Юрий Мокшин - Узники смерти

Нельзя сказать, что сама идея тайного контроля над мозгом человека была продуктом именно двадцатого века. Поиск в этом направлении осуществлялся в разные времена и в разных странах. У нас он начался еще в Царской России и курировался контрразведкой Генерального штаба. Этому серьезному департаменту необходимы были новые надежные методы допросов пойманных вражеских агентов, физические пытки зачастую давали сбой — арестованные, не выдержав, уносили с собой в могилу ценные сведения, так и не успев поделиться знаниями с господами из следственного отдела. Исследования основывались, в основном, на восточных наркотических веществах. Да и сама идея прилетела оттуда, принесенная на крыльях японских и китайских агентов.

Октябрьская революция прервала этот полет, правда, ненадолго. К двадцать второму году умные головы начали понимать, что теория о всесильности воспитания и перевоспитания человека, мягко говоря, не срабатывает. Необходимы иные, более надежные способы в создании нового человека, служащего идеальным винтиком в машине тоталитарного государства.

Начался новый виток исследований. Как многие царские архивы, архив спецслужбы достался в наследство ЧК в целости и сохранности. Но сама лаборатория к тому времени была полностью разрушена и разграблена. Пришлось все создавать заново.

Поначалу работа шла медленно и не приносила ощутимых результатов. Сказывались ограничения законодательного плана, не хватало образованных и в то же время достаточно идейных для такой работы кадров. Почти не было подопытного материала.

К тридцатому году, вследствие государственной политики, положение начало меняться. Перестали стесняться законов, широким потоком хлынул дешевый материал в лице врагов народа. Многие научные направления были объявлены лженауками и вычеркнуты из нашей общедоступной истории, но продолжали развиваться и крепнуть в секретных лабораториях и институтах, создаваемых на базе концентрационных лагерей.

Положение в корне изменилось к тридцать девятому году, когда благодаря постоянным заботам Берии — крестного отца институтов-зон — в лабораторию Мозга, расположенную к тому времени в лагере особого режима, поступили кадры из числа репрессированных. Они готовы были изобрести хоть вечный двигатель, лишь бы не попасть не лесоповал.

Во время войны лаборатория была особенно перегружена. Количество исследуемых тем увеличилось в несколько раз. Кроме того, с победой Красной армии, появилась надежда почерпнуть что-то новое из документов немецких и японских лабораторий смерти. Но оказалось, что мы не только не отстаем от поверженного противника, но по некоторым вопросам даже ушли вперед.

После смерти Сталина и Берии исследования, естественно, не закончились. Ученые продолжали усиленно работать над созданием все более новых и совершенных технологий. Старая лаборатория уже не отвечала современным требованиям. Многие разработки пришлось перенести в другие закрытые институты. Научно-технический прогресс развивался в геометрической прогрессии, а значит, и для исследований требовались все большие людские ресурсы. В определенных инстанциях было решено использовать в качестве подопытного материала не только зеков, но и контингент из психушек и специальных; лечебных заведений. Реже из больниц и поликлиник с их огромным количеством инвалидов и пенсионеров.

В семидесятые годы встал вопрос о создании новой единой лаборатории, как губка, впитывающей в себя разработки отдельных институтов и служащей для них "опытным производством".

Новейшие технологии требовали соответствующего и постоянного обеспечения оборудованием, материалами и сырьем. Подобный объект должен был располагаться в непосредственной близости от источников, питающих монстра.

После долгих дебатов в верхних-эшелонах власти в шестьдесят восьмом году рядом с одним из бесчисленных закрытых номерных городков "арзамасского куста" началось строительство единого центру по созданию человека-робота.

В пользу выбранного места говорили несколько доводов: во-первых, вся арзамасская зона была закрыта и контролируема; во-вторых, под боком находилась сырьевая база — Дзержинский химический гигант и Арзамасский ядерный комплекс. Ну и наконец, в-третьих, зеки, работающие на вредных производствах и являющихся вдобавок дешевыми подопытными свинками для лабораторий. Зона лаконично вписалась в данную местность, не привлекая особого внимания.

Через пять лет после начала строительства объект уже работал на полную мощность и выпустил своего "первенца" — человека-робота.

Надо отметить, что подобные работы осуществлялись и в ряде других стран. В США, например, с пятьдесят третьего по семьдесят третий год проводилась операция ЦРУ по разработке химических и биологических препаратов, именуемая "МК-ультра". Операция была рассекречена и наделала много шума на Западе. Особенно отличился Национальный институт душевного здоровья на базе научно-исследовательского центра по изучению наркотиков в Кенсингтоне, штат Кентукки… Там широко были использованы препараты вызывающие галлюцинации, наркотик ЛСД и т. д. В тоже время серьезные наблюдатели отмечали, что на поверхность всплыла лишь вершина айсберга.

Советскому Союзу в смысле рассекречивания повезло больше и не потому, что наши программы были менее мощными и менее масштабными. Сказались преимущества полностью закрытого общества и государственного контроля над информацией.

В общем, как бы там ни было, а наши ученые могли работать пока спокойно, доверившись неустанной заботе службы безопасности.

Вертолет мягко опустился на бетонную площадку. Немного одуревшие от постоянной вибрации и гула, — пассажиры один за другим неуверенно слезли по трапу. Прибывших было трое: полковник Саблин, доктор Бортник и ассистент Еремеева. Их встречали начальник Зоны и начальник Особого отдела.

Пока солдаты возились с багажом, вся компания разместилась в рафике. За руль сел Зотов. Успев с каждым познакомиться еще на посадочной площадке, он сразу приступил к делу.

— Прежде чем вы вольетесь в наш дружный коллектив, — произнес Дмитрий Николаевич, — я обязан провести с вами небольшой инструктаж, хотя вас уже должны были ввести в курс дела на пункте переподготовки. Тем не менее, мы должны соблюдать все формальности.

— Это касается только вас, милые дамы, — вставил Набелин.

Женщин разместили в однокомнатных квартирах, и Зотов повез Саблина в гостиницу. Набелин, сославшись на дела, вышел из рафика.

Когда прибыли в гостиницу, Саблин, задвинув чемодан под кровать, подошел к столу, налил стакан воды из графина, предварительно осведомившись о ее свежести, и залпом осушил его.