Сергей Соболев - Чужой

— Значит так, девушка Дарья! — сказал он веско. — Как я тебе уже сказал, мы едем к одному моему знакомому!

— А он… Слушай, я боюсь!

— Не перебивай! Никто тебя не обидит! Ты можешь думать обо мне что угодно…

— Я знаю, что ты хороший! — торопливо произнесла она. — Ты ведь не обидишь Дарию, да? Ты… вы не сделаете мне ничего плохого, верно? Пообещайте мне!

— Не дергайся. Все будет нормально! Значит так! Чем меньше ты будешь знать и видеть, тем лучше, тем спокойней для всех! И для тебя — тоже! Поэтому надевай «маску»… и прикуси язык! Ни слова! Понятно?!

— Сначала поклянись, что…

— Иди ты на фиг! — перебил ее Краснов. — Я тебя сюда не звал! Сама ко мне прицепилась! И вообще. Если бы я хотел тебя п р и б и т ь, то уже дано бы так и поступил! А будешь трындеть, как вот сейчас… Короче, смотри у меня! Замри! И не болтай!

Он расправил края «маски», перевернул ее, так, чтобы эта особа не могла ничего видеть. И нахлобучил ее на голову своей новой знакомой.

Спустя несколько минут «пассат», покачиваясь на неровностях свежескошенного луга, подкатил к тыльной, глядящей на лесок стороне сельского хутора.

Сначала послышался собачий лай. Затем из за деревянного сруба, — он был хорошо виден в свете фар — показался рослый, костистый, не старый еще мужчина, на котором были надеты брезентовая куртка и резиновые сапоги. На правом плече висит карабин «сайга», в левой руке — «бошевский» фонарь.

Краснов заглушил движок. Только сейчас он ощутил, насколько измотан всей этой кутерьмой; у него даже руки ходили ходуном, никак не мог он справиться с этой нервной дрожью…

Девушку тоже трясло: было отчетливо слышно, как у нее от страха клацают зубы.

Дядя Федор прикрикнул на собаку — это была немецкая овчарка.

— Машка, фу! Свои!! К ноге, кому сказано!!

Хозяин хутора подошел к «пассату», включил фонарь и направил его на лобовое стекло.

Обошел машину вкруговую, потом открыл правую переднюю дверцу…

Луч фонаря осветил полуобнаженную девушку, на голове у которой, надетая задом наперед, красовалась спецназовская шлем маска. Та затряслась еще пуще и теперь лязг ее зубов был слышен, кажется, за километр от хутора.

— Интересно, интересно… — сказал своим хрипловатым голосом дядя Федор. — Это что за маневр такой? Смахивает на «плоский штопор»! Ну что? Сами выберетесь, или подсобить?

Дмитрий вяло поприветствовал его взмахом правой руки. Ну и заодно продемонстрировал наручник, который — посредством прочной цепочки — соединял его с девушкой.

— А впрочем, — сказал хозяин хутора, — видывал я и не такое! Не бойся меня, красавица, — он осторожно коснулся гладкого женского плеча. — Все будет хорошо… здесь ты в полной безопасности! Ну а с тобой, мил человек, — дядя посмотрел на племяша, — мы отдельно побеседуем.

Тахир Сайтиев был вне себя от ярости: только что он получил серьезный нагоняй от родного дяди Руслана, человека уважаемого и авторитетного, который все последние годы был ему как отец родной…

Разговор состоялся около десяти утра, в городском офисе дяди, расположенном в центре Воронежа, рядом с гостиницей «Брно». Тахир и его верный товарищ Ильяс, которого он знает и помнит ровно столько времени, сколько знает и помнит самого себя, стояли перед Русланом Сайтиевым, как два провинившихся, нашкодивших юнца.

— Тахир! И ты, Ильяс! Я зачем перевел вас сюда, в Воронеж, из Москвы?! Чтобы вы были мне здесь п о м о щ н и к а м и! Я сказал вам: хватит лоботрясничать!

Хватит волочиться за юбками и «зажигать» в ночных клубах! Вам уже исполнилось по двадцать пять лет! А вы все еще ведете себя как годовалые жеребцы, отбившиеся от табуна! Ну? Что молчите?! Почему не была выставлена надлежащая охрана?! Как такое могло случиться, что фактически в твоем, Тахир, присутствии, при наличии двух наших транспортов сопровождения каким то шайтанам удалась эта их… акция устрашения?

Пятидесятилетний мужчина, на котором одета белоснежная рубашка (пиджак и галстук он снял в самом начале их разговора), и у которого виски уже основательно посеребрены сединой, поднялся из за стола. Чуть прихрамывая на правую ногу, опираясь на палку с резным набалдашником, подошел к двум «джигитам», которых он сам выделил, которых, как он считал, отличает преданность тейпу, сообразительность, живость ума. Да и храбрости им не занимать… Он заглянул в глаза сначала одному, а затем и другому. От них, от их волос, кожи, одежды — хотя они успели переодеться и наспех приняли душ — явственно тянуло паленым. Этот «аромат» не способен перебить никакой парфюм. Неужели он ошибся, когда поручил важный участок работы Тахиру? Которого он, кстати говоря, после смерти старшего брата — тот погиб при странных обстоятельствах, в девяносто четвертом, во время поездки в Турцию — взял к себе в семью на воспитание, как и другого племянника, совсем еще маленького в ту пору Шамиля…

— Два трака с важным грузом сгорели! Дотла! Остались лишь остовы, жалкие останки! Говори ты, Тахир.

— Дядя… — Тахир откашлялся в кулак. — Я так думаю, что Мансур и его люди сами виноваты!

— А в чем именно состоит их вина?

— Этот их поселок… Выселки… плохо оборудован — с точки зрения безопасности! Я Мансуру на это указывал! Советовал огородить с тыльной части центральную часть поселка! Он сказал, что у него сейчас туго с финансами… И что сделает эту работу не ранее следующей весны! И еще он сказал, что им нечего особо опасаться, потому что в Выселках не осталось ч у ж и х. Что из этого села убрались все русские…

— Продолжай.

— Заявка от Мансура на сопровождение колонны поступила за сутки… То есть, в понедельник, во второй половине дня. График был четко рассчитан по времени. Единственное, что от нас не зависело, это именно выбор места ночевки автоколонны — тут решали «грузоотправитель» и…

— Вот это — лишнее! — сердито сказал Руслан Сайтиев. — Ваша с Ильясом задача была — сопровождать эту автоколонну от Борисоглебска до границы области! С Мансуром Джейкуевым… как с главным представителем «кулябских» в этом регионе, у нас есть четкие договоренности! Нам стоило огромного труда внедриться в эту сферу… навязать кое кому наши услуги! Причем вопрос этот решался не мною и не Джейкуевым. — Руслан Сайтиев на короткое время поднял глаза к потолку. — И не здесь, не в России!

— Я просто хотел сказать, что решение оставить на ночь автоколонну в Выселках принадлежит не мне… или Ильясу…

— Вы не того ранга люди, чтоб принимать такие решения! Вы — исполнители! Почему в месте ночевки не была выставлена охрана? Вас туда зачем послали? Чтоб вы, пользуясь гостеприимством таджиков, сидели возле казана с пловом?! Или занимались своей прямой работой?!