Эрл Гарднер - Дело о дневнике загорающей

— И до сих пор увлекаетесь рыбной ловлей? — поинтересовался Мейсон.

— Времени нет, а то бы с удовольствием. Когда работаешь на себя, то столько всяких забот набегает!

— Я вижу, моя машина готова, — заметил Мейсон. — Я схожу заплачу и отгоню ее, чтобы освободить место.

— Куда вы едете? — спросил Баллард.

— В Беверли-Хиллс.

— А меня не подбросите? Моя машина сейчас на ремонте и я собирался брать такси. Уже поздно, а у меня с собой много наличных, так что я не хочу идти пешком четыре квартала до автобусной остановки, а потом еще пять кварталов до дома.

— Естественно. Поехали.

Баллард быстро засунул несколько листов с цифрами, кассовый рулон и холщовый мешок в небольшую черную сумку. Из нее он достал маленький револьвер и переложил его в карман пальто. После этого он сел в машину Мейсона.

— Надеюсь, я вас не напугал видом оружия, мистер Мейсон. В последнее время было совершено несколько нападений на бензоколонки и в полиции посоветовали, чтобы я купил револьвер и все время носил с собой.

— Конечно, я все понимаю, — перебил его Мейсон, вписываясь в поток автомашин.

— Похоже, молодежь сейчас не любит трудиться, — продолжал Баллард. — Хотят получать, не работая, да и пострелять не прочь. У меня нет детей. Жена умерла вскорости после кражи в банке. Тогда на меня разом навалились все проблемы.

— Что-нибудь еще вспомните о Дювале? — спросил Мейсон через несколько минут.

— Теперь вы уже все знаете. Когда клерк в Санта-Ане вскрыл пакет, там были только погашенные чеки.

— Или он так заявил, — заметил Мейсон.

— Нет — это и решило дело. Деньги по этим чекам выдали в нашем банке в Лос-Анджелосе. Некоторые из чеков были зарегистрированы всего за час до того, как мы отправили пакет. Так что подозрение с клерка в Санта-Ане сразу же было снято.

Мейсон обдумывал информацию.

— Ладно, Баллард, — наконец сказал он, — все это вполне определенно кладет ответственность с одной стороны на вас, а с другой — на Дюваля.

— Правильно, — согласился Баллард. — Именно так и решила полиция.

Они снова замолчали. В конце концов снова заговорил Баллард:

— Конечно, если бы деньги взял я, Дюваль бы, определенно, был моим сообщником. Мы бы вдвоем провернули дельце и разделили добычу. Но если украл Дюваль, он мог воспользоваться моей небрежностью. Именно Дюваль отвечал за упаковку наличности. Он заявил, что положил деньги в пакет.

— А вашей обязанностью было следить за ним.

— Да.

— Но если вы пренебрегли своей обязанностью, Дюваль мог увести деньги.

— Он так и сделал.

— Мог сделать.

— Да.

— Но если бы кражу задумали вы, то Дюваль обязательно должен был бы об этом знать?

— Несомненно.

— А как насчет подмены? — спросил Мейсон. — Подмены пакетов?

Баллард покачал головой.

— Невозможно. Это должны были быть или Дюваль, или я, а я мог быть только в сговоре с Дювалем.

— Почему вы заявляете, что нельзя было подменить пакеты?

— Потому что водитель ни разу не останавливался с того момента, как уехал из нашего банка, и пока не приехал в филиал в Санта-Ане, а если бы и остановился, он все равно бы не добрался до ящика с наличностью.

— А если бы у него был ключ?

— У него не было ключа.

— Предположим, был. Ему каким-то образом удалось…

— Хорошо, я отвечу на это вопрос, — прервал Баллард адвоката. — Предположим, у него был ключ, он остановил машину и у него уже был приготовлен пакет. Он все равно бы не смог это сделать.

— Почему?

— Если бы в пакете лежали газеты, книги или еще что-то в этом роде — да, не исключено, что смог бы, но вспомните — пакет оказался заполнен погашенными чеками, которые находились в нашем банке! Водители никогда не заходят в банк.

— И он никак не мог зайти внутрь?

— Нет. Через ту боковую дверь производится только отправка и получение грузов.

— Чеки нельзя приготовить заранее?

— Нет. Они были представлены в банк и по ним получили деньги где-то за час до отправления того пакета.

— То есть, похоже, Дюваль, не так ли?

— Это должен был быть Дюваль, — с уверенностью заявил Баллард. — А потом, ведь они нашли у него несколько украденных купюр.

— Насколько мне известно, в полиции имеется список номеров пропавших купюр, — сказал Мейсон. — Не всех, конечно, а пяти тысяч долларов.

— Да.

— У кого находится список?

— Это самая конфиденциальная информация во всем деле, — сообщил Баллард. — Список держат в ФБР. Его очень тщательно охраняют. Даже самые доверенные люди в полиции не знают этих номеров. Им дано задание прямо на месте обменивать купюры, которые они посчитают подозрительными. Полицейские ходят с достаточным количеством наличных. Они приносят купюры в Управление, номера копируются, заносятся в список, отправляемый начальнику полиции, который затем передает его в ФБР.

— Они нашли какие-нибудь купюры?

— Мне не сообщают. Сами всегда готовы получить информацию, а вот разглашать — никогда.

— Вы им что-то рассказали? — спросил адвокат.

— Послушайте, Мейсон, обычно вы ведете честную игру. Я открою вам один секрет. В том пакете были тысячедолларовые купюры. Теперь в полиции имеется номер одной из них.

— Откуда?

— Я его вспомнил. Когда тысячедолларовые купюры достали из сейфа для отправки в Санта-Ану, они были в пачках. Я поставил на лошадь большую сумму. В такой ситуации человек обращает особое внимание на предзнаменования. Вот и я тоже не переставал размышлять, повезет мне или нет. Забег должен был начаться через несколько минут. Я взял в руки одну из пачек тысячедолларовых банкнот и у верхней оказался номер 000151. Я ставил на лошадь под номером пять. Я воспринял номер той купюры, как предзнаменование. Он означал, что моя лошадь придет первой и ей никто не помешает. Глупо, конечно, но теперь я понимаю, как чувствуют себя игроки — рассматривают любую незначительную деталь, как знак свыше. Вот так я запомнил номер одной тысячедолларовой купюры, только он всплыл у меня из памяти, когда допрашивал тот молодой парень.

— Что еще за парень? — поинтересовался Мейсон.

— Из полиции. Может, из ФБР. Точно не могу сказать, но определенно откуда-то оттуда. Он приходил ко мне полдюжину раз. Терпелив, вежлив, настойчив, несколько раз просил меня повторить события того дня. Я уже все ему рассказал, а потом несколько дней назад он появился снова — и тут я вспомнил о пачке тысячедолларовых и цифре «пять», окруженной единицами, а впереди — только нули.

— Вы уверены в последовательности цифр?

— Абсолютно. Как только я вообще это вспомнил, номер банкноты очень четко появился у меня перед глазами.

— И это единственный номер тысячедолларовых, который есть в полиции?

— Насколько мне известно, да. Мистер Мейсон, я же говорил вам — это улица с односторонним движением: ты даешь им информацию, а они тебе — шишь.