Никита Воронов - Сафари для покойника

А что бы вы хотели? Стучаться в закрытую дверь – занятие скучное и неблагодарное. Это не слишком опасно, но больно, особенно если стучаться головой…

Коллеги поняли, посочувствовали и с утра угостили добытым у съемочной группы Ти-би-эн безалкогольным пивом.

…Почему-то у Владимира Александровича все гадости происходили в жизни, что называется, под занавес. То в мореходке прямо перед выпуском сперли сумку с написанным и отпечатанным дипломом. То под самый конец экспедиции в Карском море, когда уже сутки считали до порта, затонул пароход, еле выплыли! В Москве, опять же, накануне увольнения… Вот и теперь: последняя командировка на «точку», задание строк на триста – расписать положительный опыт сосуществования питерских омоновцев с местным населением.

Действительно, село здешнее с примыкающей к нему зеленкой, кусочком трассы и нависшими слева и справа горами уже который месяц числилось нейтральным. С тех пор как с глаз долой ушли отличившиеся в мартовских боях внутренние войска, а на смену им перебросили бывших виноградовских сослуживцев.

В первый же день бородатый, настороженный и плохо умытый командир местного отряда самообороны удостоил беседой прибывшего не с пустыми руками полковника Гуляева. С утра сам нанес ответный визит, по пути производя разведку и оценивая боеспособность северян… Стрелять с тех пор почти перестали, процветал натуральный обмен, и проблемы решались в рабочем порядке – по мере их поступления, так сказать. ОМОН досматривал проходящие по трассе автоколонны, изредка ввязываясь в проводившиеся в соседнем районе войсковые операции, и не лез в село. Местные же во главе с бородатым делали вид, что не пускают на контролируемую ими территорию боевиков, продавали Гуляеву свежие овощи и не позволяли особо несдержанной молодежи резать русских, расположившихся в полуразрушенном комплексе древней, тридцатых еще годов машинно-тракторной станции. В конце концов, с точки зрения старейшин, делать это почти у порога собственных домов было неразумно – «непримиримые» всегда имели возможность отъехать за перевал, немножко повоевать в одном из многочисленных бандформирований, а затем вернуться на заслуженный отдых.

Сзади шумно возник обрадованный здоровяк автоматчик:

– Ух, еле догнал!

– А ты-то здесь зачем?

– Командир послал, на всякий случай.

Бежать за офицерами в полной выкладке, с рацией на боку и бронежилетом на пузе, да еще в одиночку… Не отсылать же его теперь обратно!

– Ладно… Идем дальше?

– Ага, – кивнул Виноградов. Томления замполита он понимал, но, в отличие от спутника, знал, что главное – не суетиться. Есть задание описать положительный опыт мирного сосуществования? Есть. Значит, будет такой материал, даже если в это время здесь начнут кидаться водородными бомбами.

Через пару минут спутники уже стояли на терраске, отделенной от базы ОМОНа пологим, покрытым струпьями мертвой растительности склоном. Пальба, которая уже приобрела некое подобие ленивой осмысленности, воспринималась отсюда, из-за скалы, как нечто абстрактное, не имеющее лично к ним никакого отношения: так обыватели наблюдают из занавешенного окна панельной многоэтажки пьяную драку молодежных компаний.

Свет в помещениях МТС предусмотрительно выключили, и только неестественно белые конусы дежурных прожекторов выхватывали из томительного пространства то горбатый валун у дороги, то дерево, то изуродованную минным подрывом еще в декабре боевую машину пехоты. Неожиданно луч накатил на Виноградова, и они почти одновременно прижали к глазам рукава камуфлированных ватников.

– Ох, етить твою!

– Да уж! Одна-ако…

И опять темнота заполнила все вокруг, но теперь она казалась еще плотнее и настороженнее. Глаза постепенно отходили от шока…

Хрюкнул динамик:

«Двести третий! Двести третий!»

И сразу же, обрывая позывные, грохнуло – снизу, от базы: контуры неуклюжих построек ожили, высветились белым пламенем пулеметного залпа. Выплеснув первую ярость, он рассыпался было на разноголосую дробь отдельных очередей, но уже через мгновение все огневые точки неразличимо вели каждая свою партию в тщательно отрепетированном хоре.

– Мать моя!..

Многократное эхо не позволяло определить, кем и откуда ведется ответная стрельба, казалось, испуганный лагерь отчаянно ощетинился сотнями вспышек и белыми иглами «трассеров».

Капитан, прижимая к уху черную пластиковую полусферу и пытаясь хоть что-нибудь разобрать, досадно махнул рукой:

– Не слышно ни черта!

Казалось, сейчас он потребует убавить звук.

– Да что там такое-то? – неизвестно к кому обращаясь, спросил Владимир Александрович.

Вместо ответа пальба неожиданно осеклась – только один неугомонный боец продолжал откуда-то с крыши столовой нарушать тишину безобидным чиханием своего «калаша».

– Двести третий… двести третий! Ответьте Граниту…

– На приеме двести третий! – выпалил наконец свои позывные замполит.

– Где находитесь?

– На подходе…

– Срочно на базу! Как поняли? Срочно на базу!

– Понял вас, понял… Что случилось-то?

– Срочно на базу!

«Гранит» – это были штатные позывные дежурного по отряду, и вместо привычной начальственной твердости сквозь шум помех однозначно улавливались нотки истерики.

– Гранит! Гранит! Что там у вас – атакуют, что ли?

Виноградов мысленно похвалил капитана – вопрос был не праздный; под горячую руку вполне можно было схлопотать пулю от своих.

– Двести третий, у нас потери… Срочно возвращайтесь!

– Что? Не понял, Гранит!

– Убиты…

– Кто убит, не понял! Повторите?

– Двести первый и двести второй! – выдавил наконец информацию дежурный.

– Чего – двести первый? – думая, что ослышался, переспросил капитана Владимир Александрович.

– Чего – двести первый? – вслед за ним прокричал в микрофон замполит.

Матерно, но отчетливо дежурный подтвердил, что они не ослышались.

– Да-а… блин!

Теперь замполит был за старшего: двести первым значился сам полковник Гуляев, а двести вторым, соответственно, его начальник штаба. Стала понятной истерика дежурного и его стремление как можно скорее переложить на кого-нибудь бремя ответственности за сводный отряд.

Незаданные вопросы толпились невидимым сгустком, но время для них еще не пришло.

– Понял вас, Гранит! Держитесь там… Скоро буду.

Стрелять, кажется, перестали, даже со стороны трассы не доносилось ни звука.

Двинулись не по склону – в обход: короткая дорога и раньше не пользовалась популярностью, а теперь относительно ровное пространство вокруг МТС было сплошь нашпиговано разнообразными минами – армейскими, бандитскими, вообще неизвестно чьими…