Майкл Утгер - Круглый болван

Мне вспомнился разговор с Веллером Куином о притонах и борделях. Значит, Мекли уже начал поощрять подобные заведения. Ну и городок! Кандидаты в мэры один другого хлеще!

Бэн остановился в каком-то темном закоулке.

– Кто же мой адвокат? – спросил я.

– Чарльз Мекли. Уверяю, это имя повлияет на ход событий. Они обязаны дать тебе возможность связаться с ним. Позвони ему. Он будет ждать твоего звонка и тут же приедет. Остальное – его дело. Только так ты выпутаешься из этой истории. Ну, а теперь запомни адрес: Беркет-авеню, 735. Копы, конечно, проверят тебя и нагрянут сюда, возможно, тебя приволокут и на опознание, вот поэтому тебя здесь должны запомнить и ты тоже запоминай все детали. Мекли их предупредил, и нас ждут. Идем!

Мы прошли через подворотню и, поднявшись по железной лестнице, остановились перед тяжелой дубовой дверью.

Джерри нажал на звонок три раза. Ждать не пришлось, открыли сразу, и на нас обрушилась лавина всевозможных звуков: музыка, визги женщин, вопли мужчин – все слилось в немыслимую какофонию. Синий едкий дым повалил их помещения наружу.

На пороге стояла женщина. Нужно быть сумасшедшим, чтобы лечь в постель с чем-то подобным. Лицо женщины, видевшей в жизни больше ночей, чем дней, прошедшей сквозь самые темные закоулки, но так и не вышедшей на свет. Лицо, вполне подходящее для комнаты ужасов, когда сам стоишь в безопасности в противоположном углу у выхода.

– Это он? – прогрохотал ее бас.

– Да. Его зовут Крис, – ответил Джерри.

– Мэри, подойди, – гаркнула женщина.

Из– за ее спины появилась рыжеволосая девица. Ее юбка и блузка пылали ярким пожаром, полуоткрытая необъятная грудь, как и маленькое перемазанное личико, были усеяны веснушками. Изо рта торчала сигарета.

– Его зовут Крис, – прорычала бандерша. – Сегодня вечером ты с ним спала.

– Я не прочь продолжить, – мяукнула девица.

– Убирайся.

Мэри неохотно ретировалась.

– Запомнили? Все!

После этих слов дверь захлопнулась, и мы опять оказались в тихой мгле.

– Ты ее запомнил? – спросил Джерри, когда мы спускались вниз.

– Такое не забывается.

Моей машины на улице уже не было. Кругом пустые тротуары. Мы молча прошли пару кварталов и вышли к оживленному перекрестку. Джерри достал из кармана плоскую фуляжку с виски и подал мне.

– Выпей для убедительности и бодрости.

Я выпил. Джерри поймал такси. Виски не помогло. Я чувствовал себя больным и разбитым. Когда машина подъехала к моему дому, начало светать.

Они ждали меня у подъезда. Их было двое – в готовой, плохо сшитой форме. У них был вид бедняков, однако бедняков, гордых своей бедностью и своей силой, желающих всегда дать возможность вам почувствовать ее, ткнуть вас в нее носом, повозить в этом, а потом наблюдать с усмешкой, как вы корчитесь. Наблюдать безжалостно, но без злобы. А чего вы ожидали от них? Все, что они видели, – это грязь, пороки, нищета и отчаяние.

Один из них сделал шаг мне навстречу.

– Крис Дэйтлон?

– Да. А что такое?

В Главном управлении полиции города, куда я был доставлен незамедлительно, меня препроводили на второй этаж и втолкнули в небольшой прокуренный кабинет, табличку которого я успел прочесть: «Отдел по расследованию убийств». Немалую часть этого кабинета занимал сидящий за столом сержант.

Если бы у вас был приличный кусок глины, то после минимальной обработки – всего-то прилепить маленький комок на место носа, прорезать щелку рта и воткнуть пару спичечных головок в глазницы – вы получили бы весьма точный портрет этого парня. От одного его вида у меня поднялось кровяное давление.

– Нагулялся?! – гаркнул сержант голосом проснувшегося льва.

– Чем обязан? У вас накопились ко мне вопросы, или вы хотите мне что-нибудь шепнуть по секрету на ухо?

Взгляд сержанта не выражал дружелюбия.

– Без всяких секретов. И не на ухо, а по уху. Так мне сподручней.

Он кивнул своим молодцам, и они оставили нас вдвоем. Не могу сказать, что мне стало от этого уютней.

– Садись, – гаркнул он, вынув из кармана пачку жевательной резинки. Распечатав ее, он достал пластинку и зашвырнул ее в щель, как в топку паровоза. Я прошел к столу и сел на стул против сержанта.

– Ты Дэйтлон?

– Да. Именно так меня называют с того момента, как я появился на свет.

Его массивные скулы пришли в движение, трудясь над резинкой.

– Недавно появился, а если уж быть совсем точным – выпустили тебя на свет божий две недели назад…

– Вот именно, выпустили на свет. А вы опять…

– И напрасно. Я бы тебя помариновал еще несколько годочков. Тюрьма, я смотрю, тебя ничему не научила!

Вид у него был свирепый, и я понял, что, промолчав, не обижу его.

– Говори, где ты был весь вечер и что делал? – его голос прозвучал как свист бича.

– Гулял. А вы обиделись, что я вас не позвал с собой?

– Если ты еще что-нибудь подобное ляпнешь, я сверну тебе шею, Дэйтлон!

– По-вашему, если я сидел в тюрьме, меня можно хватать по любому поводу? Или вы решили сделать из меня козла отпущения? Хотите пришить мне…

– Говори, где ты был?

На лбу у него вздулись жилы, а мочки ушей стали яркими, как рубины.

– Почему я должен отчитываться перед вами? Это – мое дело, сержант. Я совершеннолетний, живу на свободе в свободной стране.

Он начал вздуваться, как мыльный пузырь.

– Твоя свобода кончилась! – Стул под ним заскрипел, он приподнялся. – Отвечай, где ты был?

– У вас не все в порядке со слухом? – вежливо осведомился я.

Что– то громадное мелькнуло у меня перед глазами, и я очутился на полу в противоположном конце кабинета. Мой полет остановила стена Я помотал головой, как пес, выходящий из воды, и попытался встать. Сильная рука подхватила меня за воротник, и я взлетел вверх. Этого сержанту показалось мало, и он опять собрался обрушить на меня свой кулачище. Я зажмурился.

– Оставь его, Джос.

Хватка ослабла. Я отпрянул назад и взглянул на дверь. На пороге стоял сутулый жилистый мужчина лет пятидесяти в штатском. У него были коротко остриженные волосы, седые виски, а щеки висели, как У бульдога.

– Вот, шеф, это Дэйтлон. Молчит или кривляется, но толком говорить не хочет, – пробурчал сержант и отошел в сторону.

– Я капитан Феллоу, чтобы вы знали.

Он косо посмотрел на меня бесцветными глазами, подошел к столу и сел на край.

– Что здесь происходит? – спросил он сонным голосом, обращаясь ко мне.

– Мы с сержантом беседуем, – ответил я, поправляя галстук. – Наш диалог идет в цвете. Сержант краснеет от злости, а я белею от страха.

– Напрасно вы так, Дэйтлон.

Капитан достал сигареты и предложил мне.

– Благодарю, но я не курю. У меня предрасположение к раку легких.

– Ну, что вы паясничаете? Дело серьезное. Вы думаете, у нае мало забот?