Иван Козлов - Осколок ордена

— Вообще-то дороговато вы берете.

— Товар того стоит. Во-первых, «чистый», во-вторых, предназначен для спецподразделений, а это значит, марка и качество на высоте. И потом, Константин Евгеньевич, хозяин — барин. Я ведь не торгуюсь: не подходит цена — раскланялись и разошлись.

— Другими словами, покупатель всегда находится?

Абрамов не хочет затрагивать щекотливую тему и прямо говорит об этом собеседнику:

— Сменим пластинку. А то я начну спрашивать, на какую такую охоту вы с нашими стволами ехать собираетесь?

Спустились на дно оврага, прошли метров сто, и оказалось, что они уже у места назначения. У крутой обрывистой стены Волин прикреплял мишени-силуэты, у ног его стоял чемоданчик. Увидел прибывших, скорым шагом направился к ним.

— Показывай, что там у нас, — говорит Абрамов.

Волин открывает чемоданчик. В нем лежат четыре пистолета.

— Вы два хотели брать, Константин Евгеньевич? За вами право выбора.

— А как мы проверим?

Абрамов перебивает его:

— Для начала показывайте, какие на вас смотрят, а потом и о пристрелке потолкуем.

Рассадин не привык к такому тону. Ему бы словами поиграть, поерничать, пошутить, анекдот какой к месту вставить — так легче понять человека, с которым затеваешь какое-то дело. А Абрамов был и остался служакой: в жизни, наверное, только устав и читал.

Константин Евгеньевич долго выбирать не стал, показал на два крайних справа пистолета.

— Сколько до мишеней? — спросил Абрамов Волина.

— Тридцать пять метров, Анатолий Сергеевич.

— Вас, господин Рассадин, такая дистанция устраивает?

— Вполне.

Абрамов кивнул. Волин взял два ствола, на которые указал покупатель, и, кажется, не целясь, с двух рук стреляет по мишеням.

— Десять выстрелов, — сказал Абрамов. — Я гарантирую, что в мишенях мы насчитаем десять пробоин. Идем проверять.

— Это лишнее, — покачал головой Рассадин. — И отсюда видно, что пули в цель летели.

— Нет, все надо делать по правилам. Вы платите деньги и должны убедиться, что никакого обмана нет. Да ведь и просто же интересно посмотреть на работу снайпера. Если не ошибаюсь, он у вас начал служить, не так ли?

— Так, — кивнул Константин Евгеньевич. — И я уже вижу, что не зря его пригласил.

Волин как и не слышал этих слов.

Подошли к мишеням, насчитали десять дыр, расположившихся кучно в центре силуэта.

— Предлагаю и два других ствола проверить, — Абрамов взял пистолеты, протянул оба Рассадину: мол, за тобой право выбора.

— Я только в тире, с воздушки, — хихикнул Константин Евгеньевич. — Но учиться, думаю, надо. В России без этого не прожить.

Отошли на те же тридцать пять метров, стали стрелять. К удивлению самого Рассадина, две его пули попали в цель. Абрамов не промахивался, хотя разброс пробоин был великоват. Он и сам это отметил:

— Без тренировок нельзя.

Теперь уже втроем стали подниматься к машине.

— А если бы я захотел еще что-нибудь приобрести, а, Анатолий Сергеевич?

Тот в своей манере, не тратя попусту слов, ответил:

— Называйте марку, калибр — потом уже и разговор будет.

Андрей вышел на крыльцо. Утренний туман еще парит над водой. Туманы — это к грибам. Час назад на моторке уехал Вадик, тогда туман был вообще плотный. Пятьдесят метров отплыли — и все, и нет их. Андрей еще вернулся, чтобы часик поваляться в кровати, Мишка тоже вроде бы поспать собирался, но нет — сидит за столом, сколоченным у летней кухни. Перед ним початая бутылка, вяленая плотва и открытая банка тушенки.

