Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом

Среди этих процветающих друзей президента находился и Митч Лири, тоже решивший немножко помоч] ему. Лацкан его фрака украшал зеленый значок, причислявший его к этой славной когорте проверенных гостей. Поправляя очки на переносице, он спокойно прошел мимо агента, просматривающего стопки фотографий, разложенных на специальном пюпитре.

— Давайте, болваны, будьте настороже, — думал Лири, внутренне усмехаясь. Он знал, что если и есть здесь его портреты, они вряд ли напоминают его нынешний облик «Джеймса Карни».

Лири занял место в очереди рядом с председателем правления компьютерной фирмы, с которым он познакомился вчера во вращающемся зале. Сегодня парень был трезв, но не менее возбужден в предвкушении встречи с президентом.

— Я волнуюсь, как ребенок, — признался тот.

— О, да, сегодня будет что запомнить, — подтвердил Лири.

Председатель потревожил покой детектора металла, и тот отозвался недовольным визгом. Мужчина нервно хохотнул, прошел обратно и выложил связку ключей на поднос, предложенный агентом, потом прошел снова. Без проблем.

Когда Лири вступил в электронную арку, детектор снова ожил. Он извлек свою кроличью лапку с ключами и со звоном бросил ее на поднос, который агент подставлял, как блюдо для пожертвований в храме. Лири отступил и прошел снова. Звонок промолчал, и агент подал ему связку обратно. «Джеймс Карни» оказался в украшенном канделябрами бальном зале, элегантно устроенном для банкета.

Американский флаг изящно драпировал стену за помостом, чей подиум призван был защищать президента. Перед глазами главы власти расстилалось море круглых столов, застеленных крахмальными скатертями, сверкающих хрусталем и фарфором, увенчанных вазами с красными, белыми и голубыми цветами. Нарядные официанты сновали повсюду с подносами, заставленными бокалами с искрящимся шампанским. На небольшой танцевальной площадке оркестр во фраках играл бравурную солянку из песен «Битлз»

— Прямо как по заказу, — думал он.

Найдя предназначенное ему место, он занял свой стул за столом в проходе, по которому президент, несомненно, должен будет идти к помосту.

— Шикарно! Спасибо тебе, Пит Риггс. Надо признать, что деньги, вложенные в фонд, были вложены не зря…

Пока зал наполнялся, Лири начал доставать детали своего пластикового сборного оружия из-за пояса. Его пальцы работали вслепую сами по себе под свисающими полами скатерти. Долгие и упорные часы тренировки давали о себе знать: казалось, его руки произвольно свисали вдоль туловища, и ничто не выдавало быстрых и точных движений ладоней под столом.

— Леди и джентльмены, — прогремел голос, и Лири чуть не выронил почти уже собранный пистолет.

Голос звучал через усилитель.

— Президент Соединенных Штатов Америки!

Толпа вскочила на ноги и взорвалась громкими аплодисментами. Лири, закрепляя на месте последнюю деталь, запоздал вскочить всего лишь на пару секунд. Зажав готовое оружие между колен, он встал и громко захлопал в диком возбуждении от близости президента.

Оркестр исполнял сладенькую до дрожи версию «Хвалы Правителю», которую невозможно было расслышать в шквале аплодисментов, свиста, топота, приветствий, с которыми выдающиеся основатели фонда у него на глазах превратились в полудикое, хотя и дружественное стадо.

Аплодисменты продолжались бесконечно долго, но вот они стали стихать, и люди начали занимать свои места, и среди них Лири, в то время, как президент, ведомый Питом Риггсом под локоток, продолжал свой! путь по проходу к помосту со всеми процедурными обязанностями, останавливаясь по пути для «крепких рукопожатий» со всеми этими толстосумами, раскошелившимися на выборы.

Чем больше заплатил, тем «крепче» было рукопожатие.

А Лири заплатил достаточно, чтобы надеяться и на продолжительное представление и обмен любезностями. Пит Риггс за этим присмотрит.

Лири возился со своим талисманом — кроличьей лапкой на цепочке с ключами. Внешне он был абсолютно спокоен, но пульс его набирал скорость, адреналин прибывал в кровь.

Президент и Риггс шли, сопровождаемые главой администрации Белого дома Сарджентом и другими людьми, включая морского офицера, которых Лири не знал. И уж, конечно, обычный эскорт агентов Секретной службы, а среди них эта рыжеволосая пассия Хорригана, и все они ничуть не выглядели встревоженными. Их бдительность заметно ослабла, — с удовольствием и злорадством отметил Лири. Ну, конечно, зачем нужна охрана в такой великосветской компании.

Он открутил металлический колпачок от цепочки и вытряхнул пули на ладонь, но одна из них выскользнула и упала на пол!

— Не суетись, — говорил он себе. — Не суетись…

Президент и Риггс уже направлялись в его сторону.

Он выронил платок, наклонился, чтобы поднять его и нашел пулю на полу. Ни один ничего не заметил. Все глаза были устремлены на президента.

В двух столах от него Риггс представлял президенту одного из жирных котов, тоже участвовавшего во вчерашней пьянке под куполом гостиницы. Патриотически настроенного гражданина, давшего официантке сто долларов на чай.

Ура нашей славе! Под столом Лири зарядил первый патрон в ствол. Над столом его движения были абсолютно незаметны. Потом и вторая пуля скользнула на место.

Небольшой переполох привлек внимание Лири.

Хорриган.

Агент выбежал в проход позади президента и теперь ожесточенно спорил с несколькими другими, в том числе и этим задавакой Уоттсом.

Лири фыркнул. Слишком далеко и слишком поздно.

Он захлопнул магазин пистолета и прикрыл свою ладонь и оружие льняным платком. Президент и Риггс приближались к нему, улыбаясь.

«Джеймс Карни» встал и с мертвым лицом поднял свою укрытую платком руку.

Когда Хорриган ворвался в вестибюль «Бонавентуры», он уже задыхался и насквозь промок, застегнутый на все пуговицы и все еще с тяжеленной сумкой в руке.

— Держи! — крикнул он Роберту Стернеру, стоявшему за администраторским столом, и кинул посыльному дорожную сумку. Стернер изменился в лице, узнав агента.

— Да, сэр!

Он бежал через огромный холл мимо полицейских и агентов, которые узнавали его, и прыгнул на эскалатор, который должен был доставить его на второй этаж к залу Каталина. Он пытался побежать по движущимся ступеням, но парень во фраке с внешностью испанца преградил ему дорогу. Потом он узнал его. Это был агент Чавес, читающий что-то по пути, просматривая страницы в папке.

Хорриган взял его за плечо:

— Получили факс на мое имя?

— Фрэнк! — изумленно обернулся Чавес. — Ты в своем уме? Что ты здесь делаешь? Уоттс изойдет дерьмом, если тебя здесь увидит…

— Я спросил, приходил ли факс на мое имя?

Они вышли с эскалатора в вестибюль второго этажа, где на постах замерли еще несколько человек.