Уоррен Мерфи - Американское безумие

Начальник охраны осторожно вошел в последнюю кабинку и, стараясь не касаться руками кровавых пятен, сдвинул в сторону тяжелую фарфоровую крышку бачка.

В розовой воде шевелились длинные золотистые волосы, отчасти закрывая прижатое к поплавку бледное лицо.

Гипотеза о бомбе сразу тихо скончалась.

– Что бы вы хотели, доктор Смит? – спросила женщина, стоявшая за стойкой в кафетерии санатория «Фолкрофт». За ее спиной часы на стене показывали 10.49. Через одиннадцать минут заведение должно было закрыться на ночь.

– Я хотел бы оказаться дома, – сказал Смит, невидящим взглядом озирая аккуратно расставленные тарелки с апельсиновым желе, фруктовым салатом и ванильным пудингом. Еще один вечер без домашней пищи. А потом, когда настанет время отходить ко сну, к его спине снова не будет прижиматься широкая и теплая спина жены. Снова доктору Харолду В. Смиту придется во имя долга пожертвовать своим скромным комфортом.

– Что-то я не вижу повидла из чернослива, – пожаловался он.

– Если его нет на витрине, доктор Смит, то, боюсь, придется подождать до завтра.

Прежде чем сделать новый выбор, Смит долго изучал витрину.

– Тогда дайте протертую свеклу.

– И это все? – с ужасом сказала официантка. – Вот беда-то! Вы же не гусеница, чтобы питаться свеклой! Вам нужно что-нибудь посущественнее. Вот посмотрите, у нас еще осталось тушеное мясо...

Следуя ее указаниям, Смит подошел к большому чану, сделанному из нержавеющей стали. В темно-коричневом соусе виднелись желтые кусочки (вероятно, картошка), зеленые кусочки (вероятно, горошины) и серые, жилистые ломти, которые, скорее всего, были мясом. Женщина взяла половник и помешала им плававший на поверхности золотистый жир.

– Ну так как насчет большой тарелки мясца прямо с пылу, с жару? – спросила она Смита. – Если вы сегодня собираетесь работать допоздна, вам надо подкрепить свои силы.

При одной мысли об этом доктор содрогнулся. Он всегда был приверженцем спартанских удовольствий, и его излюбленной едой являлся прославленный мясной хлебец, который замечательно готовила его жена. Блюдо состояло на пять частей из сырой овсянки и на одну часть из провернутого мяса цыпленка, все это под соусом из разведенного в теплой водопроводной воде кукурузного крахмала, рецепт которого составлял семейную тайну. Чтобы сохранить все соки, Мод сначала двадцать минут выдерживала эту смесь в микроволновой печи. После осторожного прессования руками она пекла хлебец уже в обычной печи при температуре в двести двадцать градусов до тех пор, пока при нажатии ложкой изделие не издавало своеобразный звук.

– Спасибо, мне хватит и свеклы, – ответил Смит.

– В один прекрасный день вы сами превратитесь в свеклу, – предупредила его буфетчица, наполняя бордовыми кубиками небольшое керамическое блюдо. – Или в лужу повидла из чернослива.

– Я ценю вашу заботу, – принимая тарелку, сказал доктор Смит. – Но у меня очень чувствительный желудок, и в еде мне надо быть крайне разборчивым.

В зале кафетерия никого не было. Присев за столик, Смит вытащил из стаканчика три бумажные салфетки, тщательно расправил их одну на другой и засунул все это себе за воротник. Застраховав таким образом от возможных случайностей свой серый пиджак, Смит начал есть. Он ел быстро, наклоняя тарелку таким образом, чтобы вычерпать рубиновый соус весь до последней капли.

Расправившись со своим скромным ужином, доктор Харолд В. Смит по натертым до блеска коридорам санатория направился обратно в свой кабинет. Уже более тридцати лет он трудился на одном и том же месте, выполняя одну и ту же работу. Эта работа не имела никакого отношения к собственно санаторию, существовавшему в основном для прикрытия. Из своего кабинета, расположенного на втором этаже здания и выходящего окнами на Лонг-Айлендский залив. Смит внимательно следил за событиями, происходящими как в стране, так и за рубежом, всегда готовый отразить любую угрозу республике. Компанию ему составляли только личный секретарь и скрытые в подвалах санатория большие универсальные компьютеры, что, впрочем, вполне удовлетворяло Смита.

Более тридцати пяти лет его главной страстью была вычислительная техника. В разгар холодной войны, будучи в ЦРУ аналитиком среднего звена, Смит сумел соединить первые достижения этой тогда еще во многом экзотической науки с собственной интуицией. Его прогнозы основывались не только на наводящих тоску цифровых рядах, отражающих изменения в промышленном производстве, годовые уровни осадков и миграцию насекомых-вредителей; они также принимали во внимание сообщения оперативников ЦРУ о настроении и амбициях ключевых политических фигур. Иногда выходило, что критически важными оказывались не отношения какого-либо диктатора с Кремлем, а его взаимоотношения с тещей.

Точность прогнозов молодого Смита в конце концов привлекла внимание проницательного нового Президента, который сразу же оценил его патриотизм, верность долгу и высокую нравственность. Перед тем как Президент был убит в Далласе, он и сам успел сделать некоторые предсказания. Он был убежден, что, несмотря на холодную войну, подлинная угроза национальной безопасности исходит не от внешних, а от внутренних врагов. Конституционные полномочия не позволяли Президенту защищать демократию от главной угрозы, а именно от преступников, разлагавших ее изнутри. В качестве временной меры он учредил КЮРЕ – организацию, которая была призвана помочь стране справиться с грозившей ей катастрофой. КЮРЕ создавалась специально под Харолда В. Смита и первоначально состояла из него одного – без непосредственных подчиненных и без официального финансирования, которое позволяло бы отыскать в конгрессе следы этой организации. Задача Смита состояла в том, чтобы использовать свои исключительные способности для определения и отражения угрожающих стране потенциальных опасностей. Ради выживания страны он имел право принимать любые меры, которые Смит считал необходимыми, включая убийство определенных лиц. Единственным его начальником был сам Верховный Главнокомандующий.

Решая периодически возникавшие жизненно важные проблемы, Смит после 1963 года работал с целым рядом президентов. Одни из них радовались, узнавая о существовании КЮРЕ, другие нет. Однако это ничего не меняло. Разведывательная сеть, созданная доктором Харолдом В. Смитом, уже жила своей собственной жизнью. Как это часто бывает, то, что создавалось на время, силою обстоятельств сделалось постоянным.

Закрыв за собой дверь кабинета, Смит решил, что после еды чувствует себя немного лучше. Прошедший день был очень неприятным. Подобно Маленькому Цыпленку, директору КЮРЕ приходилось убеждать других в серьезности грозящей стране опасности.