— Андрюха, иди поправимся, а то после вечера голова бо-бо.

— Не хочу. Да и нельзя мне.

— А кому можно? Мне можно? Да если Ольга унюхает... — Он выпивает, начинает чистить рыбу, рвет ее зубами. — Хотя, пока домой доберусь, все выветрится, травку пожую, лаврушку у тебя возьму... А ты — правильно, ты не пей. Нельзя тебе. Первое знакомство, то да се... И не проси, не налью.

Андрей нарочито тяжело вздыхает:

— Так, белая горячка начинается. Ты сколько уже выпил?

Мишка приценивается к содержимому бутылки:

— Сто семьдесят восемь граммов, можешь проверять. Так что даже не думай, будто я пьян.

— О каком же ты знакомстве толкуешь?

Мишка прикладывает палец к губам:

— Тсс! Иди сюда, садись. Только подальше от водки. — Ставит бутылку ближе к себе. — Андрю-ха, скажу только тебе, по большому секрету, как другу. Но никому ни-ни, понял?

— Да тут мне и говорить некому. Спасибо, вы приехали.

— Приехали. Пожалуйста. Но суть в чем, брат? В сыроежках!

— М-да, — покачал головой Андрей. — Правильно Вадик говорит: нельзя тебе пить. Несешь какую-то ахинею.

— Андрюха, это же я образно... Сыроежка, да? Шапочка красная. Вот и ты такую встретишь. Студентка, комсомолка, красавица. Вадик сам выбирал лучшую из лучших, заплатил ей. Эта стриптизершей подрабатывает, а там ведь плохих не держат, Андрюха, так?

Андрей жалостливо посмотрел на друга:

— Может, никуда ты не поедешь, а? Сейчас выспишься, придешь в себя, а потом я тебя провожу на вечернюю электричку. Или попросим, чтоб на катере... Не надо о девках болтать.

Гречихин вроде как обиделся:

— А чего мне в себя приходить? Я что, алкаш, что ли? Ну да, чуть-чуть усугубил вчерашнее, но насчет девок — это же не я, это Акимов так сказал, который тебя оперировал. Он так и сказал: все болезни от баб. Нет, чего я несу. Он сказал: хорошая девка любого мужика на ноги поставит, понял? Это сам Акимов так сказал! Вот Вадим и нашел кого надо. А ты — спать, электричка... — Тут Мишку что-то осенило, он взглянул на часы, схватил бутылку, завинтил ее, стал совать в рюкзак. — Елки зеленые, электричка же скоро придет! Спешить надо! Ты идешь за грибами?

Андрей быстро собрался, взял корзину, вышел из дома. Гречихин стоял уже у тропки, ведущей от базы в лес.

— Андрюха, ты сейчас идешь к болотцу, где мы в прошлый раз подберезовики резали, помнишь?

— Есть и другие грибные места...

— Нет, ты туда идешь!

Считая, что с Мишкой сейчас лучше не спорить, Андрей согласился, провел его немного до того места, где тропы разбегались, показал нужную, а сам решил действительно побродить среди деревьев. Не все ж в лодке качаться. Да и ногам надо давать нагрузку.

Хотя для чего?

Нет смысла, утрачен смысл, если уже никогда не наденет погоны, не станет в строй, не вылетит в горячую командировку. В госпитале сказали — раны ладно, затянутся, зарубцуются, но ПВС еще даст о себе знать. Поствоенный синдром. «Вам надо его преодолеть».

Надо.

Но не хочется...

А жизнерадостный Мишка, дойдя до березового молодняка, решил, что бутылку, конечно же, следует допить сейчас: чтоб все в организме выдохлось и выветрилось, пока он доедет домой. Только вытащил ее, родимую, из рюкзака, как увидел ту, ради которой он и пошел лесом, а не уплыл на катере вместе с Паниным. Красная шапочка в спортивном костюме.