Юрий Мокшин - Узники смерти

Майор молчал. Он понимал мои чувства и не мешал им. Воспоминания отрезвили его, и непонятно, кто из нас был — больше пьян: я или он.

— Дмитрий Николаевич, — спросил я. — В самом начале вы сказали что Елена Николаевна погибла семь лет назад. Но это значит 84-й год?

— Я не ошибся. Елена Николаевна действительно погибла в 84-м.

— Да, но…

— Имей терпение, сержант, — Дмитрий Николаевич вздохнул и положил руку мне на плечо. — Об этом я расскажу тебе в нашу следующую встречу. Мне пора на поезд.

Я машинально провел рукой по карманам, но вспомнив, что не на работе, спросил:

— У вас есть ручка? Запишите мой домашний телефон и адрес. Как только будете в Ленинграде, обязательно позвоните.

Он достал записную книжку.

— Обещаю, если доживу.

— Ну-ну, товарищ майор, это не мужской разговор.

Он усмехнулся:

— Все мы ходим под Богом… и под господином.

Я внимательно посмотрел на Зотова. Он отвернулся и махнул рукой официанту. Расплатившись, мы вышли на улицу.

— Я провожу вас?

— Недолго.

Мы направились к Невскому проспекту. Зотов закурил и мрачно произнес:

— То, что сейчас происходит, было запрограммировано Андроповым еще в 83-м году.

Я удивленно посмотрел на майора.

— Простите, но вы же сами только что пели ему дифирамбы. Исходя из ваших слов, не уйди Андропов преждевременно из жизни, афганская война закончилась бы на шесть лет раньше, и согласитесь, что для войны это немалый срок. Насколько меньше было бы калек от ранений, от наркотиков, человеческих смертей, не говоря уже об экономическом положении. Продержись Андропов у власти хотя бы лет пять — не было бы сейчас "второго Афганистана", разгула коррупции, открытого бандитизма и испохабленной демократии.

Майор криво усмехнулся:

— Не все так просто, и не делай поспешных выводов. Не забудь, что у человека две руки и в то время, когда одна дает, другая может забрать.

Майор явно испытывал меня на сообразительность, но в ту я не оправдал его надежды. Меня понесло

и, широко размахивая руками, я почти кричал на всю улицу:

— Горбачев с легкой руки Запада объявил "перестройку" с последующей гласностью и демократией. Но без твердой руки, я не имею в виду сталинскую руку, а подразумеваю четкий закон для всех, его беспрекословное выполнение и жесткий контроль, так вот, без этой "твердой руки" демократия превращается в порнографию.

— На это и было рассчитано.

Я опять не понял майора и продолжил свою мысль:

— Не исключено, что проживи Юрий Владимирович еще лет пять — наша страна стала бы действительно самой могучей державой не только на бумаге с ее брежневскими приписками и открытым горбачевским враньем, но и на деле.

— Это ошибочное мнение, и очень многие в него верят. Да, Андропов был исключительной личностью, и именно поэтому он понимал, что доставшаяся ему в наследство система обречена, что при всем своем уме и мощи, он не сможет вытянуть ее за уши из пропасти. Именно поэтому он начал претворять в жизнь свой план "Тайфун", который затем продолжили его соратники.

— Вы упомянули об этом плане, но я так и не понял до конца…

— Нет времени. В следующий раз.

Тон, с каким он говорил со мною, когда мы вышли из кабака, поразил меня. Он как будто бы выливал ушат с холодной водой на мою разгоряченную душу. Я не понимал его, пока не понимал, а он не торопился с объяснениями. Я не стал больше с ним спорить, да и в голове моей стояла полная неразбериха.

Майор остановился.

— Ну все, Юра. Не провожай меня больше.

Мы крепко пожали друг другу руки. Дмитрий Николаевич резко повернулся и неторопливо зашагал к Московскому вокзалу. Этот человек знал многое и о многом молчал — о чем я, может быть, так никогда и не узнаю. Я смотрел ему вслед, пока толпа окончательно не скрыла Зотова из вида. В эту минуту я почувствовал, что больше никогда не увижу его, и не узнаю продолжения его истории. Но я ошибался…

Возвращаясь домой я спрашивал себя: может быть действительно сидят на ключевых постах нашего государства люди-роботы, без любви, совести и чести, посаженные и запрограммированные в свое время Кудановой и ее коллегами и продолжателями. Может, это они по чьей-то — но чьей? — указке раздирают нашу родину на кусочки, разваливая, продавая и втаптывая в грязь некогда мощное и великое государство. Может быть, живут среди нас зомби, ждущие лишь сигнала, чтобы приступить к созданию новой эры — эры мерзавцев, берущих на себя роль вершителей человеческих судеб, не спрашивая согласия самих людей? Я спрашивал и ответ напрашивался сам собою. Но я понимал, что окончательно расставит все точки над "и" только время. Историю не обманешь.

Жизнь прекрасна, и нет надобности доказывать это. Я верю, что все вместе мы переживем эту болезнь. Бывало и не такое…

1993 г.

Впоследствии, с 85-го года, на рост потребления наркотиков повлияла и борьба за трезвость, подсказанная Горбачеву определенными структурами, удачно воспользовавшимися письмом ученых из Новосибирска. — Прим. автора