Егор Овчаренков - Последний бросок на запад

— Нет-нет, я сам отрегулирую давление в шинах, — улыбнулся Дима.

«Вот это сервис! — с уважением подумал он. — Настоящая Европа!»

Подъехав к расположенному под навесом компрессору, он включил его и занялся шинами. Не успел он закончить, как из-за стеклянной двери выглянула хозяйка.

— Пожалуйста, проходите, — позвала она.

Емельянов зашел в просторное помещение бара.

— Что бы вы хотели? — спросила она.

— Пожалуйста, курицу с картошкой и черный кофе. Да, еще пачку «Мальборо».

— Кофе уже готов, а курица будет минут через пятнадцать — двадцать.

— Хорошо, я пока выпью кофе.

Присев за столик, он с наслаждением затянулся. Вообще он курил довольно редко, но пережитые волнения последних дней требовали эмоциональной разгрузки. Он с удовольствием выпил бы чего-нибудь покрепче кофе, но надо было потерпеть. Теперь уже недолго осталось.

Принесли горячее. От одного только вида хорошо прожаренного куриного окорока у него потекли слюнки — да, это была не тюремная пайка. На вкус блюдо оказалось еще лучше, чем на вид.

Утолив голод, Емельянов купил еще большую бутылку «Пепси» и щедро расплатился с хозяйкой.

Итак, пока все складывалось неплохо. Жаль только, что с машиной придется расстаться. Теперь за угон им заинтересуется и местная полиция. Надо побыстрее сматываться и из Риги.

Емельянов почему-то мало надеялся на тот телефон, который дал ему владелец джипа. Больше — на старого друга Вадима Чернышева. Все-таки тот столько лет проработал в ОМОНе, связи должны быть хорошие…

…С Чернышевым Емельянов познакомился в восемьдесят четвертом году во время срочной службы в десанте.

В большом подмосковном гарнизоне, где стояла их часть, было затеяно строительство нового Дома культуры и стадиона. По этой причине туда прибыл стройбатальон, в основном укомплектованный кавказцами и азиатами. Их поселили в той же казарме, только на другом этаже. Стычки между крепкими десантниками и «иноверцами», среди которых особенно выделялись тоже крепкие и дружные чеченцы, начались почти сразу же. И первым что-то не поделил с одним рослым чернявым строителем Мусой именно Чернышев.

На следующий день чеченец собрал своих друзей, и, подкараулив Вадима на спортплощадке, они набросились на него всей компанией.

Чернышев был крепкий парень и к тому же отменно владел приемами карате. Он уложил первого нападавшего, уложил второго, третьего… Но шестой уложил его.

Вадим провалялся целый месяц в госпитале. А когда он, веселый и довольный, возвращался в родную часть, то у казармы встретил солдата, который принимал участие в его избиении.

— Стой, чурка! — завопил он и бросился догонять чеченца.

Завязалась драка, в которой Вадим очень быстро одержал победу.

— Проси прощения, сука, — потребовал он, прижимая к земле дергающегося противника.

— На помощь, убивают! — завопил чеченец.

Откуда ни возьмись появилась толпа кавказцев. Но Чернышеву подоспели на помощь свои десантники. В ход пошли штык-ножи. В этой марсовой драке принимал участие и Емельянов.

Начальство потом сумело замять инцидент, чтобы не доводить дело до тюрьмы. Несколько человек с той и другой стороны попало в госпиталь. Несколько, в том числе и Вадим с Дмитрием, — на гауптвахту. Всех чеченцев отправили работать в другое место.

С тех пор Чернышев и Емельянов подружились. Дима, правда, не особенно разделял шовинистических великорусских убеждений товарища, но это им не мешало вместе служить, вместе ходить в самоволки к девушкам и в случае опасности стоять друг за друга горой.

Демобилизовавшись в одно и то же время, с разницей в несколько дней, они разъехались по своим городам, но связи не теряли.

У Чернышева был летний домик в Кемери, недалеко от моря, и Дима часто проводил там свой отпуск. Правда, года два назад Вадим свой дом продал и переселился жить в Ригу, где у него теперь была комната в коммунальной квартире.

До этого Вадим был владельцем еще и трехкомнатных апартаментов в Риге.

— Нет, ты подумай, — говорил Чернышев другу в восемьдесят седьмом году, — зачем мне одному целых три комнаты? Тут предлагают поменяться на двухкомнатную с доплатой…

Так он и поступил.

А два года спустя двухкомнатная квартира превратилась в однокомнатную.

Чернышев раздал долги. Но потом они появились снова. Парень жил на широкую ногу и счета деньгам не знал.

— Зачем мне целая квартира в Риге, когда у меня есть дом в Кемери? — сказал Вадим еще через два года.

И поменял квартиру на комнату. Разумеется, с доплатой.

В ОМОНе платили мало — мало по меркам Чернышева, любившего тратить деньги хорошо и со вкусом.

Во всяком случае, ему не хватало. В девяносто втором, когда Вадим снова залез в долги, дом пришлось продать.

Таким образом Чернышев оказался в коммуналке на улице Дзирнаву. Туда и направился Емельянов, въехав в город…

Заехав на паркинг, расположенный перед гостиницей, он вышел из машины и с нежностью на нее посмотрел — за время поездки он успел полюбить этот большой надежный автомобиль. Жаль, что больше нельзя его использовать.

Пройдя пешком квартал, он заметил новшество: на знакомой двери подъезда был установлен кодовый замок. Но Емельянов не растерялся. Он хорошо знал, что в каком-нибудь месте почти всегда написан код.

Тут же нужные цифры были найдены. «Шесть, два, восемь» — нацарапано на верхней панели. Через несколько минут он стоял перед знакомой дверью на шестом этаже.

Слева от двери находилось множество звонков. На одном из них было написано: «Чернышев». Дима нажал эту кнопку.

Безрезультатно.

Чертыхнувшись, нажал на самый верхний звонок общего вызова. Дверь открыла Зойка, давно знакомая Дмитрию соседка Вадима, алкоголичка.

— Какие люди! — воскликнула она, дыхнув перегаром. — А Вадика нет.

— Где же он?

— Откуда я знаю? Ладно, тебе скажу. Только по секрету! У него краля появилась. Так он как вчера вечером ушел, до сих пор нет…

— А где она живет, не знаешь?

— В Кенгарагсе, а точнее — не скажу, — развела руками Зойка. — Да ты проходи, надо спросить у Страутманши, у нее должны быть ключи от его комнаты.

— Нет-нет, спасибо, я погуляю, — ответил Дима. И добавил: — Соскучился по Риге.

— Ну ты подходи тогда часика через два-три, Вадик должен объявиться. И слушай… — Зойка замялась.

— Что?

— Может, у тебя найдется на… — она выразительно щелкнула пальцем по горлу.

— Сколько?

— Ну… Два лата… Или хотя бы один…

Усмехнувшись, Дима достал из кармана пятилатовую банкноту.

— На, только не напивайся сильно.

За последние полтора года, что Емельянов тут не был, Рига сильно изменилась. Тротуары стали еще чище, дороги еще ровнее, магазины и многочисленные бары еще призывней сияли яркой, светящейся рекламой.