Эрл Гарднер - Дело лошади танцовщицы с веерами

Судья в последний раз стукнул молотком, призвав присутствующих к порядку.

— Ваша честь, — произнес Гамильтон Бюргер, — защита сделала самое поразительное заявление. Я не могу поверить, что оно имело под собой какие-либо основания. Даже если такие основания и были, оно бросает только слабую тень сомнения на процесс опознания, но не может опровергнуть…

— Суд хотел бы знать, — перебил судья Донахью, — действительно ли свидетельница Айрин Килби была помещена в теневую комнату в то время, когда свидетель Сэм Микер и свидетель Фрэнк Фолкнер находились там для того, чтобы произвести опознание.

— Разумеется, ваша честь, она не может сказать этого. Она не знает, кто был по другую сторону экрана.

— Ну, в таком случае полиция должна знать это! — почти что выкрикнул судья Донахью в раздражении.

— Да, ваша честь, и я, если мне будет дано время, попытаюсь отыскать реальные факты.

— Сколько вам требуется времени?

— Час. Удовлетворит ли это суд?

— Вы располагаете временем до двух часов дня, — сказал судья Донахью. — Мы сделаем перерыв до двух часов, и к этому времени я хочу знать, что в действительности произошло. В конце концов, полицейские протоколы были недоступны для защиты, а свидетельница Айрин Килби и, что совершенно очевидно, находилась в таком месте, где защита не могла иметь с ней контактов.

— Как важная свидетельница, — заявил Бюргер. — И она находилась в этом месте, ваша честь, с ее собственного согласия.

— Я не имею намерения подвергать что-либо критике, — ответил Донахью, — до тех пор, пока у меня не появятся какие-либо основания для критики, но я хочу добраться до самой сути этого дела. У вас есть какие-либо возражения против того, чтобы объявить перерыв до двух часов, мистер Мейсон?

— Есть, ваша честь.

Судья Донахью нахмурился.

— Разумеется, мистер Мейсон, окружной прокурор должен расследовать то, что произошло. Ему нужно просмотреть какие-то протоколы. Суд желает узнать, что действительно имело место в той теневой комнате во время опознания. Совершенно очевидно, что защита равно заинтересована в том, чтобы все факты были обнародованы. Таким образом, суд полагает, что его предложение о перерыве обоснованно.

— Ваша честь, в принципе я согласен с вами, — сказал Мейсон, — но у окружного прокурора есть способные помощники, для того чтобы разобраться во всех этих вопросах. Что касается меня, то я должен продолжить перекрестный допрос этой свидетельницы, прежде чем она получит возможность посоветоваться со своими друзьями и придумать какую-нибудь новую историю. Десятиминутный перерыв даст помощникам окружного прокурора широкие возможности просмотреть полицейские протоколы и поговорить с сержантом Голкомбом.

— Очень хорошо, — согласился судья Донахью, — если защита желает закончить перекрестный допрос этих свидетелей, она может сделать это. Суд объявляет десятиминутный перерыв.

Пол Дрейк, протолкнувшись через толпу присутствовавших, добрался наконец до Мейсона.

— Ах, молодец, ловко ты им выдал! — воскликнул он. — Но они задержали Артура Шелдона, Перри, так что будь осторожен. Они могут привлечь его в качестве свидетеля.

— Где он? — спросил Мейсон.

— В тюрьме. Они заполучили его без права выдачи и вернули в тюрьму. Проделали это все в полной тайне. Газеты только сейчас обо всем узнали.

— Я хотел бы, чтобы его привлекли как свидетеля, — сказал Мейсон. — Наконец-то мы выходим из мрака.

— И как выходим! — произнес возбужденно Дрейк. — Черт возьми, какой удар, Перри! Ты просто нокаутировал их!

Когда суд собрался вновь, на свидетельском месте была нервничающая, испуганная Айрин Килби, а раздраженный окружной прокурор явно занял оборонительные позиции. Все его поведение указывало на то, что он находится в состоянии крайнего озлобления из-за выходки полицейских, в которой к этому времени сержант Голкомб уже явно признался.

— Итак, мисс Килби, вы приняли внешность Лоис Фентон, вы воспользовались всеми ее ангажементами, вы составили себе точно такой же гардероб, это так?

— Да, сэр.

— У вас было с ней соглашение, и вы передали это соглашение Джону Каллендеру, это так?

— Да, сэр.

— И, насколько вам известно, существует только единственный экземпляр этого соглашения?

— Да, сэр.

— Вы хотели завладеть этим документом, это так?

— Я уже это сказала. Да.

— И вы занялись его поисками?

— Да.

— А не в том ли действительная причина вашего стремления получить это соглашение, что в нем был пункт, гласивший, что в случае, если замужество Лоис Фентон закончится разводом или если она в любое время пожелает возобновить свои выступления в качестве танцовщицы с веерами, вы должны будете освободить для нее место?

— Нет, сэр.

— Или это соглашение содержало какие-либо установки на этот счет?

— Нет, сэр.

— А теперь подумайте хорошенько, — предупредил Мейсон. — Вы находитесь под присягой. И помните, что если у Джона Каллендера действительно было это соглашение, то рано или поздно оно будет обнаружено среди его имущества. Это письменное соглашение. Оно подписано Лоис Фентон и вами. Итак, прошу вас не забывать, что вы под присягой и что на карту поставлено нечто гораздо большее, чем ваша карьера танцовщицы с веерами.

Свидетельница закусила губу.

— Я вас слушаю, — сказал Мейсон. — Ну, давайте попытаемся получить другой ответ на этот вопрос. В этом заключается действительная причина вашего желания завладеть соглашением?

Свидетельница сменила позу, беспомощно взглянула на окружного прокурора, затем встретилась с суровым взглядом судьи.

— Ну же, — подбадривал Мейсон, — это так?

— Да, — ответила она еле слышно.

— Итак, — произнес Мейсон, — мы начинаем к чему-то приближаться. Для вашей карьеры было жизненно необходимо получить это соглашение, не так ли?

— Да.

— И пока оно было у Джона Каллендера, вы были у него в руках и в значительной степени в его власти, верно?

— Да.

— А теперь, — продолжал Мейсон, — давайте подвинемся немного дальше. Веер, который я вам покажу, тот самый, который был предъявлен как вещественное доказательство номер два, — хорошенько взгляните на него. Вы рассмотрите на нем инициалы «Л.Ф.» и заметите, что он изготовлен в Сент-Луисе. Вы видели этот веер раньше?

— Да.

— Я дал его вам, не так ли?

— Да.

— Когда?

— В ночь, когда было совершено убийство, то есть вы дали его мне вечером шестнадцатого, а Джон Каллендер был убит вскоре после полуночи в ту самую ночь, значит, это произошло уже семнадцатого.

— Совершенно верно, — сказал Мейсон. — Итак, что вы сделали с этим веером, когда я отдал его вам? Вееров было два, не так ли?