Леонид Влодавец - Змеиный клубок

— Значит, вы рассчитываете на кое-какой процент?

— Просто предлагаю вам взаимовыгодное сотрудничество. Вы обеспечиваете себе очень неплохой уровень жизни, воссоединяетесь с детьми. Если захотите работать в области, сможете преподавать в школе, где учатся дети областного руководства и бизнесменов. Там учителя зарабатывают до пятисот баксов в месяц, работают с классами по десять учеников и ездят в отпуска на Кипр и Канары. Ваши мальчики там изучат три языка и смогут поступать хоть в Гарвард, хоть в Сорбонну. А можете и вообще ни черта не делать, если сумеете добраться до тех денег, которые Митрохин укрыл в Европе. Правда, самостоятельно до них добраться вы не сумеете, но я бы мог помочь. Правда, тут нужно делиться и с Пантюховым, но я думаю, что он не будет слишком жадным.

— С ума сойти… — пробормотала Галина, и у нее аж очки запотели. — Неужели все так просто?

— Нет, конечно, не просто. Поэтому я вам и предлагаю сотрудничество.

— Извините за нескромный вопрос, — съехидничала Митрохина, — а замуж мне за вас случайно не придется выходить? В счет услуг, так сказать? Чтоб уж не мелочиться в рассрочку?

— Нет, — усмехнулся Альберт Анатольевич, — я обожаю жену, у меня два великолепных хлопца-близнеца по двадцать восемь лет от роду и прелестная мартышка лет пятнадцати. Но вот на Алексея Коровина я бы вам посоветовал обратить внимание. Он ведь теперь тоже свободен…

Галина помнила Леху в качестве испитого, небритого и неумытого гражданина в потертой и местами порванной одежде. За этого бомжа и алкаша выходить замуж? Впрочем, о миллионах, которые достались Лехе, она тоже помнила. Это еще вопрос, возьмет ли… Правда, эти несерьезные мысли Митрохина погнала прочь. Ей было известно из классической русской литературы, что моральнее жениться по любви, а не по расчету. Но тут в ее сознании произошел неожиданный перелом. Она в течение нескольких минут вспомнила всю историю своего знакомства с Лехой, начиная с утреннего чаепития на кухне, когда он появился у нее в квартире с простреленным листочком из паспорта Сергея Митрохина и схемкой подхода к заброшенному бункеру, где нашли свой конец фашистские диверсанты. Он ведь спас ее от Мосла и Лопаты. И вообще вел себя по-рыцарски. Нет, если его удалось отмыть и приодеть, он, может быть, и стал похож на человека… Митрохин, конечно, был помоложе, посимпатичней, но и Галина, когда за него выходила, не была такой мымрой, как сейчас. Надо быть реалисткой. Лучшей партии ей, конечно, не придумать. Если б еще знать, что Леха остановится на стадии умеренного пьянства и не перейдет в категорию хронических алкоголиков… Но такой гарантии даже бывший Госстрах не давал.

— Нужен он мне, ваш Коровин, — сказала Митрохина как можно равнодушнее, хотя и смущенно.

— Не плюйте в колодец — напиться придется! — усмехнулся Альберт Анатольевич. — Возможно, это окажется одним из условий компромисса с господином Пантюховым. Коровин у него на коротком поводке, и связать вас с ним одним ошейником для него было бы хорошим подарком.

— Хорошая перспектива: поводок, ошейник… Я ведь не собачка.

— А между прочим, Галина Юрьевна, наша жизнь похожа на собачью. Самые свободные — это бездомные собаки. Иди куда хочешь, питайся тем, что найдешь или украдешь, спи на холодной земле или в снегу. А хочешь кушать досыта, спать на теплом коврике — будь добр терпеть поводок, ошейник, намордник, а то и плетку. Се ля ви!

Нет, все-таки зимой в лесу получше, чем осенью. Холодно, конечно, но зато не сыро. Снег, правда, глубокий, аж по пояс, но на лыжах это не чуется. Зато воздух ядреный, бодрящий такой, здоровый. Особенно — с большого бодуна и после легкого похмеления.

