Девид Джонсон - Дерево Джошуа. Группа ликвидации

Узкий проселок привел машину Баррета к небольшому ранчо, разместившемуся в тесном ущелье. Крутились крылья ветряной электростанции, такой привычной в калифорнийском пейзаже, рядом с бензоколонкой припарковались несколько автофургонов. Заправочная станция казалась заброшенной, щитовой дом давно облез, и лишь кое-где сохранились остатки масляной краски. В здешних местах все постройки быстро стареют под знойным солнцем, приходя в упадок без заботы человеческих рук.

Баррет помылся под краном в струе холодной воды и уже веселее смотрел на мир. Хозяин заправки был так же стар, как окрестные скалы и небо. Его подтяжки, кепка, выцветшая рубашка, вытертые джинсы — все указывало в нем на обыкновенного провинциального американца, который просидел здесь безвыездно всю свою жизнь. Он качал ручку водяной помпы и внимательно разглядывал Баррета.

— Зря ты бегаешь, лучше подавайся в Огайо, — проговорил он.

— Качай, качай, старик. Не твое дело, — возразил ему парень.

— Я ж говорю тебе, подавайся лучше в Огайо. А тут тебя еще на электрический стул посадят. Там такой казни нет. А за то, что ты сделал, парень, тебе точно электрический стул светит. Да еще и девушку за собой таскаешь, лучше бы ты ее отпустил.

— Между прочим, это не твое дело!

— Да-да, конечно…

Рита следила за разговором, и ей делалось немного не по себе. Мужчины занялись своими делами. Рита увидела, что им стало не до нее. Она осторожно отошла в сторону и ступила под облезший, пробитый местами навес.

— Смотри, девка, далеко не отходи, — мягко сказал ей старик. — Тут грызунов много, змеи всякие, грифы… И еще смотри — будет хуже, если потеряешься.

Уйти незамеченной не получилось. Еще и собачонка хозяина увязалась и начала лаять, наскакивая на нее со всех сторон.

— Успокойся, плюгавая! Оставь девчонку в покое, — приказал ей старик.

Собака была местной породы, с шерстью такой же седой, как борода у старика. Она отозвалась на голос хозяина радостным лаем, легла на дощатый пол, тут же подхватилась, подбежала к нему и попробовала лизнуть руку. Но старик оттолкнул собаку, и она вернулась под навес — там была спасительная тень, было чуть прохладнее, там ее не доставали изнуряющие лучи жаркого калифорнийского солнца.

Баррет в это время бросил в «форд» ружье и несколько коробок с едой.

— Что, зацепили тебя? — поинтересовался старик, увидев темное пятно на рубашке парня.

— Да, — сказал Баррет, — зацепили, но это не твое дело, Понял?

— Понял, — ответил старик, улыбнувшись.

Правда, улыбка его была невеселой, скорее грустной, даже печальной. Чтобы успокоиться, старик вытащил плоскую бутылку, открутил пробку и сделал несколько больших глотков. Проделав все это, он вытер тыльной стороной ладони усы. Его глаза слезились, когда он глядел на этого высокого и крепкого парня, осматривающего машину.

— У тебя хоть какие-то мысли есть в голове? — поинтересовался старик.

— У каждого человека есть какие-то мысли, — ответил Баррет, поглаживая приклад винчестера.

Рита ходила под навесом. Она ела сандвич с ветчиной и рассматривала плакаты, висевшие на дощатых стенах. Один из них привлек ее внимание. Она долго и внимательно вглядывалась и увидела, что за рулем машины сидел молодой парень. И она поняла, что этот парень и ее похититель — один и тот же человек. Рядом с плакатом висела небольшая, уже пожелтевшая вырезка из какой-то калифорнийской газеты. Названия у газеты не было, и Рита начала водить ручкой, читая полустертые, высохшие буквы.

Газетная заметка была про автогонки, в ней рассказывалось о том, что знаменитый гонщик Норман Энтони Баррет три года назад выиграл престижные гонки и занял первое место. Рядом на стеллажах громоздились спортивные кубки, призы. Фотографии, вырезки из газет покрывали всю заднюю стенку стеллажа от потолка до самого пола. Теперь Рите открылась тайна Баррета, ей стало понятно, почему он так хорошо вел машину и сумел уйти от полицейских — он же профессиональный автогонщик.

Баррет оторвал взгляд от ружья.

— Ну и что ты им скажешь, если они появятся здесь? — спросил он хозяина.

— Да ничего, — спокойно ответил тот. — Просто скажу, что дал тебе ружье и ты уехал.

— Но ты ведь знаешь, — настаивал Баррет, — что у меня здесь незаконченные дела, я еще кое с кем должен посчитаться.

— Знаю, — отвечал старик, — но все-таки тебе лучше уехать.

— Послушай, как поживает жена Эдди? — спросил Баррет.

— Да вроде бы бедствует, — ответил хозяин.

— А если поточнее?

Старик молчал, ему не хотелось говорить. Но по взгляду гостя он понял: от ответа не уйти.

— Ладно, узнаю в другом месте.

— Она ни с кем не встречается…

— Я поеду к нёй сам.

— Хватит болтать, не о ней тебе надо сейчас думать.

Судя по всему, старик был недоволен визитом, но его можно было понять и так, что отпускать ему гостя не хотелось. Старик ходил возле машины, стучал по колесам, заглядывал в кузов, а потом, подумав, вернулся в дом и вынес оттуда красную канистру с бензином. Тяжело ступая, он поднял ее и забросил в кузов. Полная канистра тяжело ударилась о борт. Опираясь на палочку, старик подошел к окну и просунул голову в кабину.

— Я положил тебе в кузов запасную канистру с бензином, мало ли что случится. Только не думай, что я сделал это ради тебя.

— Спасибо вам, — сказала Рита.

— Я не для тебя стараюсь, дочка.

— Вы хороший человек.

— Запомни, парень, и не для тебя.

Старик отошел в сторону.

— Считай, что ты сделал это в память о моей покойной матери, — сказал Баррет и поднял стекло кабины.

Ключ зажигания повернулся в замке, песок и камни полетели из-под колес, машина рванула с места. Старик снова остался один на один с пустыней, возле своей заброшенной, забытой людьми и Богом, заправочной станции.

Обернувшись, Рита еще долго смотрела на уменьшающуюся фигуру старика.

— Кто это был? — спросила она, повернувшись к Норману. Ей почему-то стало очень-очень грустно.

— Мой отец, — зло бросил Баррет.

И вновь потянулась бесконечная, как долгий летний день, дорога по пустынному горному плато. Снова пыль и песок струились из-под колес машины, снова натужно ревел двигатель, снова визжали тормоза, поворот сменялся поворотом. В этом краю не было видно ни полей, ни садов, ни человеческого жилья. Дорога была безжизненна. Только горы смотрели на удаляющуюся точку машины, за которой тянулся длинный шлейф пыли.

Рите казалось, что этой дороге не будет конца и она никуда их не вывезет, но в одном из ущелий Баррет притормозил, вывернул машину на обочину и остановился. Он заглушил двигатель и посмотрел на девушку. Его рука уверенно вырвала ключи из замка зажигания, положила себе в карман. Усталый, он открыл дверцу и шагнул на