Юлиан Бардин - Империя страха

Путана изредка поглядывала в прикрытые от накатившего сладострастия глаза «монстра», стараясь определить по ним произведенный эффект, и в эту секунду почувствовала, как в нее неистово врывается чья-то разгоряченная плоть.

Пришедший в себя Змей в первую секунду имел жгучее желание избить до полусмерти проститутку, но представшая его взору картина напрочь лишила его всех помыслов, кроме одного — пристроить свой прибор между этих стройных, слегка раздвинутых ног. Что он и сделал.

Для нее это было банальным изнасилованием, но Леля изо всех сил цеплялась за жизнь, пусть и таким, не совсем достойным способом.

В течение получаса двое негодяев пользовали ее тело, как сапожник старую дратву: каких только замысловатых поз и положений они ни придумывали, чтобы насытить свою непомерную похоть. Но наконец все было кончено, и они расслабленно растянулись на кровати.

Едва переведя дух, ощущая жуткую боль во всем теле, девушка вопросительно уставилась на парней, спросив дрожащим, надломленным голосом:

— Вы ведь меня не убьете, нет?.. Можете трахать меня, когда захотите, хоть всю жизнь, я согласна.

Глубоко затянувшись ароматной сигаретой, Змей довольно осклабился:

— Что, страшно?

— Д-да, — едва слышным шепотом призналась она, — ст-тр-р-рашно.

— Может, и правда не будем ее мочить? — высказал предположение Дачник, — пусть уберется из города ко всем чертям, а Жбану скажем, что завезли в лес и там кончили.

Поразмыслив какое-то время, парень с физиономией хитрого лиса глубокомысленно изрек:

— Нельзя. Если он узнает, то нам с тобой кранты. А потом, ты же слышал, как Жбан сказал, что заплатит нам бабки только после того, как услышит по телику про обезображенный труп.

— Да, — быстро согласился тупорылый ублюдок, — никак нельзя, а жаль. Я еще никогда не ловил такого кайфа, как с ней.

Змей ядовито рассмеялся, сказав:

— Да брось ты, за те десять штук, что заплатит нам шеф, мы сможем перетрахать десяток таких лахудр, да еще и на водку останется.

— Это точно, — согласился Дачник, приподнимаясь с постели,

Девушка слушала их диалог затаив дыхание. Она никак не могла осознать, что они говорят о ней, о ее жизни, за которую кто-то заплатил или заплатит — какая, собственно, для нее разница, — десять тысяч долларов.

— За что? — буквально взмолилась она и тут же упала лицом в подушку, тяжело и надрывно разрыдавшись.

— Наверное, за цепочку, — высказал предположение Змей и тут же подскочил как ошпаренный, — а кстати, где она?

Стараясь унять слезы, Леля приподнялась и, пристально посмотрев на будущих убийц, спросила:

— Да за какую цепочку, в конце концов, хоть это вы можете мне толком объяснить?

Не меняя позы, парень заговорил:

— Ту, которую подарил тебе в бане один уркаган.

Какое-то время в ее глазах сквозило искреннее недоумение, но вдруг она резко вскочила и, взяв с кресла дамскую сумочку, извлекла из нее требуемое украшение, бросив его на колени Змея:

— Держи, вот она… но, может, хоть после этого вы меня отпустите?

— Нет, — категорически заявил он и ленивым жестом достал из кармана точно такой же нож, как и у своего громадного подельника, — засиделись что-то мы у тебя, пора сваливать…

Он еще что-то хотел добавить, но не успел — громкий удар буквально снес с петель хлипкую дверь, и в комнату ворвались трое мужчин в масках в сопровождении худенькой, миловидной девушки.

В руках каждого из ворвавшихся незнакомцев были зажаты автоматические пистолеты, стволы которых смотрели в грудь растерявшимся приятелям.

На часах еще не было одиннадцати, а трое мужчин, сошедшихся вместе благодаря странной прихоти чудаковатой судьбы, медленно двигались вдоль тротуара Тверской улицы в арендованном такси.

Седоусый водила искоса поглядывал на пассажиров и понятливо улыбался, считая, что его клиенты заняты подбором достойных кадров для предстоящей ночи.

Сбившиеся в многочисленные кучки путаны, под неусыпным надзором вороватых сутенеров и дородных бандерш, заполонили центр города от Белорусского вокзала до библиотеки Ленина. Они, конечно же, заметили медленно ползущую вдоль тротуара тачку с потенциальными клиентами и наперебой предлагали себя в качестве живого товара.

Какое-то время водила сохранял приличествующее его положению молчание, но когда его попросили пойти на третий круг, он откровенно удивился и спросил:

— Неужели никто вам не нравится? Сидящий на переднем сиденье Гвоздик на миг обернулся к соседу и неучтиво бросил:

— Шеф, твое дело баранку вертеть, а с блядями мы уж как-нибудь сами разберемся.

Недовольный резкостью тона водила обиженно насупился, но вслух ничего не сказал, в душе соглашаясь с тем, что пассажир по-своему прав.

И вдруг Дегтярев едва не выпрыгнул из машины, навалившись всем корпусом на оконное стекло:

— Вот она! — резко выкрикнул он и добавил, обращаясь к таксисту: — Шеф, тормозни…

Автомобиль еще продолжал двигаться по инерции, а вор уже покинул салон, устремляясь к стоящей в сторонке группке жриц любви. За ним последовали остальные.

Путаны явно напряглись от такой неожиданности — они во все глаза пялились на приближающихся к ним мужчин, не зная, радоваться такому везению или броситься врассыпную.

Надо отметить, что в силу их профессиональной деятельности они привыкли к разного рода неожиданностям. Незнакомцы могли оказаться и благопристойными лопухами, жаждущими продажного секса, но вполне могло быть и так, что эти трое являются обманутыми одной из товарок клиентами — в последнем случае благоразумнее было бы мгновенно ретироваться.

Пока они предавались подобным размышлениям, мужчины уже оказались около них, и в этот миг одна из проституток — жгучая брюнетка с собранными в причудливый пучок волосами, одетая в длинную белоснежную кожаную куртку, — шагнула навстречу Гвоздику и заискивающе улыбнулась:

— Привет, Юра, какими судьбами?

Взяв девушку за руку, парень настойчиво увлек ее в сторону и на одном дыхании выпалил:

— А где Леля? Она мне срочно нужна. Поняв все по-своему, брюнетка обиженно поджала губки и нарочито медленно произнесла:

— И чем тебе так Лелька понравилась? Может, я смогу ее заменить? И для твоих друзей девушки найдутся…

Дегтярев не был настроен вступать в полемику, поэтому неучтиво перебил ее:

— Слушай, Нина, мне некогда с тобой сопли жевать, поэтому скажи, где твоя подружка?

И тут к ним приблизились двое сутенеров с воинственными физиономиями, один из которых угрожающе спросил:

— Какие проблемы?

— Отлезь, фуцин, — коротко бросил Гвоздик, — мне с тобой тереть не о чем.

Уязвленный столь грубым обращением, тот шагнул к вору, явно собираясь поставить все точки над «i», но Юра даже не взглянул в его сторону, снова повернувшись к брюнетке.