Леонид Словин - Пауки

— Вы имеете в виду мое похищение?

—Мне ничего об этом неизвестно…

Катя предложила перейти к делу.

—У меня деликатное поручение от господина Окуня… У него проблемы. Дополнительные затраты фирмы по осуществлению комплексного проекта начисто исключили возможность ближайших выплат банку. По крайней мере, в ближайшие три месяца…

Несколько минут он переливал из пустого в порожнее:

—…Сопутствовавшая сделка, заключенная господином Окунем в Англии, оказалась под угрозой. Некая кипрская фирма…

—Этот вопрос не обсуждается.

Я внимательно слушал. Похоже, какая-то операция О'Брайена еще не успела завершиться. Было ясно, что переговоры сразу прекратятся, как только «Алькаду» переведут следующую часть кредита.

—Кстати, у моего клиента есть претензии к банку. Они чисто морального свойства…

Я услышал свое имя. Речь шла о посещении мною офиса. Это явилось для меня новостью. Ламм квалифицировал его как дискредитацию и попытку шантажа фирмы-партнера. Адвокат был возмущен до глубины души:

—Как можно? Ведь между банком-кредитором и фирмой должно быть полное взаимопонимание и доверие…

И это — после налета на ресторан дискотеки, рас shy;стрела группировки Жени Дашевского и захвата в заложники президента банка!

—Ваш вице-президент по безопасности назвался представителем нефтеперерабатывающего завода…

Выходит, разговор супермодели с неизвестным абонентом, который насторожил меня тогда в офисе, мог действительно идти обо мне! Кто-то предупреждал ее о моем прибытии! «И совещание О'Брайена с его партнерами, которое я наблюдал из-за столика в „Бизнес-клубе“, выходит, было тоже связано со мной!» Теперь криминальных клиентов Ламма интересовало, что мы знаем об «Алькаде» и фирмах, которые с ним сотрудничают. Лукашова отказалась обсуждать и эту тему:

— У вас что-нибудь еще ко мне?

— Я бы предпочел говорить с вашим адвокатом… Так было бы проще. Есть адвокатский закон Гербера…

Ламм сделал паузу, но Лукашова ею не воспользовалась. Он продолжил:

—Если в городе только один адвокат — ему не заработать и на пропитание. Если два — обоим гарантировано вполне обеспеченное существование…

Ламм запустил пробный шар:

— Мы бы с ним постарались найти ответ на вопрос, который я задаю себе не единожды. Какое условие по обоюдному согласию стороны решили не вписывать в договор?..

— Я не понимаю…

Катя вывела адвоката на текст, который мы могли в записи представить в РУОП или в суд…

—Чтобы пробить кредит в двести миллионов долларов, моему клиенту пришлось платить и платить… Отсюда растут ноги!

Ламм растолковал все прямым текстом. Кто-то из банка в выгодном для «Алькада» свете изложил материал кредитному комитету…

—За это ему уплатили!..

На нефтеперерабатывающих заводах тоже пришлось платить.

— Еще прибалтам. Иракским бизнесменам…

— Мы тут для того, чтобы вы плакались в жилетку?!

—Мы взрослые люди! Кредит будет возвращен банку только частично! Этот пункт по обоюдному согласию и был опущен в кредитном договоре. Остальная сумма будет перечислена. Но в иные сроки, которые, хотите вы или нет, нам предстоит обговорить!

Это был смертный приговор, вынесенный «Независимости» бандитской крышей. Катя замолчала. Но Ламм уже сорвался с тормозов:

—Объясните это вашему вице-президенту по безопасности. Мой клиент предупреждает: «Если он еще раз сунется в дела фирмы, ему оторвут голову!..» Он знает, о чем идет речь…

Итак, «Алькад» нуждался в трех разрешенных ему спокойных месяцах, чтобы рассовать первую порцию двухсотмиллионного кредита по тайникам за границей и сразу же получить следующую…

Этому мешал вице-президент банка по безопасности. Бывший мент. Иначе — я.

Мои действия против «Алькада» и его людей в последнее время действительно заметно активизировались. Я выставил трехсменный скрытый пост на углу Большой Бронной и Сытинского переулка, у дома, где был прописан Окунь. Потом, правда, я вынужден был снять своих ребят. Мой заместитель Виктор встретился с замом 108-го. Они вместе переговорили с хозяйкой квартиры. Она обо всем рассказала. Окунь никогда не жил у нее. Одновременно с заявлением о прописке он оформил все документы на выписку. Окунь вручил также заверенное нотариусом обязательство никогда не претендовать ни на временное, ни на постоянное проживание, ни на какие другие права. Кроме того, он ежемесячно вносил энную сумму хозяйке квартиры!

По уголовному делу он проходил как житель Ташкента, женатый, отец только что родившейся двойни. Уж не купил ли он паспорт настоящего Окуня вместе со свидетельствами о браке и рождении детей?! Я понял, что с него бы сталось.

«Дать обязательство не предъявлять права на чужих детей, жену и алименты по старости!»

В уголовном деле на Окуня фигурировала некая Инна Снежневская, в доме которой Окунь был арестован. Снежневская объяснила, что ничего не знает о преступной деятельности Окуня, который оказался в ее доме совершенно случайно. Дело происходило в Ташкенте. Снежневская была допрошена и даже три дня находилась в камере. Тем не менее она настояла на своем и была отпущена.

Далее ее след терялся. Снежневская вскоре уехала. Частный дом ее в районе Юнус Абада остался закрытым, пустым. Дома в то время ничего не стоили: отселялись крымские татары, месхетинцы, евреи, русские. Соединились ли Окунь и Снежневская? И где? В деле имелись копия диплома об окончании Окунем В.И. Московского института инженеров землеустройства, справки с последнего места работы. Как и следовало ожидать, все оказалось откровенной липой…

«Да Окунь ли он на самом деле?»

Он исчез вслед за Камалом Салахетдиновым. Это могло означать, что оба уголовника ищут правеж или черный арбитраж на одних и тех же дорогах…

Исчезла и супермодель.

Теперь я получал ежесуточную информацию из фонда. На месте «Мисс Осиная талия» сидела юная девица — я видел ее на снимке, — точная копия с нашей помощницы президента Наташи. Неудачливая, насквозь фальшивая, с тонким лживым голоском…

У меня не выходило из головы сказанное Ламмом: «Мой клиент предупреждает: „Если он еще раз сунется в дела фирмы, ему оторвут голову!..“

Адвокат гангстеров забыл об осторожности.

«Алькад» потратил уйму денег на подкуп руководства российских, прибалтийских и азиатских фирм, заполучил фиктивные документы для предъявления кредитному комитету банка в обоснование кредита…

Новый Уголовный кодекс РФ квалифицировал это преступление как коммерческий подкуп…

С фотографиями, полученными в письме на Иерусалимском почтамте, я двигался к крепостным стенам Старого города в пестрой толпе израильтян и туристов… Легкий ветерок тащил по камням тротуара валявшиеся тут в изобилии легкие полиэтиленовые пакеты. Недалеко от Яффских ворот, во дворе незаметного храма, построенного в начале века, пустовало несколько столиков. Храм принадлежал церкви Евреи за Христа, пытавшейся совместить иудаизм с христианством. Я сел за стол, смог наконец рассмотреть фотографии. Пятеро на первом снимке — все та же компания: адвокат Ламм, супермодель, Окунь с молоденькой подругой… Пятой была Инна, женщина, которую Арлекино с людьми Хэдли пытался увезти на перекрестке Цомет Пат. На втором снимке были запечатлены трое: женщина и двое мужчин.