Фредерик Дар - Путешествие с трупом

Я хватаю бутылку и отправляю внутрь себя солидную порцию.

Монжен и сторож ошеломленно смотрят на меня.

– Да, – говорю, – обмывать надо все, а особенно большие удачи.

– Вы довольны, господин комиссар? – бормочет этот лопух Монжен.

– А что, незаметно?

– Рад за вас... Вы...

Он хочет меня о чем-то спросить, но не решается и закрывает рот.

– Можешь быть свободен, – говорю я ему. – Иди играй в белот в своем бистро. Труп куколки никто опознать не придет.

– Да?

– Да.

– Вы... вы в этом уверены?

– Допустим, что я в этом убежден...

Я ухожу из морга, не заботясь о трупе, и возвращаюсь в контору.

Это место, где не приходится самому платить за телефонные переговоры, а мне как раз надо позвонить.

Если заказать с Германией срочный разговор, то соединяют очень быстро. В страну сосисок с капустой позвонить так же легко, как в Сен-Ном-ла-Бретеш.

Меня соединяют со штабом французских войск в районе Фрейденштадта, и я прошу к телефону полковника Лербье.

Это тот самый полковник, с которым я имел дело в ходе «трупной» миссии.

– Кто говорит? – спрашивает он.

– Комиссар Сан-Антонио из Секретной службы. Вы меня помните, полковник?

– Да, прекрасно помню... Чем могу вам помочь?

– Очень многим. Я бы хотел, чтобы вы съездили к Бунксам. Его сына похоронили?

– Сегодня утром...

– Скажите ему, что газета, издаваемая оккупационными силами, хочет опубликовать статью, посвященную его сыну, и попросите его фотографию, чтобы проиллюстрировать статью. У него нет никаких причин вам отказывать... Как только получите карточку, прикажите немедленно привезти ее в Страсбур, откуда мне ее перешлют по фототелеграфу. Хорошо?

– Договорились.

– Благодарю вас, полковник.

– Вам что-нибудь еще нужно, господин комиссар? – спрашивает телефонист.

– Нет, спасибо... Если для меня будет сообщение или посылка, отложите ее.

– Вывернетесь?

– Да, к концу дня. Я иду в кино. Можете мне посоветовать какой-нибудь хороший фильм?

Посоветовал, козел! Фильмец называется «Пламенеющие сердца». Я должен был насторожиться по одному только названию!

Это история одного мужика – хирурга, творящего чудеса только так. Однажды он втюрился в кошку, которая вертит задницей в «Фоли-Бержер». Красотка вытянула у него все бабки и бросила, как изношенный лифчик. Оставшись с хреном, эскулап превращается в клошара. Но однажды любительницу хрустов сбивает автобус линии Шарантон-Эколь. Девочке так жутко поломало ручку, что починить ее сможет только кудесник, а во всей Франции такой только один. Как вы догадываетесь, это эскулап-клошар.

Узнав об этом из газет, он прямо в прикиде мейд ин помойка идет оперировать танцовщицу. Она выздоравливает, раскаивается, они целуются, и фильм заканчивается как раз в тот момент, когда у меня начинается головная боль.

Я встаю, ругаюсь на идиота, посоветовавшего мне эту мутату. Когда видишь подобные шедевры, хочется узнать адрес режиссера и сходить разбить ему морду в качестве выражения чувств зрителей.

Смотрю на котлы: шесть.

Как раз успеваю высосать стаканчик дюбонне в соседнем бистро и вернуться в контору.

– Есть для меня что? – спрашиваю я телефониста.

– Есть, – отвечает он. – Фотография, переданная из Страсбура по фототелеграфу.

– Давайте.

Пока я распечатываю конверт, он спрашивает:

– Как вам фильм?

– Потрясающий! Того уже понесло:

– Видели, как он кусает губы, когда смотрит на снимок в газете?

– Бесподобно.

– Какой актер, а?

– Да, а какая роль!

– О, это...

– Надеюсь, после подобного фильма он больше не найдет себе работу.

Мой собеседник замирает с карточкой в руке.

Я не теряю времени на его обращение в истинную веру.

Фото, что я достал из конверта, наполняет меня радостью.

– Соедините меня с лабораторией!

Мне отвечает Гриньяр.

– Так, малыш, дуй в спецкамеру и сделай фото парня, что маринуется там. В темпе! Оно мне нужно максимум через четверть часа. Принесешь мне его в бистро напротив.

– Хорошо.

Я обращаюсь к телефонисту:

– Позвоните Старику. Мне неохота к нему подниматься и звонить. Скажите, что я просил сообщить о моем приезде советскому послу. Я буду там через часок.

Я быстро отваливаю. Если бы я пошел к боссу, он стал бы меня спрашивать, как и почему, начал бы взвешивать необходимость визита к Советам, короче – вставлять мне палки в колеса, в чем я в данный момент совершенно не нуждаюсь.

Я предпочитаю вернуться к толстяку из бара напротив, который, наверно, недоволен моим утренним бегством.

Когда я являюсь, он орет на официантку.

– Не надо поднимать такой шухер! – кричу я. – Месье принимает себя за Цезаря?

– Ха! Удравший! – восклицает толстяк.

– Я знаю, что утром смылся немного невежливо, но я внезапно вспомнил об одном важном деле.

– Вежливость и легавый – две несовместимые вещи, – высказывается кабатчик.

– Точно так же, как ты и интеллект.

– Нет, каков! Он оскорбляет людей у них же дома!

– Слушай, протяни руку и налей-ка мне выпить!

На четвертом стакане белого является Гриньяр в белом халате.

– Вот, комиссар.

– Выпьешь стаканчик?

Я предлагаю ему выпить исключительно из вежливости, потому что Гриньяр полный трезвенник. Его тошнит от одного вида стакана вина.

– Нет, спасибо, нет времени...

Я бросаю взгляд на еще мокрый снимок и аккуратно убираю его в мой бумажник.

Мой палец, а он малый хитрый и подсказывает много умных вещей, на этот раз нашептывает мне, что я иду по верному следу. А когда я выхожу на верный след, то любой, кто меня знает, скажет вам, что я с него не собьюсь, – это моя главная черта.

В советском посольстве меня встречает любезный маленький человек. Он в курсе моего визита и ждет меня. Он говорит по-французски без акцента, у него тихий голос и мягкие движения. Одет он в плохо сшитый костюм серого цвета, совершенно безликий.

– Вы, кажется, хотели получить некоторые сведения? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю. – Это я веду дело об исчезновении вашего сотрудника. Он кланяется.

– Я знаю... И поверьте, мы очень благодарны вам за ваши усилия и надеемся, что они увенчаются успехом. Я смотрю на него, потом, не сдержавшись, срываюсь:

– Послушайте, милостивый государь, я вижу, вы прекрасно говорите по-французски, так что мне будет легче высказать свои мысли. Прежде всего я хочу вам сказать одну вещь: я полицейский, и полицейский добросовестный. Моя работа – выполнять приказы начальства, а об остальном не задумываться. Мне приказали найти живым или мертвым человека, и я сделаю все возможное и невозможное, чтобы найти его. Но меня с самого начала удивил один момент. Я не заострил на нем внимание сразу, но по мере того, как мое расследование продвигалось, он удивлял меня все больше...