Сергей Соболев - Чужой

— Гм… Извини, если что не так было.

— Да не, все нормально. Я ведь и до сих пор не курю… так что запомнила твой урок! И еще я не забыла, как ты однажды вечером меня недалеко от дома выручил, когда ко мне пьяные ребята стали приставать… Кстати. — Она достала из сумочки, которая висела у нее на плече, небольшой блокнотик и авторучку, записала несколько цифр, потом, вырвав листочек, передала его Краснову. — Это номер моего мобильного…

Краснов спрятал листок в задний карман брюк.

— Ань, а это Игорь Шулепин! — он кивнул в сторону Шульца, стоявшего вполоборота к ним. — Он в нашей школе до восьмого класса учился… Игорь?!

Шульц как бы нехотя повернулся к ним.

— Вы знакомы? Это Аня, дочь нашей соседки! Не узнаешь, что ли?

— Узнаю, — сказал Шулепин. — Чего ж не узнать то. В одном городе живем.

— Да мы, в общем то, знакомы, — в голосе девушки прозвучал холодок. — Действительно, ходим по одним улицам…

— Я вижу, ты тут без своих дружков? — Шульц бросил на нее хмурый взгляд. — А что так?

— А вот это не твое дело, «камарад». Понятно?

— Эй… вы чего? — Краснов понял, что между этими двумя были какие то «контры». Но выяснять причины ему сейчас не хотелось, хватит с него на сегодня этих ссор и разборок. — Да ладно вам! Мы же сюда веселиться пришли?! Ань! Выпьем за встречу? Сейчас… я шампанского попрошу!

Он поманил рукой бармена. Тот принес бутылку шампанского и три фужера. Хотел откупорить, но Краснов жестом показал, что этого делать не нужно, что она сам откроет бутылку.

Но ни открыть шампанское, ни, тем более, пригубить по фужеру за встречу, Краснов и юная красавица так и не успели.

Вокруг них вдруг как то разом расступился народ.

— Бля… — процедил Шульц. — А вот и джигиты пожаловали! Суки… не дадут спокойно расслабиться! Димон, секи фишку: они к нам идут…

От входа, кратчайшим путем, спокойно раздвигая плечами «овечек», тех, кто своевременно не освободил им путь, шли трое… нет, четверо парней.

Все они примерно того же возраста, что и Краснов, что и Шулепин. Дмитрий успел рассмотреть лишь одного из них: статный, держащийся с достоинством парень; росто весовые категории, кажется, у них примерно совпадают. Нос с горбинкой, модельная стрижка, темные волосы блестят, как набриолиненные. Прикинут неплохо, шмутки явно куплены не у базарных торговцев: светлые брюки, кожаные мокасины, легкий свитер из кашемира, на шее золотая цепочка, на указательном пальце правой руки небрежно вращает ключи с брелоком (скорее всего, от собственной тачки)…Вот они подошли к той группке, от которой минутой ранее на время отпочковалась девушка Аня…

Краснов ощутил, как напряглась ее рука.

Но сообразить, что здесь не так, в чем смысл происходящего, не успел: один из «джигитов» — тот самый, на которого он сразу обратил внимание — направился к ним.

— Аня, иды к нам! — вместо приветствия сказал «джигит». — Па ашли патанцуем! Ну что ты дуешься на ми иня?! Чем я тебя а абидел, что ты на ми иня даже не смотришь?!

— Девушка не танцует, — сухо произнес Краснов. — Отвали.

— Тахир, давай не будем… здесь… ладно? — подала реплику девушка (она все еще держала Краснова под руку). — Я тебе что сказала, когда ты звонил? Дай мне время. Я тебе потом сама позвоню… когда надумаю.

— А я ти ибя не тараплю, — сказал парень. — Я хачу только потанцевать. Пойдем, да? Эй, ты! — он посмотрел на Краснова. — Ты кто такой?! А атпусти ее, да?!

— Это мой знакомый… друг детства, — сказала девушка. — Вот что, Тахир…

— Шел бы ты отсюда, — опередил ее Краснов. — Тебе по русски сказано, что с тобой не хотят общаться!

Тем временем, к ним подошли и остальные трое «джигитов». Шульц, который держался чуть в стороне, выхватил из кармана мобилу и стал названивать кому то из знакомых. Атмосфера накалялась. Один из парней, пришедший с Тахиром на дискотеку, грубо толкнул Краснова в плечо.

— Эй ты… свинья! А ну давай вали а атсюда! — прошипел смуглявый крепыш, облаченный в летний льняной пиджак, одетый, кажется, на голое тело. — А если нет… ну та агда пашли выйдем, да?!!

Краснов аккуратно снял руку девушки со своего предплечья. Сместился чуть влево. На мгновение обернулся к стойке, как будто потерял всякий интерес к беседе… Потом — он то знал эту публику, хрен они от него отъ…ся — резким движением схватил за горлышко неоткупоренную бутылку шампанского и наотмашь врезал ею по черепу «крепышу»!

Тут же раздался чей то визг, перекрывший по громкости даже грохочущую в динамиках музыку!..

«Крепыш» покачнулся, потом как то разом сгорбился, уменьшился в росте, схватился обеими руками за голову…

Что то со свистом пронеслось возле левого виска Краснова — он едва успел увернуться.

Двинул кого то ногой в промежность…

«Ну все, влип! — промелькнуло в голове. — Сейчас порежут, покрошат…»

Третий парень из этой компании, распахнув полу пиджака, потянулся к подвешенной на сбруе под левой мышкой кобуре… Налетевший откуда то сбоку Супрун — и откуда он только взялся?! — двинул его в плечо, да так, что тот кубарем улетел на танцпол, под ноги бросившимся в рассыпную «овечкам»…

Музыку разом обрезало, как бритвой! Но все равно было шумно: визг, ор, мат!

Щульц, хотя и не принимал непосредственное участие в драке, вопил, кажется, громче всех: «Русские! Пацаны!! Вайнахи наших бьют!!»

Кто то из друзей Тахира проорал дурным голосом: «Аллау акбар!»

Сам Тахир в драке не участвовал, лишь оттолкнул какого то бухого парня славянской наружности, когда тот попытался схватить его за грудки…

В драку полезли местные охранники, стали разнимать. Забубнила рация — секьюрити вызывал ментов!

Тахир крикнул, адресуясь Краснову: «Эй ты, свинья!»

Когда из глаза встретились, «джигит» демонстративно провел пальцем по горлу. Резко, гортанно что то командовал своим… Те, придерживая под руки «крепыша», которому досталось поболее других, стали отходить к выходу.

— Димон… давай ка, тоже дуй отсюда! — переведя дыхание, сказал Супрун. — Счас менты нарисуются… на фиг нам это надо!! Обождите с Шульцем меня во дворах, я прозвоню!! Шульц, через «черный» уходите, а не через парадный! И смотрите в оба — кавказцы могут с в о и х вызвонить!!

Краснов выскочил вслед за Шулепиным на свежий воздух, в разбавленную мутным светом уличных фонарей августовскую ночь.

— Ну все, мля!! — Лицо у Шульца сделалось белым, как полотно, то ли от переполнявшей его ярости, то ли, наоборот, с перепугу. — Достали! Беспредельщики!!! Димон, счас соратники подъедут! Забьем «стрелу»… Ну оборзели же в конец! А этот… который Тахир… мы к нему уже присматриваемся! Он где то с мая здесь ошивается… И эти, которые с ним, тоже только недавно в городе! Вернее, появляются иногда на выходные, как сегодня…