Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак

— Пересчитывать будешь? — насмешливо спросил Ушанов, стоя перед Варягом и, по-видимому, не имея ни малейшего намерения пойти в прорабскую, где мерцал бледный свет.

— Там есть кому считать, — серьезно бросил Варяг, краем глаза наблюдая за распахнутой дверью прорабской. — А если ошибка обнаружится, то ведь я знаю, где тебя искать,

— О! — Улыбка сползла с лица Ушанова. — Ишь ты, как заговорил! Зачем же ты мне угрожаешь? Я ведь приехал решать с тобой дело. А ты меня хочешь обидеть. Нехорошо. Кем это ты себя возомнил, приятель? Так невежливо со мной разговариваешь! Смотри, я ведь могу обидеться!

— Не думал я, что ты такой обидчивый, — миролюбиво заметил Владислав. — С твоими-то возможностями в этом городе… — Тут он обвел рукой стройплощадку и кивнул на мощный джип. — С чего бы тебе быть таким чувствительным, Ухо?

Ушанов явно волновался, и Варяг это скорее почувствовал, чем увидел.

Вдруг в прорабской послышалась возня. Что-то с грохотом упало, мгновенно раздался сдавленный вскрик, и тут же до слуха Варяга отчетливо донеслись три почти одновременных тихих хлопка. Стреляли явно из пистолета с глушителем. В это мгновение Ухо молча рванулся на Варяга, выбросив вперед правую руку с ножом. Одновременно его левая рука, откинув полу пиджака, нырнула под мышку.

Но Владислав опередил его на мгновение. Он легко увернулся от остро заточенного охотничьего ножа, низко пригнувшись и по-боксерски нырнув головой вбок. Выстрелил Варяг не целясь, прямо из левого внутреннего кармана пиджака. Его ТТ с коротким глушителем был снят с предохранителя заранее. Ушанов явно не ожидал такого поворота событий и, получив почти в упор три пули подряд, тяжело, как бревно, рухнул всем телом в строительную пыль.

Владислав метнулся к вагончику. И тут же услышал, как в прорабской опять кашлянул пистолет, потом еще и еще раз. От ворот послышался отчаянный лай собаки. Внутри вагончика явно шла перестрелка. Пригнувшись, Варяг приник к его дощатой стенке и приблизился к окну. Потом, сделав глубокий вдох и подняв свой ТТ над головой, резко выпрямился и стволом пистолета выбил стекло. Сквозь окно Варяг увидел, что сбоку, у дальней стены, обхватив живот обеими руками, лежит раненый Филимон — самый молодой из его пацанов. Двух других он не заметил. Стоящие посреди комнаты «быки» Ушанова разом повернули головы на звон разбитого стекла. У обоих в руках были пушки с навинченными глушителями. Варяг, почти не целясь, наобум расстрелял всю оставшуюся обойму внутрь барака. На какое-то мгновение наступила гробовая тишина. Даже собака перестала лаять, А потом в этой жуткой тишине раздался грохот падающих тел.

— Филя! Что с Антоном и Костей? — отрывисто бросил Варяг, заглядывая в вагончик через разбитое окно.

— Положили их, суки… — прохрипел Филимон, — и меня, кажись, тоже. — Варяг заметил, что сквозь прижатые к животу Филины пальцы струится в несколько ручьев кровь и стекает на пол. — Я одного лишь успел грохнуть…

Войдя в вагончик, Варяг увидел картину побоища.

На полу, около опрокинутого стула, лежал один из уша-гювских бритоголовых. За столом на стульях, уронив головы, сидели Антон и Костя, убитые одиночными выстрелами в упор. Варяг скрипнул зубами. Гнилой человечишко оказался этот Ухо. А с виду такой респектабельный, падла. Потому его, наверное, и боялись в Екатеринбурге, не трогали. Ни перед чем, видать, не останавливался. Ну да вот теперь остановился… Навсегда.

Поняв, что двум его ребятам уже ничем не поможешь, Владислав присел к Филимону. Тот уже совсем сполз на лат и закрыл глаза.

— Как все было? — Варяг взял его за плечо.

— Мы только им ключи от сейфа передали, собрались уже баксы считать, как те двое сунули нам в рожу пушки с «глухарями» и говорят: «Помалкивайте, гниды, если жить хотите. Будете тихо сидеть — вас не тронем. А вашего пахана ща замочим…» Ну, Антоха базарить начал — так они его с Костяном сразу грохнули, а мне пуля в живот досталась. Я завалился сюда в угол, свой пугач выдернул… У меня же газовый, переделанный под боевые патроны. Так, мутотень… только и успел один раз пальнуть. Но попал гаду прямо в глаз. А потом сам еще схлопотал пару плюх… — Он сморщился и затих. Варяг потрепал его по щеке. Но Филя уже не отозвался.'

Не первый раз Варяг смотрел в глаза смерти, но каждый раз в его сердце что-то снова и снова обрывалось и тяжелым камнем оседало на душе.

Подобрав оружие, Владислав остановил взгляд на раскрытом «дипломате». Это был уже потертый, хотя и весьма добротный, сделанный из отличной кожи, вместительный чемоданчик. Сейчас он был плотно набит аккуратно уложенными пачками стодолларовых банкнот. Варяг провел пальцами по пачкам и прикинул, что набирается именно та, оговоренная сумма. Хоть в этом покойный кидала не обманул.

В вагончике было довольно темно. Одна-единственная, едва мерцающая лампочка ватт двадцати пяти, не больше, свисала с потолка на тонком шнуре. Но и при этом тусклом свете Варяг сумел разглядеть на внутренней стороне крышки чемоданчика приклепанную металлическую табличку, на которой было выгравировано:

Дорогому Егору Сергеевичу Нестеренко

в день пятидесятилетия от сослуживцев

Прочитав надпись, Владислав от неожиданности похолодел. Он ничего не мог понять. Неужели это галлюцинация или бред? Но потом мысль заработала четко и спокойно. Из глубин памяти вынырнули события почти уже годичной давности — и все сразу встало на свои места.

Конечно это был тот самый старый чемоданчик Егора Сергеевича, который — Варяг это точно помнил — уже лет десять лежал в тайнике на даче у академика. Там, на Никитиной Горе, в сарайчике, еще с семидесятых годов хранился НЗ — неприкосновенный воровской запас, который тянул на несколько миллионов зеленых. Хозяин дачи лет двадцать был хранителем общака, а с назначением Владислава на роль смотрящего России этот тайник стал хранилищем оперативного резерва, который мог понадобиться в самой неожиданной или критической ситуации. Но после того как в ноябре прошлого года Варяга похитили прямо с большого сходняка и закрыли в подземной тюрьме, на дачу покойного Егора Сергеевича был совершен налет. Налетчики, тщательно проведя обыск, все-таки обнаружили в сарае сундук, в котором лежал неприкосновенный воровской запас, вот в этом самом кожаном чемоданчике… А как впоследствии установил Николай Валерьянович Чижевский, начальник охраны Варяга, налет на Никитину Гору осуществила спепгруппа эфэсбэ… явно по чьей-то наводке. И, скорее всего, это было Колиных рук дело, так как именно Николай Иванович Соколов и руководил ноябрьской операцией с похищением Варяга. Самого Колю потом нашли мертвым на его подмосковной даче.