Фредерик Дар - Неприятности на свою голову

По окончании периода замешательства полицейский уводит Югетт в ее квартиру. Сердобольная соседка заходит следом, неся бутылку водки, из которой дает несколько раз отхлебнуть моей протеже. На первом этаже дома суета: полиция очищает помещение от зевак, начинается первый осмотр места происшествия.

Скоро нам наносит визит молодой инспектор, рыжий, как включенная горелка, с костлявым лицом, серо-стальными глазами, которые зло смотрят на мир, как мне кажется, с самого его рождения.

Он смотрит на Югетт и меня так же, как несколькими минутами ранее я сам смотрел на Югетт и ее любовника. Не надо уметь читать будущее по кофейной гуще, чтобы понять, что он думает.

Ненадолго оставив Югетт под присмотром одного из своих подчиненных, он делает мне знак следовать за ним в соседнюю комнату, которая оказывается спальней. На кровати сохранились отпечатки двух тел. Я немного смущен, потому что легашок ни секунды не сомневается, что я – дружок очаровательной вдовушки и что мы играли с ней в Адама и Еву, утешающихся после изгнания из земного рая.

Замечу в скобках, что этой парочке (я про Адама и Еву) надо было пожевать грушу или жвачку, а не яблоко. Так было бы лучше для всех – это я вам говорю. Жили б мы сейчас счастливо, без забот, без хлопот. Но эти гады откусили то чертово яблоко, и теперь у нас неприятностей полон рот. Я знаю, что каламбур не ахти, но думаю, что все-таки вызовет у вас улыбку.

Я смотрю на рыжего, рыжий на меня.

– Я где-то видел вашу фотографию, – подозрительно говорит он.

Хоть и бельгиец, а взгляд у него что называется американский, наметанный.

– Вы так думаете?

– Уверен. Кто вы и что делаете в этом доме?

Я достаю мое удостоверение и показываю ему.

Он сразу меняет свое отношение и начинает светиться от счастья.

– Господин комиссар Сан-Антонио! Для меня большая честь...

Я жестом успокаиваю его:

– Не так громко. Он опускает голову.

– Могу я вас спросить...

– Какого черта я тут делаю?

– Э-э... да!

Я с ходу придумываю ему маленький роман.

– Я вел расследование в Германии и заинтересовался Ван Бореном. Я расспрашивал его жену, представившись ей деловым знакомым ее мужа, когда... произошла драма.

У того из сердца вырывается крик:

– Как? Она невиновна?

– А что? Вы ее подозревали?

– Признаюсь, да. Когда мне сказали, что все двери были закрыты...

– Кто вам сказал?

– Соседка. Лифт работает только на подъем. Она спустилась и не заметила ничего необычного. Внизу, когда она спускалась на первый этаж, кто-то нажал на кнопку вызова. Она опустила глаза и увидела труп... Она закричала и подняла тревогу. – И он добавляет: – Как выдумаете, Ван Борена убили?

– Да...

– Кто?

– Вы от меня слишком многого хотите...

– А его жена, значит, невиновна? – настаивает он.

– Да.

– Ну ладно... Раз это утверждаете вы...

Хотя и находясь под сильным впечатлением от моей личности, он мне все-таки не верит. Вернее, ему жутко не хочется мне верить. Этот парень, должно быть, упрям, как дюжина ослов. У него есть сообразительность, упорство и уважение к старшим по званию – короче, все необходимое для успешной службы в полиции.

Я сажусь и угощаю его сигаретой с ватным фильтром. Он ее принимает. Тем лучше; чем быстрее я опустошу пачку с этой дрянью, тем лучше.

– У вас есть что-нибудь на Ван Борена? – спрашиваю я.

– Пока нет, но скоро будет.

– Вы оказали бы мне большую услугу, собрав о нем максимум сведений.

– Хорошо.

– Я загляну к вам в криминальную полицию. Как ваша фамилия?

– Робьер.

– Спасибо.

Я пожимаю ему пятерню и иду проститься с Югетт.

– Я скоро навещу вас, – говорю я ей на ухо. – Не волнуйтесь.

Она благодарит меня взглядом, в котором ясно читается испуг. Эту я могу получить в любое время, только выставив свою кандидатуру. Я имею приоритет на ее прелести.

В задумчивости спускаюсь по лестнице.

Холл первого этажа черен от народу. Санитары положили останки Ван Борена на носилки и прикрыли их брезентом. Журналисты из «Ла МЕз» суетятся в поисках подробностей. Они расспрашивают соседку, обнаружившую труп. Та, толстая и лоснящаяся, словно тонна сливочного масла, объясняет, как заметила тело.

Я останавливаюсь послушать ее рассказ.

– Мне оставалось пройти всего четыре ступеньки, – говорит кусок масла, – и тут я увидела мужчину, нажимавшего на кнопку звонка, напевая мелодию! Я опускаю глаза и вижу что-то темное со светлым пятном... Я сразу поняла, что это человек! Я закричала, показывая на него месье, ожидавшему лифт... Он посмотрел... Наклонился над шахтой и выругался! Он сказал очень грязное слово, я не могу его повторить! И ушел... А я закричала, потому что перепугалась.

Все согласно кивают. Я подхожу к бруску масла.

– Прощу прощения, мадам...

У нее толстые губы и щеки, свисающие до корсажа.

– Месье?

– Тот человек, который вызывал лифт...

– Да?

– Вы видели его раньше?

– Нет...

Журналисты очень заинтересовались вопросом и образуют круг.

– Вы сказали, что, посмотрев на труп, он выругался?

– Да, – отвечает соседка, крестясь. – Это было такое грубое выражение...

– Вам не показалось, что он узнал погибшего? Она колеблется. Мысли медленно прокладывают путь через ее жиры. Пока мои вопросы дойдут по назначению и из этой студенистой массы выйдут ответы, можно успеть посмотреть «Граф Монте-Кристо» в двух сериях. Я ловлю реакции дамы.

– Да, – говорит она, – раньше я об этом не подумала, но он наверняка знал его.

– И он ушел?

– Убежал... Я думала, он побежал за помощью.

– Конечно...

Новая пауза. Слышен скрип ручек журналистов.

Под носилками расплывается красное пятно.

– Как выглядел этот человек, дорогая мадам? Новая пауза. Наконец она рожает:

– Высокий, плотный, в плаще, в серой круглой шляпе... И еще, мне кажется, у него были светлые усы...

– А!

Я скромно прощаюсь и выхожу на улицу. За моей спиной кто-то спрашивает, кто я такой. Другой голос уверенно заявляет, что я из полиции. Меня просто бесит, что у меня вид полицейского. Сколько бы я ни острил, а моя профессия написана у меня на лбу.

Легавый! Это будет всегда преследовать меня. Хотя лучше выглядеть легавым, чем лопухом!

При всем уважении к моим читателям, должен сказать, что у меня начинает ворчать в желудке. Марсель Претр, знаменитый исследователь из Швейцарии (это чуть правее НЕшателя), рассказывал мне, что в Африке охотник узнает о присутствии слонов по урчанию у них в желудках. Должно быть, среди моих предков есть слон, потому что люди оглядываются, когда я прохожу мимо. Тогда я замечаю, что уже около двух часов дня и мое брюхо требует пищи.

Я направляюсь в маленький ресторанчик, где мне подают котлеты в томатном соусе. Здесь это основное блюдо, так что надо с этим смириться.