Эрл Гарднер - Дело о светящихся пальцах

— Она взяла ее?

— Ну я… она в тот момент была очень слаба.

— Взяла ли она ручку, когда вы протянули ее?

— Я вложила ей в руку.

— А потом что вы сделали?

— Я держала завещание близко к ней, чтобы она могла бы поставить точку в соответствующем месте.

— Подняла ли она голову с подушки?

— Нет.

— Как же она видела, куда поставить точку?

— Я направляла ее руку.

— Понимаю, — сухо заметил Мейсон.

— Но она понимала, что делалось.

— Мне нравится, как вы все это излагаете, — сказал адвокат. — Вместо того чтобы сообщить, она понимала, что делает, вы заявляете, она понимала, что делалось.

— Ну тогда, она понимала, что делает.

— Вы по-прежнему говорите неправду об этом завещании, — укоризненно промолвил Мейсон.

— Что вы имеете в виду?

— То, что ваша версия, мягко говоря, не совсем правдоподобна.

— Мистер Мейсон, почему, как вы можете заявлять мне такое?

— Потому, что вы разговариваете с юристом. И давайте бросим эти детские штучки, а попробуем поговорить, как взрослые люди.

— Я не понимаю что вы этим хотите сказать.

— Это завещание не было закончено, когда вы пришли с ним ко мне в бюро, и вы это знаете.

— Ну конечно… конечно, оно теперь закончено.

— Почему Элизабет Бейн прервалась, когда писала это завещание?

Виктория Брэкстон замешкалась. Ее взгляд забегал по комнате словно ища, куда бы спрятаться.

— Говорите, — голос Мейсона был безжалостен.

— Если уж вы так хотите это знать, — выпалила она. — Элизабет как раз писала завещание, когда Джорджиана открыла дверь и заглянула в комнату, спросив, чем она могла бы быть полезной.

— Это уже лучше, — сказал адвокат. — Что потом случилось?

— Элизабет не хотела, чтобы Джорджиана узнала, что она готовит завещание, поэтому она сунула листок бумаги под простыни. Джорджиана осведомилась, как идут дела и справляемся ли мы, а я сказала, что все нормально и пусть она не беспокоится.

— А что потом?

— Затем она пошла к себе в комнату. Пока мы с ней разговаривали, Элизабет, закрыв глаза, как-то странно затихла, и, подойдя к ней, я, к своему удивлению, обнаружила, что она попросту уснула. Ну прямо невезение какое-то! Ну и что мне оставалось делать? Я высвободила ручку из ее пальцев, но не стала доставать лист бумаги с завещанием, так как боялась разбудить ее. Решила подождать, пока она проснется, и затем уже достать его из-под простыней. Ну а потом я была уверена, что Элизабет закончила завещание, так как она перестала писать текст за добрых две минуты до неожиданного прихода Джорджианы.

— И когда вы вновь достали завещание?

— Это произошло тогда, когда она проснулась, то есть в полседьмого утра. Я тут же дала ей эти злополучные таблетки, она запила их водой из стакана, но захотела кофе сразу же после лекарства, поэтому я позвонила в звоночек и попросила экономку принести кофе. Примерно в это же время заступила на дежурство дневная сиделка. У меня было время лишь на то, чтобы вытащить завещание из-под простыней. Элизабет наблюдала за моими действиями, улыбнулась, кивнула и сказала: «Правильно, Викки». Я поэтому поняла, судя по ее виду, что она закончила его. Мистер Мейсон, теперь это по-настоящему честная перед Богом правда.

— Почему вы не рассказали мне об этом раньше?

— Потому что боялась: вы могли бы подумать, что… ну вы могли бы подумать, завещание действительно не закончено.

— А никто в комнату не заходил после того, как Нелли положила эти таблетки на блюдце.

— Никто.

— Мы отвезем вас в аэропорт, — сообщил Мейсон. — Я хочу, чтобы вы улетели первым ближайшим рейсом в Гонолулу. Я хочу также, чтобы с борта самолета вы направили телеграмму окружному прокурору о том, что некоторые неотложные деловые обязательства, связанные с поручениями вашей покойной сестры, заставили вас спешно вылететь в Гонолулу, что вы будете поддерживать контакт с ним и что он может рассчитывать на ваше сотрудничество, но дела покойной Элизабет Бейн настолько серьезны, что ваш адвокат посоветовал вам сразу же лично вылететь в Гонолулу.

— Но какие дела?

— У вашей сестры есть недвижимость в Гонолулу, не так ли?

— Да. Масса. Мы живем в одном из ее коттеджей. У нее их там целая сеть.

— Вам вовсе не обязательно рассказывать всем, какие у вас дела.

— Но, Боже мой, что я буду делать, когда доберусь туда?

— Туда вы не доберетесь.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду то, что вас вызовут назад.

— Тогда зачем лететь?

— Потому, — что это самый элегантный способ убрать вас в тихое место. Вы не убегаете, поскольку от своего имени посылаете окружному прокурору телеграмму. Вы избираете удобный для вас вид транспортного передвижения, под своей собственной фамилией, и я, как ваш адвокат, беру на себя ответственность, разрешая ваш выезд в Гонолулу.

— Какая-то дикая чушь. Неужели я должна все это исполнять? — пожала плечами Виктория Брэкстон.

— Это, — терпеливо разъяснил Мейсон, — не чушь и не моя прихоть, а единственно благоразумный выход из создавшейся ситуации. Далее, я предупреждаю вас — не обсуждайте это дело ни с кем. Ни при каких обстоятельствах не обсуждайте это с полицией или окружным прокурором, если меня нет рядом. Понимаете?

— Я все еще не вижу…

— Будете выполнять мои инструкции?

— Да.

— Все, как я сказал?

— Да.

— О’кей. — Он обернулся к секретарше: — Делла, отвези мисс Брэкстон в аэропорт.

Сразу после обеда Пол Дрейк заглянул к Перри Мейсону. Тот и не старался скрыть своего беспокойства.

— Пол, как там дела в Новом Орлеане? Бейн признался?

— Перри, полиция на этот раз нема как рыба — ни капли информации. Хотя нет, одно сообщение они все же сделали.

— Какое?

— У них есть ордер на твой арест.

— По поводу чего?

— По обвинению в бродяжничестве.

— Что-нибудь еще?

— В смысле этого обвинения?

— Да.

— Нет. Разве этого недостаточно?

— Они не могут добиться моей выдачи по обвинению в бродяжничестве и прекрасно знают об этом. Это месть за то, что я их обвел вокруг пальца.

— Они что, с ума сошли?

— Пусть они сходят с ума. Но ты ведь пришел сюда не только с этой новостью?

— Лейтенант Трэгг что-то накопал.

— Что именно?

— Что-то сенсационное.

— Улика, что Натан Бейн убил свою жену?

— Не думаю, — ответил Дрейк со значением. — Эта улика, как говорят мои источники, свидетельствует как раз об обратном — он не причастен к убийству Элизабет Бейн.

— Хотел бы я увидеть эту улику.

— Перри, могу только сообщить одну деталь, — продолжил Дрейк. — У них есть в этом деле действительно какая-то сногсшибательная улика, которую они так старательно держат в секрете, что никто не знает, что это такое.