Юрий Рогоза - Америкен бой

На объекте, кстати, мелькала еще одна единица врага. Самого его не было видно, но по тени, падавшей сквозь открытую дверь каюты, Ник смог определить, что тот был один.

«Мало, — отметил про себя Ник. — Где-то должен быть еще один, а то и двое… И, кстати, куда же толстый подевался?»

Он повнимательней осмотрел берег и вскоре толстого обнаружил. Тот, в ярком и диком тут японском кимоно, с толстенькими волосатыми ножками совершал нехитрую китайскую гимнастику, по временам вставляя в нее примитивные и дурацкие, в контексте гимнастики, па из каратэ.

Судя по увлеченности спортсмена, Ник пришел к выводу, что тот проскачет еще минут пять или десять. Значит, время есть.

Правда получалось, что пистолетом пользоваться совсем нельзя. Толстый мог убежать, а гоняться за ним в планы Ника не входило. А вообще было заманчиво: вот этих двоих в беседке он, даже из непристрелянного «Макарова» снял бы за три выстрела. Если повезет, то за два. Этого с хворостом — следующим. Он даже понять не сумел бы, откуда пальба, а только озирался бы или, что того лучше, упал бы на землю и тогда сверху мишень получилась бы совершенно замечательная. Тот, на яхте, непременно к этому моменту высунется. Ник неоднократно обращал внимание, что когда стреляют в другое место, люди зачем-то хотят знать, что происходит. А пистолет к тому времени уже был бы пристрелян и, несмотря на расстояние, получил бы он свою пулю

точнехонько в лоб

Но толстый бы в это время убежал. И Нику пришлось бы за ним гоняться, ловить…

Нет, пистолет не подходил. Если бы у толстого тоже с собой была пушка, то и он повлекся бы на выстрелы, но у него пушки не было. Значит, прыгнет в кусты и ищи ветра в поле… Но можно и без пистолета.

Ник так же плавно спустился на первый этаж, выскочил в окно и спокойно, не торопясь, двинулся к беседке. Он старался выглядеть максимально беззаботно и безопасно.

Шел ровно посередине дороги, чтобы сразу становилось ясно, что пришел он один. Шел с ленцой, как бы прогуливаясь и беспечно поглядывая по сторонам.

Когда он повернул за угол, блатные его заметили, но не сразу. Боковым зрением Ник отметил, что те на мгновение напряглись, но тут же расслабились.

Один из них уже направился было к Нику навстречу, чтобы отшить, но в это время в беседку вошел тот, который таскал хворост. Диспозиция получалась на редкость удачной. Теперь все, что нужно было Нику, это попасть в центр треугольника, вершинами которого были единицы врагов.

Приветливо улыбаясь и старательно щуря как бы в улыбке глаза, Ник все приближался и к ним, и не к ним, а к мангалу, а они совершенно автоматически по волчьей своей привычке обступали его со всех сторон, чтобы один оказался со спины.

— Свининка? — весело спросил Ник, удачно обойдя того, который шел ему навстречу и попав в центр. Глаза он продолжал щурить в бессмысленной улыбке, отлично зная, что наивными их не сделать. В них любой дилетант углядел бы холодный металлический блеск бойца в деле.

— Ты чего сюда приперся? — грубо спросил один из блатных и длинно сплюнул в сторону.

— Да чего вы, ребят? — удивился нелюбезности Ник. — Заплутал я. Дачу тут одну ищу.

— Здесь не дача, — отрезал все тот же и как бы невзначай глянул Нику, за спину.

— Может вы знаете? Манукяна мне дача нужна. Заместителя директора автокомбината…

Блатные видимо решили с ним не связываться:

— Ты знаешь? — спросил главный у того, который приносил хворост.

— Не-а, — протянул он.

— А ты?

Он обратился к тому, что за спиной у Ника, что самому Нику позволило обернуться как бы вслед за вопросом. Третий стоял там, где и надо. «Он первым сейчас будет», — отметил про себя Ник.

Третий-первый покачал головой, не спуская однако с Ника настороженного взгляда.

— Видишь? — примирительно спросил главный. — Не знаем мы. Ступай, откуда пришел.

— А яхта там чья? — Нику надо было, чтобы задний оказался почти вплотную, поэтому он сделал провокационный шаг вперед.

И немедленно почувствовал у себя на плече жилистую лапу заднего и его злобное шипение:

— Ты куда ползешь, ветошь? А ну…

— Да чего вы, ребят?

Ник говорил все так же миролюбиво и как бы удивляясь, а в это время одна его рука плотно прижала кисть заднего к своему плечу, а локоть другой с молниеносной силой вдавился ему в печень.

Нику надо было, что бы тот не закорчился, не закричал, а просто рухнул и все. Со стороны это выглядело, как будто Ник скинул руку нападавшего с плеча, а тот почему-то упал.

Блатные остолбенели.

— Чего это с ним? — опять удивился Ник, поворачиваясь и подставляя блатным спину, а сам склоняясь нзд упавшим.

Сейчас его это не очень интересовало, а интересовало то, что происходит сзади но чисто автоматически он отметил, что печень он блатному порвал. Тот, если еще не умер, то умрет теперь тихо минут через пять-семь.

Что, вообще-то, входило в планы Ника. Миндальничать он не собирался и свидетелей оставлять не хотел.

Он затылком почувствовал, что сейчас кто-то из тех, кто сзади ударит его по голове. Ник сразу распрямился и, перешагнув через тело, очутился лицом к нападавшим:

— Чего это с вашим парнем?

Но те уже наступали и на игры не поддавались. Вот только они до сих пор не могли понять, что имеют дело не с надоедливым дачником, а потому перли тупо и совершенно бесперспективно.

Ник отступал потихоньку по хитрой траектории, пока блатные не оказались на одной линии с ним. Дождавшись момента, он резко пригнулся, словно норовясь схватить первого из нападавших за ноги, и, когда тот автоматически стал наклоняться, растопырив нелепо руки, с небольшим размахом раздробил ему ребром ладони сильно выступавший кадык.

Этот тоже упал совершенно беззвучно и без перспектив на выздоровление.

Последний блатной явно опешил и заозирался. Ему уже очень хотелось позвать на помощь, но он никак не мог признаться себе в серьезности происходящего. Этот малец абсолютно не вселял страха, и третий даже подумал, что с eгo друзьями, может и правда, что случилось.

— Чего это с ними? — неожиданно для себя хриплым голосом спросил он.

— Заболели, наверное, — ответил Ник ровно и сделал к нему небольшой шажок.

И тут блатной понял наконец, что все страшно и стал набирать в грудь воздуха, чтобы закричать, а этого Ник ему позволить не мог. Он совершил какое-то балетное па, подлетел в воздух и, когда с губ блатного уже готов был сорваться первый звук, нога Ника с хрустом врезалась в его переносицу.

Блатного отнесло в кусты и там он тоже затих, булькая кровью, обильно поступающей в носоглотку.

Ник даже подходить к нему не стал. Он знал по опыту, что тот умер, даже не долетев до земли.

— Эх, ребят, намусорили-то вы как! — отчасти для себя, отчасти на случай, если кто вдруг окажется рядом, спокойным тоном произнес Ник: тот, который попал в кусты, наделал много шума. Никто не отозвался.