Арч Стрэнтон - Скалолаз. В осаде

— Геееесессейб!!!!! — крик Сары, жуткий, с хриплым подвыванием, эхом отразился от скал и покатился вниз, подобно лавине. — Гсееейб! Я сейчас упаду!!!

А внизу ревел поток, выбрасывая вверх мириады брызг, словно стараясь достать свою будущую жертву и сдернуть се вниз.

— Гееееееееееейб!!!!!!!!

Ее пальцы разжались и в эту секунду рука Гсйба сжала запястье девушки.

— Держись, Сара. Главное, не смотри вниз! — Он обхватил трос ногами и повис на страховочном поясе, пытаясь дотянуться до второй руки девушки, подтащить Сару хоть немного вверх.

— Сара! — Джесси сорвала уже бесполезные наушники. — Постарайся дотянуться до него! Тянись! Тянись!

Сара, извиваясь всем телом, попробовала подтянуться, но уставшие мышцы не могли справиться с такой нагрузкой.

— Я не могу! Не могу!!!

— Гейб, держи ее!!! — заорал Хел. — Ради всего святого!!! Держи ее!!!

— Гейб, — стонала Сара, — я умоляю тебя! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!!!

Гейб попытался поднять ее одной рукой. Лицо его исказилось от напряжения. На шее вздулись жилы. Пот градом катился по лицу, несмотря на ледяной пронизывающий ветер.

— Тянись вверх! — прохрипел он. — Тянись второй рукой!

Их пальцы подрагивали всего в нескольких сантиметров друг от друга.

— Сара, пожалуйста, дотянись до него! Прошу тебя!

Гейб не видел Хела, но отстраненно, как если бы слушал вовсе не он, а человек, не имеющий к происходящему никакого отношения, заметил, что друг плачет. Рыдания приглушали голос, да и вряд ли охваченная невероятным ужасом Сара расслышала его слова, однако, Гейбу очень этого хотелось.

— Держись, Сара! Держись!

«Еще несколько секунд. Мне необходимо несколько секунд отдыха, а потом я обязательно подтяну тебя. Я смогу это сделать. Я не могу не смочь».

— Гейб, умоляю тебя! Не выпусти ее!

От чрезмерного притока крови у Гейба кружилась голова, а перед глазами прыгали разноцветные круги. Если бы на месте Сары был человек хотя бы немного более опытный, они вместе смогли бы сделать то, что невозможно сделать одному.

Его пальцы сползали все ниже…

— Гейб! Гейб, держи ее!

Вот они коснулись перчатки. Глаза Сары, в которых застыл дикий, непередаваемый ужас, смотрели на Гейба, и он вдруг отчетливо осознал, что сейчас, через мгновение, девушка погибнет. Не в его власти что-либо изменить. Они обманывают себя, и выигрыш — не жизнь, а лишь несколько черных, заполненных жутким кошмаром и болью секунд. Девушка УЖЕ мертва в своем сознании. Она смирилась со смертью, и теперь спасти ее не смог бы никто. Ей остается уповать только на Всевышнего.

Похоже, Сара прочла на лице спасателя подтверждение своему смертному приговору. Крик отчаяния взметнулся к самому небу.

— Гейб! Я не хочу умирать!

Сара дернулась в последней попытке дотянуться до троса и это только ускорило развязку. Перчатка соскользнула с ее руки…

Гейб сжал пальцы, стараясь удержать девушку, но в руке остался лишь кусок материи. Он закрыл лицо ладонями.

Сидящий у вертолета Хел ненавидяще смотрел на него и по скуластому лицу текли слезы…

Здесь считали деньги. Много денег.

Но их не только считали. Их еще складывали аккуратными стопками по сто купюр, оборачивали банковскими лентами и получались весьма симпатичные бандерольки.

Тревис Джойс любил деньги. Уважал деньги, а вернее, те блага, которые они давали. Без подобострастия. Плюс ко всему этому, Тревис Джойс еще и охранял деньги. Собственно, в этом-то и состояла его работа: охранять деньги, ибо он работал старшим группы сопровождения службы безопасности Денверского отделения Министерства Финансов.

Невысокий, хотя и коренастый, Тревис выделялся в общей армии широкогрудых, высоких охранников. Словно компенсируя эту свою малозаметность, он являлся на службу раньше остальных сотрудников службы безопасности. Кто-нибудь мог бы подумать, что этот парень — служака, жаждущий поскорее вскарабкаться по всем ступенькам служебной лестницы. И нельзя сказать, что это ошибка. Но была тут и другая причина. Тревису просто доставляло удовольствие заходить в безмолвный операционный зал и смотреть на десятки машин, которые через полчаса оживут и начнут работать, работать, работать на благосостояние его страны, а точнее, ее финансового идола. Купюры, купюры, купюры, сотни, тысячи, миллионы купюр проходят через руки сотен служащих. Нескончаемая, засасывающая, зелено-серая денежная река.

А еще Тревис Джойс любил наблюдать за людьми. Интересно, сколькие из этих безликих человечков задумывались о том, что в течение всего лишь одного дня они владеют состояниями, в сравнении с которыми империя Морганов покажется просто сбродом нищих побирушек.

Тревис улыбался своим потаенным мыслям. Он рассматривал снующих по залу, склонившихся над машинами, сидящих за компьютерами людей, пытаясь отыскать в их глазах особый блеск. Финансовые тузы, отправляющие гигантские, баснословные суммы одним движением пальца в другие города, штаты, во все уголки страны и даже мира. Кто из них осознавал это?

О чем думает вон та смазливая девчонка, держащая в руках тугие пачки? Не меньше миллиона! Или вон тот тщедушный очкарик, рядом с которым стоит здоровенный чемодан с миллионами долларов? Точнее, с тридцатью тремя миллионами! О чем? Могущество, сосредоточенное в их руках, сделало бы их за секунду самыми уважаемыми людьми страны…

Скучно. Скучно до зевоты, до ломоты в висках. Все они, если кто-то действительно задумывался о том же, о чем сам Тревис, прекрасно понимали: эти мысли, планы и желания всего лишь дым. Химера, не более. Бумажки, бесполезная груда резаной бумаги. В этом заведении обычная салфетка, туалетное полотенце стоит больше, чем тысячедолларовая купюра, ибо купюра имеет ценность лишь за стенами этого здания, а вынести их абсолютно невозможно. За это отвечали люди Уолтера Райта — начальника всей службы безопасности. О нем отзывались коротко и точно: «Самый дотошный и хитрый сукин сын на все Соединенные Штаты».

При этой мысли Тревис вновь улыбнулся. Он-то так не считал. Есть сукины дети куда хитрее, чем Уолт. Куда хитрее. Этот парень — Райт — похоже, мнит о себе слишком много. Наверное, потому, что не знаком с Квейланом. Эриком Квейланом. Но случись такое, Уолту было бы чему поучиться. Это-то как пить дать.

Тревис поймал себя на мысли, что, пожалуй, он слишком долго стоит у одной машины. Хорошо еще, что работа дает ему преимущество совершать подобные поступки, не вызывая бестолковых домыслов. Но попробуй сделать то же самое кто-нибудь из обычных служащих.