Леонид Словин - Пауки

— Что делать?!

Нам можно было лишь посочувствовать. Клиент настаивал.

—Тогда подождите минуту!

Вячеслав ждал моего совета.

—Ни на что не соглашайтесь. Ваше условие — немедленно вернуть президента банка…

Я отвел нашего добровольного заложника в дежурную часть. Вызвал специалиста, подвизавшегося у нас по части негласной звукозаписи, быстро, в двух словах, проинструктировал его. Он был профессионалом высокого класса, бывший подполковник госбезопасности, до начала перестройки обслуживавший внешнюю разведку. Он понял все с полуслова. Секьюрити с помповым ружьем занял место на тротуаре у входа, рядом с кирпичной кладкой. В случае попытки «мерседеса» скрыться в то время, когда мы будем находиться внутри, секьюрити должен был открыть огонь по колесам… Приняв первые меры безопасности, я вместе с Вячеславом направился к машине. Нам открыли изнутри. Мы протиснулись на второе сиденье.

—Добрый день…

Одновременно я включил «клопа», скрытого у меня в рукаве. Запись пошла. В «мерсе» находилось двое молодых мужчин лет тридцати. Я быстро пригляделся. Оба без головных уборов, в английских пальто. Обаятельно-вежливые, улыбающиеся. С безупречным русским языком.

«Выпускники российских вузов…». Это могло обернуться не меньшей, а может, еще большей опасностью.

— Ваха…

— Геннадий.

Мы не стали представляться: пригласив нас, они знали, с кем имеют дело.

С ними сидел третий человек. Он был партнером нашего клиента, оставшегося заложником в дежурке. Его сразу попросили уйти…

Ваха, выше среднего роста — это было заметно, даже когда он сидел, — улыбчивый, с симпатичными ямочками на щеках, с тяжелой золотой цепочкой на шее, поинтересовался с восточной вежливостью:

—Как дела? Как ваше здоровье? Как настроение?

Насчет настроения нам, безусловно, было что сказать, но ни Вячеслав, ни я не решились распространяться на этот счет.

—Как здоровье семьи? Как дети? Все в порядке?

От милых бандитских улыбок шевелились волосы на макушке. На моего спутника было страшно смотреть. Прием был классический. Начальник кредитного управления мертвыми губами что-то сказал. Никто его не услышал. Лицо Вячеслава было серым. Он повторил:

—Все замечательно…

Ваха заглянул ему в глаза:

—Замечательно? А проблемы с «Алькадом»? Ты выразил сомнение адвокату… Будто первый раз слышишь о том, что кредит не будет возвращен банку полностью…

Оба бандита уставились на Вячеслава.

—Президент банка знает об этом? А Салахетдинов? Ты предупреждал их?!

—Я сказал только, что могут быть трудности. Сделка многоступенчатая, возможны осложнения…, — Начальник кредитного управления пробормотал что-то о форс-мажорных обстоятельствах.

— Форс-мажорные? — удивился Ваха. — Кому ты лапшу на уши вешаешь? Ему? — Он кивнул на меня. — Ты готовил соглашение с «Алькадом». Сколько ты лично получил с Окуня и Пастора? У Вячеслава мгновенно посеребрились виски.

— Начальник кредитного управления ничего не решает. Если бы я решал, может, тогда…

— Кому ты лепишь! Прекрати разговоры! Надо было раньше думать…

Ваха изменил тон:

—За то, что вы волну подняли, а нам пришлось приезжать и разбираться, рассчитаешься с нами для начала. Двадцать пять тысяч баксов. Через два дня…

Я вступил в разговор:

— Мы вас не приглашали.

— Нас пригласили другие… — Он беззаботно и вместе с тем жестко взглянул на меня. — Со службы безопасности десять тысяч…

— За что же интересно…

— Заглядываешь в чужие кастрюли… Сейчас мы проедем к нотариусу. Напишете расписки. Он заверит.

— Мы не решаем эти вопросы… — Я имел опыт общения с бандитами.

Они либо стреляли и тогда не разбирались, либо разбирались и тогда не стреляли.

—Нам надо посоветоваться с президентом банка. Она у вас?

Начальник кредитного управления поддержал меня. Мертвыми губами прошептал об имеющихся у нас связях в правоохранительных органах.

—Президент банка фигура достаточно известная в Москве…

Ваха посоветовал:

—Заткнись. Не усложняй себе жизнь. Пока не достали твою семью.

Молчавший до этого второй кавказец добавил с неожиданной злобой:

—И сучку твою заодно…

Они были полностью информированы о его личной жизни.

— Двадцать пять тысяч… — напомнил Ваха.

— У меня нет таких денег!

— Возьми из миллиона, который тебе отвалил Окунь! Думаешь, не знаем, откуда ноги растут?

Второй кавказец был настроен враждебно:

—Чего молчите?

—Мы не уполномочены вести этот разговор… — Я знал этих людей: они понимали только язык угроз, подкрепленный действием. — Вчера была похищена госпожа Лукашова, президент банка. Вместе с секьюрити и шофером. Что с ними?

— Лучше задай этот вопрос себе! Или Салахетдинову! Нам о них ничего не известно.

— Мы будем считать вас ответственными за все, что с ними может произойти!

—Ты угрожаешь?! Нам?!

Не было смысла спорить.

Я достал из кармана сотовый телефон:

—Минуту…

—Хочешь ментов позвать? — Ваха иронически осклабился.

— Сейчас поймешь.

Я набрал номер. Трубку взял специалист, возившийся по моей просьбе с записями нашей дружеской беседы.

—Как там?

Он доложил.

—Вот и хорошо. Сейчас ты повторишь то, что мне сказал! — Я сунул трубку Вахе. — Тут специально для вас… Разговор пишется! Забыл предупредить.

Специалист повторил:

—Запись отличная… Сразу на несколько статей тянет. Захват заложников организованной группой… Статья двести шестая, часть третья нового УК. От восьми до двадцати. И еще вымогательство…

Ваха пристально посмотрел мне в глаза. Улыбнулся. Он мне не верил. Я сказал в трубку:

—Включи. Мы послушаем…

По лицу Вахи я понял, что запись пошла. Специалист службы безопасности банка, записавший требования бандитов в машине, сделал все как следует. Ваха, а затем и Геннадий смогли убедиться в качестве записи: голоса обоих были ясно различимы и вполне пригодны для идентификации. Я убрал телефон. Настал наш черед диктовать условия.

—Верните президента банка!

Физиономия Вахи устрашающе вытянулась. Нежные ямочки на щеках стали словно впадины, грубо высеченные в камне. Гневный Геннадий, или как там его звали на самом деле, дернулся…

Южане были уязвлены. По бандитским неписаным законам нам не полагалось защищать себя, а только просить о пощаде!…

—Опасную игру играешь, командир!

Тон Геннадия не предвещал ничего хорошего. Кроме того, одна рука его скользнула в карман и там застыла. Это продолжалось мгновение! Все трое — мы следили друг за другом — готовы были выхватить стволы…

Кто первый?! Кто самый дурной, горячий, крутой?!

— Вам придется освободить президента банка и секьюрити… Иначе запись нашего разговора еще сегодня попадет в региональное управление… И не дай вам Бог, чтобы хоть волос упал у нее с головы!