая майора, кивнул.

Старик, выслушав Резвана, что-то важно и долго втолковывал ему. Спецназовцы, жарясь на солнцепеке в своей сбруе, терпеливо ждали конца речи.

Наконец старик умолк и с важным видом задрал голову.

— Что он сказал? — поинтересовался Теплов.

— Арзу сказал, что дает нам времени до тех пор, пока солнце не скроется вон за той горой, — перевел Резван.

Он показал рукой на вершину слева. Солнце уже лежало на ней нижним краем — времени было в обрез.

— Хорошо, — кивнул Бурый, облизывая губы. — Мы успеем. Пошли.

— Стой! — внезапно каркнул Арзу.

Спецназовцы, уже навострившие лыжи, замерли.

Старик шагнул к Борману, которому он едва доставал до груди, и указал на гранаты у него на разгрузке.

— Давать мне, — коротко приказал он.

— Чего?! — взревел Борман.

Старик проворно отскочил назад, наставил на Бормана свой «манлихер». Из-за соседних заборов, из-под крыш вдруг высунулись разномастные стволы, числом не меньше десятка, грозно нацелились на спецназовцев.

— Тихо! — приказал своим Бурый. — Не дергаться.