Уоррен Мерфи - Бамбуковый дракон

Чалмерс знал, что для этого имеются особые приемы. Африканские пигмеи убивают слонов при помощи копий и стрел – надо лишь поразить жизненно важный орган зверя, – хотя такая охота порой влечет за собой человеческие жертвы. Сейчас у Чалмерса не было помощников, поэтому он должен был выполнить опасную работу собственными руками.

То есть прикончить динозавра с первой попытки или погибнуть самому.

Судя по тому, что он видел и о чем мог догадываться, единственным уязвимым местом ящера был головной мозг. До него можно был добраться через глаз или нёбо чудовища. Второй путь представлялся более рискованным, поскольку Чалмерс не был уверен в том, что череп динозавра устроен подобно черепу млекопитающих. Но если он будет вынужден прибегнуть к этому способу, придется постараться на совесть.

Чалмерс переступил через лежащего туземца, понимая, что решительный шаг нужно сделать именно сейчас, пока дикари не опомнились и не вернулись в город узнать, чем закончилась стычка между их ящероподобным божеством и теми несчастными, которые, на свою беду, замешкались в храме. По своему опыту Чалмерс знал, что дикарские племена зачастую готовы до последней капли крови защищать предметы своих ублюдочных культов, и нимало не сомневался в том, что туземцы прикончат его, прежде чем он хотя бы попытается напасть на Нагака. С другой стороны, расправившись с ящером до их прибытия, он приобретал славу героя.

Черт побери, в таком случае Чалмерс и сам мог стать чем-то вроде божества!

Еще несколько шагов – и Чалмерсу в нос ударил запах чудовища. Точнее говоря, он ощутил дыхание динозавра, повернувшего к нему морду с клыками, по которым стекала слизь пополам с кровью. Из его горла послышалось нечто среднее между отрыжкой и рычанием.

Нагак метнулся вперед – его молниеносное движение ничем не напоминало медлительную поступь динозавров из кинофильмов. Вместо того чтобы шагать, он бежал, совершая восьми-десяти-футовые скачки, и застал Чалмерса врасплох, не оставив ему времени для спасения. Англичанин не успел даже поднять свое жалкое копье, когда над ним зависла широко раскрытая пасть.

На его теле сомкнулись пятидюймовые зубы, и Чалмерс сумел лишь издать отчаянный вопль, эхом отозвавшийся в зловонной глотке чудовища.

Судьба белокожего человека, ускользнувшего от Чиуна, нимало не беспокоила мастера Синанджу. Ни защита членов экспедиции Стокуэлла, ни расправа над ними не входили в его обязанности, и он не чувствовал никакого желания заниматься этим, поскольку нянькой его не нанимали. Чиун беспокоился только о Римо, хотя и верил в своего ученика. Несчастные уродливые создания, населявшие город, не смогли бы справиться с Римо, даже если бы они осаждали его толпами, но дракон – совсем другое дело.

Дракон был вполне достоин внимания мастера Синанджу.

Как только белокожий увалень скрылся в храме, из-за угла здания вынырнули три туземца, двое из них были вооружены копьями, а третий, самый высокий из них, – луком. Он натянул тетиву, прицелился, пустил стрелу и изумленно вытаращил свой единственный глаз, увидев, как Чиун вытянул руку, поймал стрелу на лету, сломал ее, словно спичку, и, улыбнувшись, швырнул обломки в сторону.

Потом он пришпорил слона, приказав ему атаковать, и громадный серый зверь подчинился с такой готовностью, словно родился и вырос в Корее. Он низко наклонил голову, гневно взревел и бросился на туземцев.

Противники Чиуна попытались убежать, но их ноги оказались недостаточно быстры. Нагнав дикарей, слон принялся кромсать их бивнями и давить громадными круглыми ступнями. Этот способ расправы казался мастеру Синанджу слишком примитивным, но он сказал себе, что ничтожный враг заслуживает соответствующего обращения. В конце концов эти люди не были корейцами, и среди них не нашлось бы короля или императора, достойного более изощренной смерти.

Чиун должен был обезопасить себя на случай встречи с драконом, которая могла произойти в любую секунду.

Он развернул своего мастодонта в сторону распахнутых дверей дикарского храма. Доносившийся изнутри хриплый рев подсказывал мастеру Синанджу, что дракон встретился с чем-то, озадачившим его и разбудившим кровожадность легендарного чудовища. Чиун решил, что дикари принесли в жертву дракону членов научной экспедиции, но это его не слишком беспокоило, покуда среди приговоренных к съедению людей не было Римо.

Это было невозможно. Его приемный белокожий сын слишком умен и стремителен для этих детей природы, и Чиун ни капли не сомневался в том, что Римо выйдет победителем, даже если сотни дикарей попытаются припереть его к стене.

Впрочем, мастер Синанджу понимал, что даже опытный ассасин порой допускает ошибки и в этом мире каждый смертен. Кто-нибудь из этих кошмарных созданий вполне мог подкрасться к Римо сзади и успеть пустить стрелу, пока тот будет поворачиваться.

Искорка гнева, сверкнувшая в сердце Чиуна, превратилась в бушующее пламя ярости, затопившее душу старого корейца. Если уродливые мерзавцы хотя бы пальцем тронут его сына и наследника, их не спасет никакой дракон. Чиун разрушит проклятый город, похоронив его обитателей под развалинами каменных стен. Если Римо погибнет, его приемный отец прольет реки крови и проклянет небеса.

Чиун взял себя в руки, пока его настроение не успело передаться слону, который служил ему боевым орудием. Общаясь с дикими животными, следует проявлять терпение – злоба и раздражение могут привести их в безумную ярость.

По прошествии короткого мгновения пульс и дыхание Чиуна вернулись к норме, а жгучий гнев сменился ледяным спокойствием. Теперь он был готов встретиться с драконом и доказать ему, что, если речь идет об убийстве, мастеру Синанджу нет равных.

Слон остановился неподалеку от храма и заглянул в открытые двери, подняв хобот и принюхиваясь к запахам, струившимся изнутри. Вместо того чтобы отступить, он напряженно встряхнулся, и Чиун понял, что слон намерен сражаться. Из крошечного рта животного послышался задорный клич, многократно усиленный могучими легкими трубный звук, вызывающий дракона на битву.

Секунду спустя Чиун заметил неясную тень чудовища, мелькнувшую за порогом храма. Кореец не знал, какую форму оно примет – это мог оказаться крылатый дракон или огнедышащее создание, – но не тронулся с места и сидел на спине слона, поджидая врага.

Существо, выскочившее из дверей, было знакомо Чиуну по телепередаче Уолтера Кронкайта. Это был уменьшенный родич тираннозавра, и самым интересным в нем – кроме самого его существования, разумеется, – оказалась пара человеческих ног, свисавших из омерзительной пасти.

Чиун посмотрел на пропитанные кровью брюки защитного цвета, на высокие ботинки, и ему стало совершенно ясно, что случилось с тем белокожим увальнем, который несколько секунд назад вошел в храм.