Эрл Гарднер - Дело супруга-двоеженца

— А что сказал он?

— Сказал, что женщина не шутит насчет того, что сказала по телефону, что она убьет его, а теперь у нее есть и оружие…

— Но это только слова, — сказал Мейсон.

— Слова, которые отражали его душевное состояние, — возразил Гамильтон Бюргер.

Судья кивнул.

— Согласен принять во внимание. Мне кажется, что все это как-то связано между собой и относится к существу дела.

— А что вы сделали потом? — спросил свидетеля Бюргер.

— Закрыл крышку багажника своей машины, включил зажигание, фары и уехал.

— А где был ваш клиент в это время?

— Стоял под дождем около своей машины. У ворот имения Джорджа Белдинга Бакстера.

— А ворота были открыты или закрыты?

— В это время ворота были открыты.

— Вы знали, который был час?

— Знал.

— И сколько же было времени?

— Без десяти минут десять.

— А как вы узнали время?

— Посмотрел на свои часы и запомнил, потому что на этом заканчивался мой рабочий день.

— Итак, когда вы уехали от обвиняемой на станции обслуживания, в ее распоряжении оставалось оружие, которое дал вам ваш клиент?

— Да, сэр.

— Я задам вам еще один вопрос, — сказал Гамильтон Бюргер. — Когда ваш клиент дал вам револьвер, вы осмотрели его?

— Да, сэр.

— И что вы сделали? Что это был за осмотр?

— Я спросил у мистера Граймса, заряжен ли он. Он ответил вполне определенно, что заряжен. И тем не менее по моей привычке обращаться с огнестрельным оружием я открыл барабан и осмотрел его.

— Вы хотите сказать, что посмотрели барабан револьвера?

— Да.

— На патроны в барабане?

— Да.

— Что вы можете сказать в отношении того, был ли револьвер заряжен?

— В барабане было шесть патронов тридцать восьмого калибра.

— На тот момент ни один из патронов не был использован?

— На тот момент — нет.

— Вы не сомневаетесь в этом?

— Нисколько.

Гамильтон Бюргер обратился к Перри Мейсону:

— Пожалуйста, приступайте к перекрестному допросу.

Тон, которым он это сказал, больше походил на вызов, чем на простое приглашение.

Мейсон встал и какое-то время внимательно изучал свидетеля.

— Револьвер «Полицейская модель» довольно популярен, особенно среди шерифов и детективов. Особенно популярна модель у полицейских в штатском, шефов полиции и лиц, которые все время должны иметь под рукой оружие, но не хотят, чтобы оно было тяжелым и бросающимся в глаза, как у полицейских в униформе.

Мейсон подошел к столу, где лежали вещественные доказательства, взял револьвер и подошел к свидетелю.

— А теперь ответьте мне, — сказал он, — есть ли у вас какой-нибудь способ, с помощью которого вы смогли бы идентифицировать или отличить это оружие от другого той же модели, не считая, конечно, того, что к спусковому крючку револьвера привязана бирка, указывающая на то, что в данном случае это вещественное доказательство?

Свидетель стал изучать револьвер, который Мейсон протянул ему.

— Нет, — ответил он.

Мейсон положил обратно револьвер «Полицейская модель» на стол, вернулся и опять остановился перед свидетелем.

— Вы можете под присягой поклясться, что именно этот револьвер и есть то оружие, которое вы оставили подсудимой?

— Нет, сэр, поклясться не могу. Все, что я могу показать под присягой, так это то, что этот револьвер по внешнему виду похож на тот.

— Вас нанимали для того, чтобы войти в доверие к подсудимой? Выяснить, кому она позвонит по телефону и каковы ее планы? Вы использовали все свое обаяние, когда говорили с ней?

— Я старался завоевать ее доверие.

— Для того чтобы потом это доверие предать?

— Для того чтобы я мог доложить своему клиенту.

— И вы готовы были вступить в любовную связь с обвиняемой, лгать ей и делать все, только для того чтобы добиться своей цели?

— Я должен был выполнить свою работу. В нашей работе мы не всегда можем выбирать средства, с помощью которых добиваемся успеха.

— Отвечайте на мой вопрос: вы готовы были вступить с обвиняемой в любовную связь?

— Да.

— И лгать ей?

— Да.

— Вы понимаете, что ваша работа вынуждает вас время от времени лгать?

— Да.

— И вы могли бы лгать ради денег?

— Только не ради денег.

— А ради чего же?

— Ради информации, которую я должен был раздобыть.

— И вы таким образом зарабатываете себе на жизнь?

— У меня есть профессия.

— И вы зарабатываете деньги с ее помощью?

— Да, на жизнь.

— Отвечайте на вопрос: вы зарабатываете деньги с ее помощью?

— Да.

— И, значит, лжете для того, чтобы заработать деньги?

— Ну да, конечно, если вы уж так хотите.

Мейсон сказал:

— Это все.

— На этом можно закончить дело, ваша честь, — вмешался Гамильтон Бюргер. — Теперь стало совершенно ясно, что произошло, ваша честь. Покойный был жив и здоров в тот момент, когда этот свидетель покинул его без десяти минут десять. А у обвиняемой уже было орудие убийства. Мы знаем, что смерть Гиллетта наступила перед десятью часами, потому что именно в это время закрывают и запирают ворота владений Джорджа Белдинга Бакстера. Мы знаем также, что обвиняемая имела оружие, которым было совершено убийство. Мы знаем также, что ночью она была у себя дома на Мандала-Драйв, потому что Нелл Арлингтон, известная обвиняемой как Нелл Граймс, жена Фелтинга Граймса, заметила бы, если бы обвиняемая уходила из дому ночью. А на следующее утро, когда она показала револьвер свидетельнице Нелл Арлингтон, там под бойком была одна стреляная гильза.

Таким образом, перед нами один из самых интересных случаев в смысле доказательств из всех, которые когда-либо проходили в нашем суде. Объективные обстоятельства говорят громче слов и гораздо более выразительны, чем любые высказывания и отрицания. Обвиняемая обнаружила, что Граймс преследует ее. Она в свою очередь последовала за ним до усадьбы Бакстера. В ту самую минуту, когда свидетель Джаспер уехал, она проникла за ограду, убила Граймса и уехала, прежде чем в десять часов закрылись ворота.

Эти ворота обычно держат закрытыми и запертыми всю ночь. Убийство было совершено около десяти часов вечера. Был только один десятиминутный интервал, в течение которого оно могло произойти, и обвиняемая в этот промежуток времени имела в своем распоряжении оружие.

Эти факты нельзя оспорить или истолковать неправильно. Это реальные факты, и они просто вопят о виновности подсудимой.

— И вы пытаетесь убедить этими фактами суд? — спросил Мейсон.

— Назовите это аргументами, если хотите, — парировал Гамильтон Бюргер. — Я просто суммировал все показания в пользу суда.

— Хорошо, давайте выдерживать установленную процедуру, — прервал их диалог судья Лапорт. — Вы сформулировали свое обвинение, мистер окружной прокурор. Есть ли доказательства у защиты?