Девид Джонсон - Дерево Джошуа. Группа ликвидации

Вереница полицейских машин потянулась по проселочным дорогам к границам штата. В местах снятых постов неубранными остались железные ограждения, Теперь никто не ждал, что Баррет появится в самом сердце штата. Заработали двигатели вертолетов, и тяжелые машины взмыли в серо-синее небо, простирающееся над пустынным пейзажем.

Баррет и Рита сидели на сухой траве под деревьями Джошуа. Какое-то неведомое чувство толкнуло Риту в объятия этого сильного мужчины, который еще несколько дней назад был для нее врагом и преступником и которого она, как полицейский, должна была обезвредить и уничтожить

Баррет, казалось, не удивился такой перемене в поведении девушки. Он молча провел рукой по ее животу.

— Я хочу отдохнуть, здесь так жарко! — Рита разжала свои объятия и легла на землю рядом с Барретом.

Запрокинув голову, она смотрела в небо. Какое-то время Баррет лежал неподвижно. Вдруг Рита снова почувствовала его руку на своем животе. Но это была не та, знакомая ей, иссушенная солнцем и ветром, загорелая и жесткая рука. Эта рука была влажной и несла с собой приятную прохладу. Рита перевела взгляд и увидела, что Баррет сжимает пальцами толстые, мясистые листья агавы и из них на ее оголенный живот капает сок.

— Знаешь, я обманула тебя, — сказала Рита.

Баррет насторожился.

— Нет, не то чтобы обманула, я тебе просто не сказала. Знаешь, я полицейский. Я помощник шерифа.

Баррет откинулся и захохотал:

— Вот никогда не думал, что мне придется поливать соком агавы живот полицейскому.

Рита тоже засмеялась. Последняя преграда, стоявшая между ними, рухнула как подмытая дождем глиняная стена. Девушка понимала, что теперь она может говорить Баррету все, о чем думает. Теперь они просто мужчина и женщина, которые лежат рядом на иссушенной солнцем земле. Ей захотелось остановить время, чтобы замерли полицейские машины, вертолеты, чтобы застыли на месте все, кто их преследовал. Ей захотелось, чтобы только у них двоих осталось живым время. Время и силы двигаться и любить друг друга.

Она не одергивала майку, поднявшуюся под самую грудь. Она не мешала влажной руке Баррета скользить по ее разгоряченному телу. Она подчинилась этой сильной и нежной руке, выгибаясь в такт ударам своего сердца. Его рука словно подсказывала ей, что нужно делать, хотя сам Баррет молчал и, казалось, смотрел в сторону.

— Спасибо, — с трудом проговорил он. Голос у него был каким-то осевшим, незнакомым.

— За что? — удивилась Рита.

— За то, что ты поверила мне. Это бывает не часто…

— Ты хочешь быть со мной? — прошептала Рита.

— Подожди, мы будем вместе. Только не сейчас. Дай мне привыкнуть…

Баррет поднялся, сорвал плод Джошуа и разрезал его хрустящую корочку острым лезвием ножа. В середине блеснула перламутром влажная середина. Плод казался прохладным даже на взгляд. Баррет подцепил его кончиком ножа, и две половинки скорлупы упали на землю. Баррет первым прикоснулся губами к влажной мякоти.

— Это вкусно? — спросила Рита.

— Хочешь попробовать? — Баррет протянул ей плод Джошуа.

Но Рита остановила его руку;

— Теперь я все поняла. Сэверс виноват во всем, а ты не виновен. Он подставил тебя и Эдди. Это он убил полицейского на дороге, а у тебя просто не было свидетелей.

— Ты все правильно поняла, — прошептал Баррет. — Ты умная девочка.

Рита подвела руку Баррета к своему рту и губами прикоснулась к прохладному плоду. Сладкий сок потек по ее губам.

— Я знаю. Я знаю, чего ты сейчас хочешь!

Их взгляды встретились.

— Остановись, Рита! — тихо произнес Баррет, понимая, что не сможет устоять перед ней. Это было выше его сил. Он не смог отстранить ее мягких рук, опустившихся ему на плечи. Рита потянулась губами к его рту.

— Не забывай — у нас совсем мало времени, — прошептала Рита.

— У нас еще есть время, — возразил ей Баррет.

И они слились в поцелуе, чувствуя, как сладость плода Джошуа перетекает с одного языка на другой.

— Не останавливай меня, — сказала Рита и крепче обняла Баррета.

Она повернулась и села на него сверху. Ее стройные ноги раздвинулись, обхватив бедра Баррета. Их губы сливались в долгом, почти бесконечном поцелуе, а руки ласкали и ласкали друг друга.

Теплые ладони Баррета легли на бедра девушки, а ее пальцы начали расстегивать красную, пропахшую потом рубашку на груди Энтони. Девушка изгибалась, вторя своим стройным телом волнующим движениям Баррета. Она была одновременно и покорной, подчиняющейся ему и в то же время как бы сама вела его.

— Только не останавливайся, только не останавливайся, Баррет, — шептали ее влажные, полные губы. — Не останавливайся, прошу тебя.

Она словно боялась, что в какое-то мгновение холодный разум вновь вернется к Баррету и он снова станет неприступным и холодным, отстраненным от нее.

Но руки Баррета двигались, притягивали ее к себе все ближе и ближе. На какое-то мгновение Рита привстала, откинулась от Баррета и через голову сняла свою белую майку. В ярких лучах солнца блеснул атлас ее лифчика, Баррет забыл про ненависть. Его мысли сейчас были полны любви. Он заворожено смотрел, как майка падает на песок. Рита нагнулась к Баррету, и он прильнул губами к ее груди. Он чувствовал шероховатую поверхность кружев. Его руки тянулись к застежке. Но Рита вновь отстранилась, и вновь руки Баррета оказались на ее бедрах. Он крепко прижал ее к себе. А Рита, запрокинув голову, смотрела в небо, где над нею в порывах ветра колыхались тяжелые ветви деревьев Джошуа. И снова рука Баррета сжала лист агавы, и снова прохладный сок заструился по телу девушки.

Влажные руки Баррета гладили нежную, полную девичью грудь, ласкали живот, бедра, легко скользили по спине. Рита осторожно взяла руку Баррета и спустила ее вниз к застежке джинсов,

Непослушными пальцами Баррет расстегнул пуговицу, и молния разошлась. Он опускал все ниже и ниже старые вытертые джинсы, оголяя полные бедра девушки, на которых виднелась узкая полоска бикини.

— Остановись! — упрашивал ее Баррет, уже почти не владея собой.

— Прошу тебя, не останавливайся, — шептала Рита. — Я понимаю, что делаю, не останавливайся, побудь со мной. Забудь про все! Мы теперь только вдвоем на белом свете.

В экстазе, охваченное ураганом чувств тело девушки откидывалось и выгибалось в такт движениям Баррета. Его руки нащупали застежку лифчика. Она щелкнула, и черная узкая ткань упала на землю.

— Остановись… остановись… — шептал Баррет, но уже не останавливался сам.

Его руки ласкали грудь, скользили по животу и все плотнее и плотнее прижимали Риту. Они оба понимали, что теперь остановить их уже невозможно. Чувства владели ими, и они подчинялись им.

Вдруг в этом безжизненном мире, в этой пустыне послышался грохот. Они и не заметили, что по краю долины проходит железнодорожная ветка. По ней, тяжело грохоча на стыках рельсов, двигался товарный поезд. От стука его колес содрогалась земля.