Леонид Словин - Отстрел

Игумнову было достаточно увиденного.

—Я хочу предупредить. Бухарцев сдали. Афганца сюда заманили из Лондона, чтобы замочить. В любом случае, если ему нужна помощь… Вот телефон… — Игумнов сунул визитную карточку.

Носильщики у кассы тоскливо переминались. Она была настроена серьезно. Быстро соображала.

Рэмбо включил лондонскую кассету. Он прослушивал ее до того, как увидел на площади Игумнова. «— Почему он дал набойна «Дромит»?

— Спутал тебя с кем-то!

— Пару таких путаниц — и, смотришь, голову потерял!

— Там было что-то…

— Чек…»

Рэмбо вырубил кассету:

— Неерия ничего не говорит об этом. Боюсь, он не все знает. Тебе сегодня предстоит осмотреть квартиру Нисана. После похорон. Когда мы получим ключ…

— Понимаю.

Кассета снова крутилась. Костромская речь Туманова сплеталась с английской. В номере работал телевизор. Варнава открывал дверцу бара. Внизу под окнами проходила демонстрация сексуальных меньшинств. Били барабаны. Манифестанты кричали. Пели. В номере щелкнула зажигалка.

«Ну, на посошок…»

Запись закончилась.

Правили по Садовому в сторону площади Восстания, ныне Кудринской. Многие названия переулков тоже поменялись. Вместо Гайдара, Мечникова были Казенные, Большой, Малый… Рэмбо легко запоминал новые — в сущности, старые имена. Столичные власти грозились постепенно заменить все прежние, лучше сказать, новые имена. Тут сам черт мог ногу сломать…

Игумнов на заднем сиденье беззвучно выматерился.

Кидалыне позволили ему подойти к кассе сборов. Он не мог поставить сестру Туманова под удар.

Рэмбо поставил кассету на начало. Нажал клавишу. Голоса криминальных авторитетов под музыкальную фонограмму снова вошли в машину.

«Первый тост за Мессию…»

Послышался звон хрусталя.

«Сметана и Серый делают политику в Москве…»

Рэмбо не раз думал об этом. К нему обращались и партнеры из Нью-Йорка, Антверпена, Тель-Авива… Из других мест.

Перед российской братвой возникли новые горизонты.

Старый московский вор рассказывал, как между отсидками позволял себе столик в «Савойе» или «Национале». В международном вагоне путешествовал в Тифлис. Но чаще ограничивался посещением бильярдной в Парке культуры имени Горького.

Сегодня для авторитетов — Серого, Сметаны, этих двоих, болтавших в лондонском пятизвездочном отеле «Черчилль», были доступны Канары, Лазурный берег, Ницца, Эйлат. Клаб-отель на Красном море — жемчужина Ближнего Востока…

Людиездили. Побывали, вернулись. У каждого по пять-шесть заграничных паспортов.

Оказалось, во всем мире требуется — одно и то же.

Крыша!

Она нужна всем русским, где бы ни жили.

Нестерпимо, когда тебя даже легонько постучат по сломанной кости и попросят выложить б а б к и… В Бруклине ли, в Ларнаке, в Ашдоде…

Цивилизованный рэкет. Календарная отстежка многочисленных соотечественников, разлетевшихся по всему земному шару.

Бизнес есть бизнес…

«Президент страховой компании „Социум“ г-н Игорь Сметанин… С нами вам не страшен любой угон машины…»

«Игральные автоматы. Мировые поставки. Эксплуатация, „Серж Серый и брат“, Ла-Пас, Боливия…»

«WARNAWA LTD. Массаж. Сопровождение».

«— Скотленд-Ярду не больно интересно… — Варнава не опасался „жучков“. — Сметана и Серый держат ситуацию под контролем. Арабова они не сдадут. В Иерусалиме и „Белая чайхана“ могут быть спокойны… А пощипать их — это закон никому не запрещает. Вор украдет, фраер заработает…

— В Иерусалиме говорили о банке, с которым они

контачат… — Жид старался не говорить лишнего. — Народ там стремный.

— Ты им не опасен…

— Считаешь?

—Уверен. В Москве тебе ничего не грозит…»

То и дело возникали паузы.

«—Известно, кто они по жизни?

—Бушлаты… Им, конечно, помогли».

«Жучок» из лондонского магазина «Шпион» доставил в Москву интереснейшую информацию…

Банк, о котором спрашивал Туманов, был пока неизвестен. В кабинете у Рэмбо лежало удостоверение, отобранное в подъезде на Вахтангова. В Регистрационно-лицензионном управлении фонд с таким названием зарегистрированным не значился.

Кроме бандитов, банкиров, бывших ментов развивалась еще сила, на которую прежде всегда закрывали глаза. «Афганцы», «чеченцы». «Альфа», «Выстрел». Десантники. Бывший спецназ.

Рэмбо смотрел в окно. Перемежающиеся ряды вынесеных на тротуар легких белых столиков, ярко-красные чепраки кафе… Светильники сплошь оклеены предложениями…

«Останется ли все это?»

Многоэтажные здания на Садовом стояли, тяжело прижатые к грунту, друг к другу. Сбоку внизу мелькнула торговая вывеска: «Кабул»…

«Что же можно в нем предложить?.. — Рэмбо ни разу не переступил порог магазина с приснопамятным именем. Слишком многое было с ним связано. — „Калашниковы“? Анашу?»

Игумнов заметил:

— Й Варнава, и Миха то и дело кладут поклоны на Восток.

— Я объясню. По каналам ASIS прошла информация. В Иерусалиме назначено заседание суда так называемой русской мафии. Не исключено, что наших Сметану и Серого туда потянут.

Рэмбо сменил кассету. Нажал на клавишу. Послышались звуки чудесной музыки. Игумнов поднял голову:

— Что это?

— Гершвин. «Американец в Париже»…

— Я и не знал, что ты рубишь!

— Профессорский сынок! Обязан…

Мыслями, однако, он был не на Елисейских Полях.

—Я надеюсь, сестра Михи или он сам, если в Москве, позвонят!

Отличник службы — российский пограничник в течение четверти минуты настороженно-внимательно созерцал физиономию Жида, затем обратился к электронным средствам учета и информации. Так давно уже нигде больше не проверяли в мире. Может, в Северной Корее. Символическая граница открылась.

Миха по «зеленой линии» прошел к таможне. Тут обошлось без сюрпризов. Бронированный кейс, на который никто не обратил внимания, мог, по существу, считаться пустым — несколько сувениров племянникам, сестре — блузоны, жвачка. В Москве теперь все это можно было найти. Единственно, что удалось протащить под бдительным взором таможни и что могло привлечь их внимание, — зажигалка, сработанная под грозный 9-миллиметровый «Игл-606» в натуральную величину. Штука была отличная. Фрэнки Пол — идол рок-музыки даже посвятил грозному пистолету — не зажигалке — песню «Орел пустыни».

Тут Михе снова повезло.

Афганец явился в Москву по израильскому паспорту, «даркону». С зажигалкой за поясом шагнул он мимо «телевизора».

В зале прилета его не встречали. Несколько человек тем не менее пристально принялись его рассматривать. Но это был известный во всех аэропортах мира тип людей, рассчитывающих на неожиданную халяву. За время, что Миха отсутствовал, они не перевелись.