Леонид Словин - Пауки

— А если с твоей, мент? — Геннадий завёлся.

— А с моей — тем более… Я — мент! Вы знаете, что это значит!

Они, конечно, знали. Газета «Я — телохранитель» предупредила: за убийство мента преступник заплатит жизнью. Убийство полицейского — тот предел, после которого даже самое развращенное общество начинало борьбу с преступностью. На родине мафии, в Сицилии, смерть комиссара Де Кьезы привела к мощному наступлению на кланы. Когда судьи чересчур либеральны, стражи порядка начинают сами мочить наиболее одиозных бандитов… С ментами, с полицией было все ясно! Мы-то гибнем не из-за бабок! Хватит еб…й соцзаконности! Как было прежде — больше не будет! Мы не станем сидеть сложа руки, разрешая расстреливать себя! Из года в год терпение ментов иссякало.

—Звоните своим! Пусть отпускают!

Вячеслав сидел притихший, как мышь.

Падал снег, коричнево-желтое месиво хлюпало под ногами прохожих па тротуарах.

Лица бандитов, заговоривших между собой на своем языке, были похожи на посмертные маски. Обоих ждали, видно, крупные неприятности. Модные дорогие пальто обвисли на них…

Не глядя в нашу сторону, Ваха достал из кармана трубку сотового телефона, набрал номер.

Кто-то, имевший большую власть, был малословен. Видимо, приказал немедленно заполучить пленку. Швырнул трубку. Ваха обернулся ко мне.

— Давай пленку! — Он был угрожающе краток.

— Но только когда президент банка будет здесь!

Он окинул меня тяжелым взглядом убийцы:

— А если твой технарь сделал второй экземпляр?

Я развел руками:

—Могу только дать слово: если с нами ничего не произойдет, копия пленки никогда не появится…

В крохотном почтовом отделении Иерусалима, в Катамонах, заправлял парень лет двадцати пяти. Работы у него было немного. Он скучал по мускульным усилиям. С шумом вколачивал кнопки в кассу. Прихлопывал ладонью почтовые марки. От ударов штемпелем распространялась воздушная волна… Мы смотрели друг на друга с иронией. Неизвестно, кто из нас был с большим приветом. Он, комплекцией напоминавший грузчика и отсчитывавший мне сдачу за внутреннюю израильскую марку и конверты, или я, неглупый с виду мужик, не владеющий языком и нечленораздельно мычащий ответы на вопросы…

Я достал бланк заказного объявления в пятничный номер «Бизнес-сервиса» и тут же, у стойки, его заполнил.

«Генриха Штейна просит откликнуться его школьный друг…» — писал Арлекино в предыдущем объявлении.

Я повторил текст.

«Генриха Штейна просит откликнуться его школьный друг…». Пришлось только изменить номер телефона.

Некто, именовавший себя Генрихом Штейном, действительно существовал. Я в этом не сомневался. В его задачу входило просматривать еженедельное приложение к газете «Вести», чтобы не пропустить приезд направленного из Москвы партнера.

Мне предстояло с ним встретиться.

«Он звонит в отель „Плаза“, но там никто не отвечает. Он не знает, что Арлекино убит. Поэтому обязательно отзовется!»

Я указал номер телефона-автомата, установленного недалеко от супермаркета на проспекте Герцля, рядом с банком. В свое время я обратил на него внимание из-за подходов со стороны улицы, за которыми можно было незаметно наблюдать.

В конце объявления я приписал: «С 21.30 до 21.45 по воскресеньям».

Я мысленно возвратился к людям, интересовавшимся мной у Венгера. Если трое катал, которых я видел с картами на Яффо, — убийцы Арлекино, для чего им могла понадобиться фотография Венгера? Мой адрес они и без того знали отлично — квартира, откуда увезен труп!

Интересное свойство сознания: формулировать вопрос даже после того, как получен ответ.

Каталы не знали моего адреса…

Фотографию Венгера хотели предъявить кому-то на опознание, кто видел его вместе со мной…

Этот кто-то был Шабтай Коэн! Водитель экскурсионного автобуса!..

На меня вышли через Венгера. Получалось логично.

Каталы действовали по заказу команды из промзоны Тальпиот, которой руководила крутая Хэдли и ее телохранитель из Германии. Они проверяли меня!

Шабтай Коэн не знал точно, где я живу. Он видел меня ночью вместе с Венгером на перекрестке Цомет Пат. Встречу ему я тоже назначил на том же перекрестке, значит, знал этот район лучше других. Шабтай Коэн сообщил Хэдли о моем спутнике. Описать Венгера ничего не стоило:

«Колосс на глиняных ногах. Косая сажень в плечах, „русси“, как и вы тоже… Живет где-то поблизости. С трудом передвигается — из-за ног…»

Хэдли и ее окружение прибегли к помощи катал. С такими приметами не найти Венгера было просто нельзя. Они получили мой адрес. Побывали у Шарон.

«Это не та группа, которая убила Арлекино».

После провала на Цомет Пат у Хэдли в квартире взорвался газовый баллон. Это было предупреждение…

Я получал союзников…

«Враги моих врагов — мои друзья…»

У меня был еще источник информации, которым я до этого не воспользовался…

Компания из экскурсионного автобуса, который привел Шабтай Коэн с Мертвого моря в Иерусалим, собиралась ужинать в отеле на вершине Байт ва-Ган.

«Там лишь один отель…»

Похожая на юношу сероглазая служащая оторвалась от компьютера, мило улыбнулась. Было ясно, что в лучшем случае я могу рассчитывать еще на пять-шесть ответов и столько же улыбок.

— В тот вечер было много групп…

— Посмотрите, пожалуйста, из каких городов.

Она уперлась в компьютер:

— Вот я вижу Голаны, Север. Метула, Нахария…

— Туристы «ми Русия»?

— Трудно сказать.

— Может, вы знаете русских гидов, которые приезжали…

— Я видела госпожу Лену Милецкую…

— Не помните, с какой группой?

—Она возвращалась из Эйн-Геди.

Обмен улыбками заканчивался.

—Вы можете дать ее телефон?

—Пожалуйста…

Мы осклабились, словно мечтали о новой встрече.

В кабине телефона-автомата я вставил телекарту в прорезь, набрал тель-авивский номер.

— Добрый вечер. Можно Лену?

— Слушаю.

Я почувствовал: у нее пухлые теплые губы и несколько дополнительных «л» и «р», которые периодически возникали, цепляясь друг за друга.

—Мы незнакомы. Меня зовут Александр. Извините, что тревожу вас. Но возможно, именно вы можете мне помочь…

Он терпеливо слушала.

— Я ищу одного человека, родственницу моей жены. Ее родители очень волнуются. В свое время она предпочла прервать отношения с семьей. Мы долго о ней ничего не знали. Кажется, она была с вами в последний раз на экскурсии в Эйн-Геди…

— Как ее зовут?

— Инна…

—Смотрлите… — Моментально выскочило лишнее «л»…

Прожившие хотя бы пару лет в Израиле уже были не в состоянии начать любое, даже самое банальное объяснение без этого слова,

— У меня в группе была эта женщина… Я помню. На другой день на экскурсии я ее не видела. Мне сказали, что у нее тут вилла в Рамоте…