Шли себе по лесной лыжне два закадычных приятеля, Леха Коровин и Севка Буркин. Не пьяные, но принявшие для здоровья по стопочке. В ватных потертых стеганых штанах, в линялых армейских бушлатах с воротниками на рыбьем меху, в свитерах домашней вязки и вязаных черных шапочках с липовой маркой «Рибок» выглядели они почти как братья. Даже морды были одинаково небриты, хотя

Леха всего месяц как женился на Галине Митрохиной, а Севка со своей Иркой так и не развелся.

Само собой, что шли они на сей раз не за грибами, а с охоты. Не шибко законной, потому что никаких лицензий не покупали, но и не шибко браконьерской, потому что, кроме двух русаков-дураков, не сумевших замаскироваться как следует, ничего не заполевали. Ничего, свежатина есть свежатина.

Но самое главное — пройтись по свежему воздуху, пахнущему подмерзшей смолой, вечнозеленой хвоей, льдинками-сосульками, намерзшими на голых кустах. И душу отвести, поговорить за жизнь. Потому что, когда под сорок, это очень полезно для здоровья.

— А кто-то сейчас на работе вкалывает, — заметил Сева. — Металл нюхает, копоть глотает…

— А некоторые, между прочим, на Канарах песок давят.

— Канары… На фиг они нужны! Ты вот слетал, медовый месяц провел, много там песка видел?

— Ни фига вообще-то, — сознался Леха, — только я, Севка, на Канарах не был. Мы с Галькой в Майами отдыхали, на дядюшкиной вилле, я ж рассказывал. А там бассейн свой, приличный. Только уж домина больно здоровый, больше, чем вокзал в облцентре. Я так весь и не прошел. Честное слово! Галькиного Никитку один раз часа два искали — хрен его знает, где прятался.

— А вообще-то как там, в Америке?

— Думаешь, я ее видел? Аэропорт видел, имени товарища Кеннеди, здоровый, побольше, чем наше Шереметьево, по-моему. Или показалось так. Тоже толком не разглядел, потому что с самолета на самолет. Вообще-то оттуда мы на дядькином самолете летели, то есть считается теперь, что на моем. Мог бы, наверно, задержаться, но Пантюхов, сукин сын, торопил, ему, обормоту, все не терпелось в главную дядькину контору слетать, дженерал офис. А это — черт знает где, в Чикаге, кажется. Прилично летели.

В Нью Йорке потеплее было, а там — бр-р! — холодрыга будь здоров. Там вообще сразу в вертолет — и прямо до крыши. Пантюхов, конечно, понимал, об чем лай, хоть и через переводчика, а мне так все по фигу. Правда, заставили какую-то фигню подписывать. Говорят, что на английском, то и на русском, но хрен его знает. Я знаешь ли, и тот документ, что вроде бы по-русски написан, и то не понял. С главным менеджером познакомился, по рюмахе коньяку выпили с ним. По-русски говорит неплохо, специально выучил, чтоб дяде Саше понравиться. Под самый финиш признался, что опасался, будто я его уволю, как несправившегося. А так — скука одна, без охраны ни шагу. Спасибо, Пантюхов сжалился, сказал что я больше не нужен, и велел нам с Галькой в Майами лететь. Опять же прилично пролетели как из Питера до Крыма. Ну, тут хоть потеплей, солнышко. Тепло, даже жарковато. Они нас, правда, уверяли, будто у них летом больше ста градусов жары бывает, но потом выяснилось, что по нашему это только сорок, а осенью, когда мы были, там выше двадцати пяти по-нашему не набиралось. Пару раз в океан ходили, мне показывали, как рыбу с катера ловить. Видал по-настоящему, как акула плавает. Не очень здоровая, метра два наверно. Покрутилась и уплыла… Ну, еще свозили на день на болота, каких-то птиц, крокодилов показали или кайманов. Тот мужик, что в заповеднике, говорил, будто крокодил и кайман чем-то различаются. Я так и не понял чем.