Макс Коллинз - На линии огня. Слепой с пистолетом

— Ну да, пришел буквально пару минут назад, — Чавес раскрыл свою папку и указал на верхний лист. — Я как раз отношу это все агенту Рейнс…

— Дай.

И Хорриган просто взял, выхватив папку из рук Чавеса. Тот покачал головой:

— Боже, Фрэнк, ты, действительно, не в себе.

— Где «Путешественник»? — спросил Хорриган, пробегая пальцем и глазами по странице, на которой был список из полудюжины новых вкладов, открытых Пэм Магнус в Юго-Западном банке Санта-Моники в последний день ее жизни.

— Ну, он уже в зале. Встреча вот-вот начнется.

Хорриган направился в том направлении, все еще пробегая пальцем по странице, затем он замер: его ноги, его палец, его глаза. Чавес, почти уставился на него.

— Корпорация «Майкроспан»… Джеймс Карни, — прочел Хорриган, — у тебя есть с собой список гостей?

— Конечно.

— Дай!

Хорриган взял и его палец побежал вдоль списка основателей и вкладчиков фонда и остановился на «Джеймс Карни, президент корпорации “Майкроспан”»

— Ублюдок здесь! — крикнул он и побежал сквозь детектор металла с револьвером под мышкой, всполошившим сирену, прямо в зал по проходу к президенту, который в окружении агентов и еще кого-то продолжал свой медленный путь к помосту, пожимая руки, улыбаясь.

Харри Сарджент обернулся, чтобы выяснить, что там позади стряслось, и его челюсть отвисла при виде Хорригана. Он сказал Уоттсу: «Какого черта он здесь делает?»

— Не знаю, — ответил Уоттс и направился прямиком к Хорригану, преградив ему в проходе путь, как сборщик пошлины. Лилли подбежала тоже. Хорриган сомневался, о ком она сейчас беспокоилась больше, о нем или о президенте.

Уоттс начал:

— Кто дал тебе право?..

Хорриган оборвал его:

— Лири здесь. Он использует имя Джеймса Карни. Он из проклятых вкладчиков фонда!

— Это не твои проблемы…

Хорриган схватил его за воротник фрака:

— Дай мне этот лист рассадки гостей!

Уоттс был язвой, но не был тупицей. Хорриган знал, что он поймет. Уоттс кивнул и подозвал к ним еще одного агента. После этого Хорриган пошел за президентской компанией к началу зала и присел на помост, откуда ему открывался полный обзор гигантского бального холла, переполненного людьми. Слишком много людей… Слишком мало времени…

— Где же этот долбаный посадочный лист?

Засранец Пит Риггс проводил президента к следующему столу, сидящие за которым тут же повскакивали с мест. Ближе других к президенту был загорелый, типичный богатый предприниматель в очках, с небольшим брюшком и…

— Почему он не улыбается?

Все остальные во всем этом чертовом зале сияли, и только этот парень застыл с напряженным лицом и платком на руке…

— Пистолет! — крикнул Хорриган.

Но во всеобщем шуме в зале его крик никто не услышал. Он видел, что остальные агенты отреагировали на него, но насторожившиеся Уайлдер, Уоттс, Лилли оглядывались по сторонам и ничего не замечали…

А президент, очевидно, и вовсе не слышал его. Он с улыбкой протягивал свою руку Лири, стоя всего лишь в метре от человека, который собрался убить его.

Никогда Хорриган не бежал быстрее. Возможно, такой скорости не достигал еще никто другой.

Он оттолкнулся и, распластавшись в воздухе, словно чертов супермен, вылетел перед президентом в ту секунду, когда Лири нажал курок и огонь разорвал платок. Президент отшатнулся назад, а пуля врезалась прямо в грудь Хорригана.

Он упал.

Толпа вновь взорвалась, но на этот раз криками и визгом. Сливки общества в драгоценных нарядах поползли под столы и бросились к выходу, обеспечивая шумный аккомпанемент Уоттсу, Уайлдеру и еще пяти агентам, тут же образовавшим живую стену вокруг президента. Агенты, некоторые переодетые в официантов и официанток, внезапно точно все сразу выросли из-под земли, пистолеты материализовались в их руках из-под пиджаков, автоматы «узи» выскочили из нейлоновых сумок и атташе-кейсов. Агенты кричали в наручные микрофоны, оповещая весь мир о безумце во фраке, который находился в бальном зале.

Несостоявшийся убийца президента опрокинул ближайший большой стол, и посуда и серебро посыпались с него со звоном и хрустом, и вся эта какофония не позволила агенту Рейнс точно прицелиться в убийцу.

Уоттс и Уайлдер уже подхватили президента под руки и оторвали его от пола, унося его в движущемся вигваме, построенном из тел агентов, готовых отдать свои собственные жизни за человека, которого они охраняли. Они несли его через кухню, а потом на служебном лифте в подвал, и там потащили его в лимузин, вокруг которого стоял кордон вооруженных полицейских и в который Уоттс практически впихнул президента.

— Этот агент, — задыхаясь спросил президент будто приклеенного к нему Уоттса, оба они взмокли так, словно находились в сауне, а не на заднем сидении автомобиля. — Он спас мне жизнь. Как его зовут?

Президентский лимузин выезжал из подземного гаража отеля с машиной впереди и двумя полицейскими автомобилями — бампер к бамперу — сзади.

— Это был Фрэнк Хорриган, сэр, — ответил Уоттс. — Дьявол, а не агент.

Хорриган, почти без сознания от удара выпущенной с близкого расстояния девятимиллиметровой пули, лежал на боку на покрытом коврами полу, когда чья-то рука схватила его за ворот и потащила вверх, разрывая перед его рубашки и обнажая белый пуленепробиваемый жилет, спасший ему жизнь. Если бы он не успел надеть его там, в такси, сейчас он был бы не ошеломлен, а мертв…

Хаос в зале отдавался звоном в его ушах. Он старался устоять на ногах и понять, кто помог ему подняться. Но в этот момент рука выхватила револьвер из его кобуры под мышкой, и он осознал, что ему вовсе не помогали.

Это был Лири, превративший его в живой барьер для себя и вонзивший ствол револьвера Хорригана в его шею.

— Назад! — кричал Лири. — Убирайтесь!

Комната кружилась: лица, искаженные лица проплывали перед его глазами, когда Лири тащил его назад, назад к стене. Хорриган увидел лицо Лилли, прекрасное лицо, страдающее лицо… И она, и другие направляли свои пистолеты на Лири и не решались открыть огонь.

— Я размозжу его долбаные мозги! — кричал Лири. — Помоги мне, Христос Всемогущий!

Хорриган дышал медленно и глубоко, хотя и ужасно болели его ушибленные или переломанные ребра, и сознание понемногу начало возвращаться к нему, несмотря даже на то, что нос его собственного револьвера 38 калибра все больше врезался ему в шею. Левая рука Лири обхватила его туловище крепкой, тяжелой хваткой, она все еще сжимала прямоугольный кремового цвета пистолет.

Харри Сарджент стоял, прижав правую руку к тому месту фрака, где, очевидно, должно было располагаться сердце. Он тоже взмок от пота и слез и тоже часто и тяжело дышал, и его глаза с расширившимися зрачками следили за Хорриганом и были исполнены неистовой жалости. Но тут подбежал агент и утащил Сарджента с линии огня.