Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак

— Ну что же это за сладкая мука! — с притворной досадой шептал Сапрыкин, силясь высвободить руки из шелкового плена. Когда он разделся и улегся на широкую кровать, Маргит деловито привязала его запястья к спинке шелковыми шарфиками, он не сопротивлялся, — таковы были их правила игры. И вот теперь, оседлав его, как наездница своего ретивого жеребца, красавица брюнетка Маргит сидела на русском клиенте и уже битых полчаса вела с ним умопомрачительную любовную игру, а Александр Иванович чуть не сходил с ума от обуявшего его невероятного, доселе не испытанного возбуждения. Верно говорят, что венгерские девушки — самые упоительные в мире любовницы. Конечно, болгарские хороши и польские… А что говорить о жгучих испанских или португальских девушках! Но венгерские ему, как опытному гурману, нравились больше всего.

Последние четыре недели своей жизни высокопоставленный кремлевский чиновник провел в Будапеште. Но только неделю назад, сняв Маргит в одном из престижнейших стриптиз-клубов на Ваци, он смог убедиться в справедливости расхожей оценки несравненного мастерства мадьярских жриц любви. Эта девушка была не просто жрица — богиня секса!

Наконец Маргит сжалилась над ним: подняв повыше круглый зад, она эффектным, хорошо натренированным движением насадила себя на его нацеленный в потолок клинок, точно на вертел, и стала медленно двигаться вверх-вниз, шаг за шагом приближая свою «жертву» к вершинам оргазма. Он дернулся, инстинктивно желая схватить ее за тяжелые пышные груши грудей, раскачивающиеся у него перед глазами, но опять не смог — его руки были накрепко стянуты шелковыми оковами. От этого возбуждение запылало только сильнее. И уже буквально через минуту-другую он испытал острейший сладострастный восторг, сотрясший все его напряженное тело. Волна сладостного удовольствия побежала откуда-то от бедер вверх, в пах, потом в поясницу — и возникло ощущение, что сотни маленьких пальчиков тянут из его нутра все жилы…

Александр Иванович издал протяжный вздох-стон и выгнулся, как только что выловленный из реки карась, брошенный на раскаленную сковородку. А Маргит тут же вышла из него и, обхватив тонкими пальчиками еще сотрясающийся от волны оргазма член, стала поглаживать его набухшую оконечность. Тут он не выдержал и заорал, завопил во весь голос — мочи не было терпеть эту сладостную боль!

Через десять минут, вконец обессиленный и потный, набросив на плечи белый махровый халат, он проводил Маргит до двери и, запечатлев на ее щеке легкий поцелуй, игриво произнес:

— Это было великолепно? сногсшибательно. Жду тебя завтра, прелесть моя!

— Придьошь менья смотреть в клуб сегодиня? — с легким акцентом поинтересовалась венгерская богиня, деловито пряча в тонкое портмоне две стодолларовые банкноты — гонорар за час изощренного секса.

Сапрыкин кивнул.

— Смотреть на тебя издали не менее приятно, чем лежать с тобой в постели! — ляпнул он первое, что пришло в голову.

Дверь захлопнулась. Он накинул бронзовую цепочку и прошел в гостиную. Большие старинные часы с маятником показывали половину одиннадцатого. Ну вот, теперь можно и поработать, теперь самое время вернуться к своим заботам…

Успешно провернув в августе сложнейшую финансовую акцию в Андорре и в нескольких других офшорных зонах, Александр Иванович Сапрыкин, значившийся по долгу службы как бы в длительной зарубежной командировке, но проживающий нынче под паспортом Павла Павловича Усова, временно пришвартовался сейчас в Венгрии, стараясь решить для себя ряд серьезнейших проблем. Он отлично понимал, что через некоторое время опустевшие номерные счета «Госснабвооружения» и ряда крупных офшорных счетов, на которых была надежно припрятана-прикрыта воровская российская казна, привлекут к себе внимание — и тогда воры, позабыв распри и склоки последних лет, могут объединиться для совместных действий. Возможно, они даже решат снова присягнуть на верность Варягу, потому что, как ни крути, Владислав Игнатов — крупнейший авторитет в воровском мире, авторитет во всех значениях этого слова: умнейший стратег и тактик, дальновидный, экономически грамотный бизнесмен, гибкий и одновременно изворотливый, хитрый, с колоссальным опытом в политике, как воровской, так и государственной.

Но, с другой стороны, российские воры могут предъявить Варягу и серьезные претензии: как же так, мол, ты — смотрящий России и не сумел уберечь воровской общак? Если Варягу будет предъявлен такой счет, что он будет делать? Что может возразить этот «великий» Владислав Игнатов?

Интересно, думал Сапрыкин, усевшись в кресло перед телевизором и машинально ткнув кнопку на пульте дистанционного управления, интересно, как скоро удастся Варягу вычислить конкретных людей, участвовавших в похищении общака, — финансового директора «Госснабвооружения» Мамикона Мкртычяна и Сурикова, бывшего генерала КГБ, назначенного на должность главного бухгалтера концерна. Сможет ли Варяг вычислить оперативников из спецгруппы охраны особого назначения, которые действовали на Никитиной Горе по прямому указанию полковника Соколова, царствие ему небесное?.

По большому счету, Сапрыкину было это интересно только с одной точки зрения. Сейчас его больше прочего волновала исключительно проблема собственной безопасности. Он отдавал себе отчет в том, что рано или поздно смотрящий России развернет — если уже не развернул — яростную охоту на тех, кто осмелился поднять руку на воровской общак. Но удастся ли господину Игнатову выявить заказчика — вот это вопрос вопросов.

На телеэкране сильно накрашенная блондинка в облегающем блестящем костюме извивалась в такт оглушительной музыке и сипела что-то невразумительное. Сапрыкин выключил звук и, глядя на телевизионную музыкальную оргию, глубоко задумался. Он весьма тщательно готовился к этой уникальной банковской операции и очень аккуратно ее провернул.

По сути дела, ничего уж такого особенного во всей этой колоссальной афере и не было. Расчет был на элементарную наглость и неожиданный эффект. Все остальное — дело техники. Конечно же, поражать могли лишь масштабы операции и сам объект, выбранный для кидания. Вся работа была проведена виртуозно.

…Обстряпать столь хитроумную банковскую операцию его в свое время надоумил хороший знакомый Андрей Парамонович Толстунов, бывший сослуживец покойного отца, много лет проработавший в финуправлении ЦК КПСС и знавший все тайные каналы негласных инвестиций в зарубежные банки и компании, которые массированно осуществлялись в последние годы существования Советского Союза. Именно Андрей Парамонович посоветовал Сапрыкину открыть несколько счетов в «Бэнк оф Нассау» — давно прихваченном советскими чиновниками офшорном банке на Багамских островах. Московские хозяева «Бэнк оф Нассау» еще в середине 1980-х так хитро поставили дело, что стекавшиеся на его счета со всех концов света десятки и сотни миллионов_ никогда долее трех суток там не болтались — деньги постоянно прокручивались по десяткам таких же хитрых банков, разбросанных по всему Карибскому бассейну, уходили на кредитование неведомых строительных проектов, возвращались обратно с процентами и снова уходили в неизвестность… «Бэнк оф Нассау» теперь реально существовал лишь как электронный адрес во всемирной паутине Интернета, через который и осуществлялись все текущие финансовые операции. Александр Иванович даже не знал, есть ли у этого банка обычный офис с входной дверью, секретаршей на телефоне и кабинетом управляющего…