Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак

— А сынок и вторая дочка остались дома? — спросила для порядка пограничница.

Лена опять сдержанно кивнула. А Чижевский, широко улыбаясь, добавил, с явным намерением отвлечь внимание любознательной дамы в зеленой гимнастерке:

— Да, дома, дома! У них на Ставрополье конец августа — самый сезон фруктов!

Дотошная пограничница, еще немного повертев в руках паспорт Лены, наконец-то с невозмутимым видом передала его владелице:

— Проходите. Счастливого пути.

Варяг взял у Лены сумку с вещами. Поцеловал ее и дочку.

Обменялся рукопожатием с Чижевским.

— Как доехали, нормально? — поинтересовался он.

— Все в порядке, Сергей Петрович, без происшествий, — сухо улыбнулся Чижевский и подмигнул Варягу: мол, никаких подозрительных попутчиков на хвосте не было. — А вы как?

— Как с гуся вода, — заметил Варяг. — Я прекрасно прокатился на автобусе вместе с туристами.

В целях конспирации он действительно добирался до Шереметьева на простом туристическом автобусе, который шел от Большого театра. По ходу дела занудный гид знакомил пассажиров, следующих через Москву транзитом, с достопримечательностями столицы.

— Билеты не забыла? — как можно более беззаботно спросил Владислав Лену. Та молча протянула ему два узких конверта с фирменным логотипом авиакомпании. — Сейчас пойдем на посадку. Своди-ка Лизу в туалет. И давай-ка мне «дипломат». А то у тебя вон как руки устали. Я же тебя просил: бери поменьше вещей…

Варяг крепко взялся за теплую кожаную ручку «дипломата». С этим предметом, который он привез из Екатеринбурга три дня назад, ему еще предстояло разобраться: у него вновь промелькнули в памяти драматические события трехдневной давности…

— Внимание! Спецрейс на Барселону! Прошу пассажиров пройти на посадку! Рейс на Париж будет объявлен через пятнадцать минут! — Раздавшийся по громкой связи приятный женский голос отвлек Варяга от тяжелых воспоминаний. Он поймал себя на том, что в ожидании Лены и Лизы медленно идет вдоль сверкающей витрины магазинчика беспошлинной торговли и рассеянно скользит взглядом по яркой батарее французских духов. Ему даже пришла в голову мысль купить Лене подарок — хотя бы вот этот изумительной красоты хрустальный флакон. Правда, стоил флакон ни больше ни меньше штуку баксов, и в роли Сергея Петровича Сучкова это был бы весьма. опрометчивый шаг.

Вдруг за его спиной мужской голос тихо, но твердо произнес:

— Я думаю, надо брать Варяга!

От неожиданности Владислав вздрогнул и остановился. Неужели судьба приготовила ему очередной сюрприз? В одно мгновение он собрался, как пружина, и был готов дорого продать свою свободу и саму, жизнь.

Дневной свет едва пробивался сквозь тонкие щели в наглухо заколоченном окошке подвала. Прошло уже недели две с тех пор, как генерал-полковник МВД Евгений Николаевич Урусов, похищенный прямо с собственной дачи в Переделкино, оказался в этом сыром неуютном заведении. После того, двухнедельной давности, единственного — и крайне неприятного — разговора с господином Игнатовым о нем словно забыли. Только дважды в день, утром и вечером, приносили еду и питье. Он конечно же не сомневался, что его внезапное исчезновение не могло остаться незамеченным. Родное министерство уже наверняка объявило розыск своего неожиданно пропавшего высокопоставленного чиновника. Вот только насколько ретиво спецы взялись за розыскные работы — это еще вопрос!

Первые несколько дней пленник пребывал в каком-то ступоре — уж слишком непонятной и неожиданной была вся эта ахинея с его похищением и последующим заточением. Евгений Николаевич не был трусом, но его нынешнее положение заронило в нем истинное беспокойство и даже страх. Он мог только гадать о намерениях Игнатова. Но раз уж тот отважился на такой шаг, как похищение генерала МВД, то от него можно было ожидать чего угодно. И, как рассуждал Урусов, это не предвещало ничего хорошего.

Но дни сменяли друг друга томительной чередой, а ничего не происходило. Сначала генерал терялся в догадках, потом в его душе зародилась надежда, что, может быть, Игнатов со своими корешами занят какими-то неотложными делами, а может, его и самого арестовали или, чего доброго, пришили где-нибудь на пустынном подмосковном шоссе или в глухом закоулке Москвы. А может быть, все обстояло еще проще, ведь у Игнатова недругов хоть отбавляй — это Урусов знал точно. На Игнатова имели зуб многие высокопоставленные милицейские чиновники. Этот деятель криминального мира достал их тем, что на протяжении многих лет его никак не могли в чем-либо уличить и привлечь к ответственности. Все заведенные на него уголовные дела разваливались на корню, как карточный домик. Но в последние пару лет у Игнатова возникли серьезные трения с другими авторитетами воровского мира. Особенно это проявилось после ряда провальных коммерческих предприятий, затеянных Игнатовым. Ну и, самое главное, смотрящий не сумел сберечь оперативную воровскую кассу — находившийся под его личной опекой общак на Никитиной Горе бесследно исчез, возглавлявшийся им концерн «Госснабвооружение» был разгромлен. Также имелась пока непроверенная информация, что нашлись какие-то отчаянные люди, умудрившиеся почистить и основные воровские сбережения, хранившиеся на банковских счетах в офшорных зонах. А это уже не шуточки. Такой потрясающий прокол российский криминалитет Игнатову ни за что не простит…

Из беседы с Варягом, которая состоялась после того, как его привезли в этот загородный дом, Евгений Николаевич понял, что тот связывает исчезновение воровской кассы на Никитиной Горе с деятельностью управления генерала Урусова, а вернее, с его личной корыстной деятельностью. Но генерал вынужден был разочаровать своего визави. Да и вообще в сердцах послал его на три веселых буквы, отказавшись от дальнейшего разговора. Варяг тогда ему ничего не ответил, молча выслушал тираду своего пленника и, ничего не говоря, ушел.

С тех пор прошло уже около двух недель. И Евгений Николаевич решил, что хватит ему сидеть в этом дурацком подвале, прикованным цепью к металлической трубе; Пора действовать, авось удастся выбраться, а уж там, глядишь, можно еще поохотиться за этими самыми денежками «Госснабвооружения» и кое-какими еще. Если фишка удачно ляжет, можно будет с помпой вернуть награбленное родине, а заодно под сурдинку поживиться и самому.

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» — в последние два дня эта идиотская фраза постоянно вертелась у него в голове. Осталось только. найти ключ к собственному спасению. И Евгений Николаевич придумал самую простую и, как он надеялся, самую безотказную уловку.