Иван Козлов - Осколок ордена

— Сегодня не могу, у меня вечером переговоры.

Панин с Васильевым уже выходили из кабинета, но Вадим вдруг быстрым шагом вернулся к столу.

— Станислав Викторович, перенесите встречу на другой день. Там надо все проверить.

Стас ответил сухо:

— Панин, не путайте личную шерсть с государственной. Мои частные дела касаются только меня.

— Вы ей давали номер своего сотового? Визитку?

Стас нахмурился, задумался, потом сказал в трубку:

— Тоня, давайте перенесем встречу. Я вам перезвоню через час.

Отключил телефон и уже скорее сам себе произнес:

— Хоть убей, не помню, давал или нет.

Еще минут через сорок, уходя с Аланом из офиса, Стас заглянул в кабинет начальника охраны, где по-прежнему сидели за бумагами Васильев и Панин, и сказал:

— Вадим, не давал я никому своего сотового. Вот честное комсомольское, не давал.

В квартире Рассадина в это же время говорили на схожую тему. Тоня, расстроенная, стояла у окна, все еще сжимая в руке телефон, Волин сидел на диване, тоже хмурый и недовольный, и только сам хозяин, казалось, был доволен всем происшедшим. В роскошном синем халате он ходил по просторной комнате, дымил сигарой и попивал на ходу кофе.

— Ну, сорвалось с первого раза — и что? Если бы все сразу получалось, жизнь, мои юные друзья, была бы скучной и неинтересной. А теперь будем придумывать новые ходы.

— Я ведь говорил, что со звонком надо было подождать, — сказал Волин. — Если этот тип не давал ей визитку...

Рассадин мягко его перебил:

— Мы были комсомольскими активистами, дружок, мы заводили по сто знакомств в день и не заморачивались тем, кому давали адрес, кому нет... Стас был из этой же категории. Если б со стороны не последовала подсказка... Ну-ка, девочка, повтори еще раз, что удалось расслышать?

— Он трубку прикрыл, Константин Евгеньевич, и слышно было плохо. Но кто-то спросил, давал ли он мне телефон. И еще — по адресу надо, мол, проверить, кто там и что там.

Константин Евгеньевич поселил Тоню на даче своего давнего знакомого по партийной работе — Александра Александровича Гордеева. Дача была заброшенной два года, то есть с тех пор, когда у того умерла жена, тут никто не появлялся. Сразу после испанского вояжа Рассадин навестил старика, завели они разговор о даче и приехали сюда. Константин Евгеньевич и подал мысль навести тут порядок, сделать хотя бы косметический ремонт, чтоб повыгоднее продать. Гордеев не то чтоб нищенствовал, но жил чересчур честно, а значит, небогато, и деньги бы ему не помешали. «Возьмись за это, Костя, помоги мне и себе на этом, может быть, что-то выручишь». Рассадин прикинул — можно хорошо выручить, и нашел за копейки семейную пару — то ли из Молдавии, то ли из Западной Украины. Тут они жили, тут выпивали, но вроде что-то и делали...

Здесь и хотел Рассадин сегодня побеседовать со Стасом, даже кое-какие бумаги показать, чтоб тот сговорчивее оказался. Промашка вышла.

Рассадин обращается к Волину:

— Ты вояка, а не аналитик. Ты считаешь победы по количеству трупов. А мне трупы не нужны, во всяком случае, на этом этапе. Мы сделали главное — мы растревожили противника. Он уже психует, а значит, скоро начнет ошибаться, подозревать всех и в конце концов поймет, что со мной лучше дружить, а не воевать.

— Это в идеале, Константин Евгеньевич. А что касается конкретики, то завтра-послезавтра Панин поедет по адресу, где остановилась Тоня, и начнет копать... Он умеет копать, поверьте.

— Значит, Тоня должна исчезнуть. Может, улететь домой, может, переехать в другой район, но так, чтобы на глаза Стасу больше не попадаться. Ты можешь этот вопрос решить?

Кофе и сигара закончились одновременно, он поставил опустевшую чашку на журнальный столик, то, что осталось от сигары, положил в хрустальную пепельницу и присел на диван рядом с Волиным.

— Попробую, — сказал тот.

— Попробуй. И надо незамедлительно решать вопрос с твоим однополчанином. Повстречай его как бы случайно, пригласи в ресторан...

— У нас не те отношения, Константин Евгеньевич. Рассиживаться со мной он не будет.

— И не надо. Предложи сразу хорошую работу. Сколько б ни платил ему Стас, я готов дать больше. От выпивки твой Панин может, конечно, отказаться, но от денег — вряд ли. — Он перевел взгляд на Тоню. — Находи подружке жилье и подумай, как сделать так, чтобы вообще никаких следов ее пребывания на даче ни Панин, ни кто другой обнаружить не смогли.

— Но ее там уже видели строители...

— Я же и говорю: думай. Ты ведь умный человек!

Через час с небольшим подержанный «жигуленок» Волина въезжал уже во двор другого дачного участка. Здесь стоял дом, похожий на замок, — высокий, добротный, прикрытый с улицы высоким металлическим забором и пышными голубыми елями. Кроме него, в глубине двора стоял щитовой летний домик. Возле него и остановил машину Волин. Открыл дверцу, помог выйти из салона Тоне. У той и так короткая юбка задралась почти до пояса.

Абрамов, стоявший у окна на втором этаже своего замка, хмыкнул при этом, перестал смотреть в щель плотных штор и по винтовой лестнице степенно спустился вниз, вышел на крыльцо. Волин, увидев его, тут же подошел, сказал тихо, чтоб не слышала спутница:

— Вы ведь разрешили мне иногда приводить знакомых.

— Разрешил, — кивнул Абрамов. — Но знакомых, а не барышень с улицы. Показывать сюда дорогу шлюшкам — это опасно.

— Ее зовут Тоней. Я знаю ее давно. Она приехала сюда по просьбе Рассадина. С завтрашнего дня я буду искать ей квартиру, но пока так получилось...

— Вот теперь все вопросы сняты. — Абрамов широко улыбнулся и подошел к девушке. — Тоня, значит. Рассадин, надеюсь, устроил вам торжественный обед?

Тоня ответила легкой усмешкой тигрицы на приценивающийся взгляд Анатолия Сергеевича, а Волин сказал:

— Нет, конечно, но мы купили тушенку, помидоры, макароны, так что...

— Отставить, — весело скомандовал Абрамов. — Поднимаемся в зал, садимся за стол, и пока выпьем под бутерброды с икрой, разогреются котлеты. Вперед!

Право первым идти по винтовой лестнице он предоставил Волину, сам же замкнул эту процессию. Округлая красивая задница Тони была как раз на уровне его глаз, полноватые, но стройные ноги так завели полковника, что он едва сдержался, чтоб не прикоснуться к ним ладонью.

— Что гостье угодно — вино, коньяк, виски?

Они уже вошли в зал с дорогой белой мебелью.

— Мне было бы угодно принять душ, — ответила та. — Я ведь с дороги.

— Нет проблем. Волин, покажи, где у нас что, а я пока займусь столом.

Волин провел девушку в ванную, там зашумела вода, и он тут же вернулся. Абрамов уже выложил на блюдо бутерброды, зелень и озабоченно спросил Волина:

— Вы хлеб купили?

— Нет, но у меня вроде там было полбуханки.