Никита Воронов - Сафари для покойника

Если верить справке, Батя-Батенин довольно быстро прошел славный трудовой путь от рядового вышибалы до руководителя спаянного коллектива в десяток бойцов. В этом году его «бригада» уже контролировала казино в центре города, несколько вино-водочных точек и на процентных с «приволжскими» и «тамаринскими» началах – сеть областных бензоколонок.

Учитывая отсутствие данных в разделе «Враги», серьезных проблем у Батенина ни с подопечными дельцами, ни с представителями сопредельных преступных группировок не отмечалось.

В самом конце, после столбика с данными родителей, дочери полутора лет от роду и жены, а также перечня официальных и неофициальных адресов и телефонов Батенина и используемых им автомобилей значилось: «Погиб: осенью тысяча девятьсот девяносто пятого года в автомобильной катастрофе за границей».

– Да-а! Что написано пером…

– Ты меня? – отозвалась из соседней комнаты жена.

– Нет, просто так… – Еще немного, и Владимир Александрович окончательно поверит, что там, на Кавказе, ему все пригрезилось. Может, оно и к лучшему?

– Иди сюда, скоро начнется. – Татьяна что-то зашивала перед телевизором, и Виноградов с опаской глянул на экран, ожидая увидеть там какую-нибудь очередную Мануэлу или Хосинту.

Однако, судя по титрам, ожидать следовало крутого боевика про полицию – не то Майами, не то Сан-Франциско.

– Сейчас приду! – Владимир Александрович кинулся было к холодильнику за вечерним бутербродом, но в спину ударила трель телефонного звонка. – Кого там?

– Тебя. – Трубка перекочевала из рук супруги к Виноградову.

Изобразив без труда крайнюю степень досады и получив в ответ сочувственную улыбку, глава семьи отозвался:

– Алле?

– Володенька? Это Евгений Наумович.

– Добрый вечер.

– Извини за поздний звонок… Не оторвал ни от чего?

– Нет, все в порядке. – Виноградов перехватил взгляд жены, пихнул пальцем сначала в экран, потом на себя – мол, расскажешь, в чем суть и кто кого убивает, – и извинился в трубку: – Секундочку, Евгений Наумович…

Вернувшись к столу, он прикрыл дверь, чтобы не мешать Татьяне погружаться в мир Голливуда вместе с ее рукоделием, и возобновил разговор:

– Да, теперь все! Чем могу?

– Видите ли, Володя… Хотелось бы побеседовать. Не по телефону.

Ничего удивительного в этой просьбе не было.

– Да, конечно. Проблемы?

– Не то чтобы, но… Может быть, даже – наоборот! – Уверенности в голосе собеседника, однако, было не много.

– Когда скажете?

– Ты свободен завтра? С утречка?

– Вообще-то… Желательно – после двенадцати. Терпит?

– Конечно! Какой разговор.

– Нет, если надо – я раньше… – Владимир Александрович несколько лукавил, но скорее из вежливости.

– Нет нет, нормально… К часу? Заодно и пообедаем?

– Великолепно! – В контору к Наумычу приходила уникальная повариха, за две сотни долларов плюс стоимость продуктов она так кормила хозяина, его персонал и особо избранных гостей, что одни только запахи могли привести в состояние экстаза простого смертного.

– Договорились! Значит, завтра в тринадцать… жду. Всего доброго.

– До свидания!

Прежде чем присоединиться к Татьяне, Владимир Александрович еще раз просмотрел профессорскую справку, неторопливо разорвал ее на бесчисленное множество бумажных кусочков и зажал в кулак. Посидев так – с тревожным ощущением чего-то непонятно холодного и близкого, он прошел в туалет, бросил то, что осталось от документа, в унитаз и спустил воду.

Помимо всего прочего, Владимир Александрович учился в университете. Юридический факультет на базе высшего образования, очно-заочное отделение… Студенческие страдания Виноградова начались еще в незапамятные времена, когда заработка милицейского капитана и нескольких удачных халтур вполне хватало не только на жизнь, но и на роскошь в виде платного обучения. Начальство не возражало, Татьяна в очередной раз вычеркнула из списка покупок недосягаемую лисью шубу – и он поступил! Потом было жалко бросать, родители помогли материально, и худо-бедно теперь Владимир Александрович почти вплотную приблизился к заветному дипломному финишу.

Требования были, особенно ко взрослым дядям и тетям, достаточно либеральные, хотя, конечно, пожестче, чем в учебных заведениях МВД. Поэтому те, кто считал, что для получения «корочек» юриста достаточно просто внести в кассу определенную сумму, отсеялись в самом начале.

Иногда, конечно, везло…

– Тебе что осталось?

– Финансовое право, курсовик по гражданскому процессу и этот вот… спецкурс.

– А у меня последний.

– Завидую!

Так уж получалось, что из-за командировок или какого-нибудь очередного городского аврала Виноградов половину экзаменов сдавал по рапортам, индивидуально – или до, или после срока. Были в этом свои плюсы, свои минусы, но в двоечниках Владимир Александрович не числился.

На этот раз сессию с ним почти одновременно досрочно сдавала симпатичная брюнетка лет двадцати, с улыбчивыми глазами и огромным животом.

– О! Звонок… – сообщил Виноградов и тут же понял, что сморозил глупость. Коридор утонул в металлическом дребезжании, и не услышать его было в принципе невозможно.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила однокашница за информацию, когда звонок прекратился.

Из аудитории на волю выкатился густой поток волосатых, по-детски раскованных и очень неплохо одетых студентов дневного отделения. Это был второй курс, на юристов они походили куда меньше, чем на школьников.

– Ну тьфу-тьфу-тьфу…

– Пошли…

Виноградов и будущая мама предстали перед собравшимся уже было направиться на кафедру преподавателем. Собственно, об этом симпатичном бородаче оба знали только имя, отчество и что ведет он какой-то замысловатый специальный курс, который в практической работе никогда понадобиться не может и введен лишь для общего развития подрастающей молодежи.

– Виталий Аронович!

– Товарищ профессор!

– Я не профессор, – отказался от не законного повышения в звании бородач. – Чем могу служить?

Представились – сначала однокашница, потом и сам Виноградов.

– Зачет?

– Так точно! – бодро отрапортовал Владимир Александрович.

Преподаватель зачем-то переложил из руки в руку дерматиновую папку, посмотрел сначала на стриженую макушку Владимира Александровича, потом на живот его спутницы:

– Та-ак… О чем же вас спросить?

– А вы нас ни о чем не спрашивайте, Виталий Аронович! Ей рожать через неделю, а я двенадцать лет в милиции проработал… – ударил на жалость Виноградов.

Он вдруг сообразил, что бородач просто-напросто хочет в туалет. Времени мало, а впереди еще целый академический час…