Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

— И что это должно значить? — добродушно поинтересовался он. — Почему не на занятиях, курсанты?

— Так ведь отпуск только завтра кончается, товарисч генерал, нашлась Яна. — И мы решили, что вам скучно будет одному ехать.

— Так точно, — согласился Гек, — товарисч генерал, а там еще у нас Тимур в машине. Он сегодня за шофера. — Парень широко улыбнулся, краем глаза продолжая наблюдать за посольцами. Отчего-то они ему не нравились. Тоже — слишком спокойные?

— А я сегодня за Снегурочку, что ли? — и Гриценко двинулся к выходу. Гек и Яна, переглянувшись, последовали за ним. Как обычно после длительной, почти месячной зарубежной поездки, бывший генерал вернулся очень довольным — явно все удалось, как он задумывал. Учитывая, что Леонид Юрьевич проигрывать не любил и не делал этого, подобные удачи уже никого не удивляли. На этот раз он пропадал где-то в Китае, потом в Таиланде, потом в Японии… Но что Гриценко привез на этот раз, заранее мог знать, вероятно, только Тимур Минажев — а он, если знал, говорить отказывался.

Заняв место рядом с водительским, Гриценко передал свой кейс назад, Геку. Тот немедленно принялся осматривать доверенную реликвию, которая пропустила через себя по меньшей мере сотню различных технологий, о существовании которых многие даже не догадывались. Снаружи — обычный кейс, но только очень старый, потрепанный, не скажешь даже, насколько он ценен. Однако внутри «чюмодан» далеко переплевывал все придуманное создателями сериала о Джеймсе Бонде, и открывать его поэтому отваживался только хозяин.

— Здравствуйте, Леонид Юрьевич.

— Да, Тимур. Гек, ты код подбираешь?

— Нет, — возмутился парень, — как можно, Леонид Юрьевич?!

— Циркулярную пилу и противоядерный бронежилет не забудь, когда вскрывать будешь, — посоветовал Тимур, трогая машину с места.

— С чего бы такое веселье?

Яна двинула Геку локтем, когда он собрался ответить, и обиженно протянула, мгновенно вживаясь в чужую роль:

— А чо такое, пошу-утить нельзя, чо ли?.. Ваще, у нас отпуск, в натуре. Чиста мы решили…

— Поговори у меня, — Гриценко полуобернулся. Подопечные вовсю хохотали, то ли над своей удачной шуткой, то ли над отставным генералом, который никак не мог взять в толк, что происходит.

— Я… мы… — слегка успокоившись, Яна продолжила: — Ну, Леонид Юрьевич, нельзя же круглый год делать лицо утюгом, чтобы пугать преступников.

— И вы решили поиздеваться над старым и больным Гриценкой?..

— Пошутить, — уточнил Гек. — А что, плохо получилось? По-моему, вполне.

— Даже слишком. Вам пошутить, а я думай, что стряслось, раз вы меня встречать приехали.

— Да ничего особенного, — сказал Тимур. — Все как обычно. Искал вас, правда, один… из генпрокуратуры.

— Чего хотел?

Тимур помотал головой:

— Не знаю, Леонид Юрьевич. Может, он и не из прокуратуры вовсе — замашки журналистские, скорее…

— Он назвался? — перебил Гриценко.

— Да. Владимир Татаринов.

— Уверен?

— Обижаете, Леонид Юрьевич. — Памятью Минажев обладал отменной, как и практически все техники и помощники Гриценко. Но если курсанты подразделения «Д» проходили специальную подготовку, улучшая навыки запоминания и схватывания информации, то Тимур — в этой области все мог от рождения.

С заднего сиденья Гек с Яной удивленно наблюдали, как Гриценко схватил телефон и, не особенно долго думая, принялся набирать номер — то ли наизусть помнил, то ли часто пользовался…

— Татаринова, — бросил он, когда трубку сняли. И тут же уточнил: — Старшего.

В пятнадцати километрах от московской кольцевой автодороги, в рядах автомобилистов прочно укрепившейся под одним-единственным словом «кольцо», скрывшись от слишком назойливых взглядов и возможных неприятностей в густом перелеске, расположилась территория, укрытая заграждением почти четырехметровой высоты. Стальная сетка с мелкими звеньями местами комбинировалась с крупноблочными железобетонными квадратами, практически начисто лишая возможного наблюдателя обзора территории. К секретному плацдарму от трассы вела неширокая дорога, и любой был волен поехать по ней, но как известно — нет лучшей маскировки, чем естественная. Если кому-то и приходило в голову свернуть в лесок, то двумя минутами позже водила-ислледователь мог поздравить себя с явной ошибкой — дорога прерывалась на берегу небольшого лесного озерца, и продолжалась с того берега. Мало ли чего в природе не бывает. А рулить меж деревьев — мало кому придет в голову. Конечно, не существует страховки от случайных грибников, но грибникам нет дела до секретных КБ и прочих закрытых ящиков.

К тому же, территория хоть и не охранялась явно — любому подобравшемуся к воротам становилось ясно, что людей внутри ограждения предостаточно — и людей серьезных.

Татаринов осторожно вел машину, дергаясь оттого, что низко опустившиеся после дождя ветки деревьев скрежетали по крыше практически новой машины. Добравшись до озерца, он остановился и вышел из «Ауди». Как свежо в лесу… В этот момент следователю захотелось все бросить, купить дом где-нибудь подальше от центров преступной цивилизации, читать по вечерам любимые книги, иногда — не слишком часто — слушать новости. Но только чтобы без телевизора, без нераскрытых дел и непрерывных сражений с собственной совестью. Но он прекрасно понимал, что не имеет право бросить все. Он не имел права даже кричать на Крамера, когда последний раз говорил с ним. Но сдержаться уже не смог когда «Государственный» деятель вдруг завел разговоры, которые Татаринов уже сто раз слышал от Ильи Крамера воображаемого — о безопасности, о том, что делом необходимо заниматься всенепременно, о еще какой-то ерунде, вроде развития социума и… нет, он был искреннен, вне всякого сомнения. Душа болит у человека — вот и делает что способен, а способен Илья на многое. Или нет? Короче, не стоило на него кричать.

Следователь вздохнул. Еще немного посидел, сжимая руль до побеления костяшек пальцев. Ленька, наверное, изменился. Даже голос по телефону — сильный, уверенный, спокойный. Только что немного возбужденный от новостей. Озорного задора, как раньше, уже нет.

«Старые становимся. Я-то, небось, не лучше выгляжу…»

Повода сомневаться в последнем не было, и Татаринов вновь оживил движок, заставляя машину вползти в воду и двинуться к другому берегу, совершенно не замечая надуманной глубины, которой, впрочем, никогда и не было в искусственном лесном озерце. Когда Гриценко сказал, что придется проехать через озерный брод, его друг не поверил. И не совсем верил сейчас, инстинктивно ожидая, что передок вдруг провалится вниз, а ему придется срочно вылезти и голосовать какого-нибудь добродушного «командира», чтобы тот вытащил насквозь промокшую «Ауди» из воды… Но машина шла ровно, и через несколько секунд следователь оказался на другом берегу, прибавляя скорости.