Эрл Гарднер - Дело о королеве красоты

— Когда вы сможете туда поехать?

— А как вы думаете, когда лучше?

— Днем она, кажется, работает. Так что ехать лучше всего вечером.

— Сегодня вечером?

— А почему нет?

— Вы созвонитесь с ней и договоритесь о встрече?

— Нет, это было бы неразумно. Я думаю, лучше нанести визит без предупреждения. Вы скажите ей, что вы — мой адвокат и расспросите о деньгах, которые она, так сказать, «занимала в долг» у Августа Байрда и у меня. Она конечно же откажется от того, что когда-либо занимала у нас деньги, тогда я напомню ей разговор с Уайтом, и в конце концов мы заставим ее рассказать всю правду.

Мейсон покачай головой.

— Не думаю, что это удачный вариант, мы все решим на месте. Во всяком случае, я готов встретиться с этой женщиной и переговорить с ней.

— Скажем, сегодня в восемь вечера?

— Хорошо, сегодня в восемь, — согласился Мейсон. — И должен предупредить, что за вами могут следить по дороге отсюда. Вы совершили ошибку, приехав в мою контору, и теперь можете попасть в ловушку. Кстати, вы приехали на машине?

— Нет, на автобусе.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — В таком случае и уезжайте на автобусе. Доезжайте на нем до такой стоянки такси, где будет находиться только одна машина, даже если для этого вам придется колесить по всему городу на автобусе…

— А потом? — спросила она.

— Потом вы пересядете в такси, — сказал Мейсон. — И обязательно убедитесь в том, что за вами никто не следует. Возвращайтесь домой окружным путем. И последнее. Сегодня вечером мы с Деллой Стрит будем курсировать в машине по бульвару Ла-Бри в Голливуде. Ровно в восемь мы подъедем к тротуару на углу Беверли-стрит. Ждите нас там. Как только машина остановится, вы сядете в нее и после необходимых мер предосторожности мы отправимся к Агнес Берлингтон.

— А если за нами будут следить?

— Это уже моя забота.

По-королевски величаво Элен поднялась с кресла, протянула Мейсону руку и сказала:

— Большое вам спасибо, мистер Мейсон. Благодарю вас за деликатность и за все, что вы сделали для меня.

С этими словами она повернулась и вышла из кабинета.

Секретарша и адвокат обменялись взглядами.

— И что ты думаешь? — спросила она.

Мейсон покачал головой.

— Это один из тех случаев, — ответил он, — когда женщины выдумывают версию, которая выглядит вполне приемлемой. Но есть еще показания Максин Эдфилд, которые полностью противоречат всему, что мы здесь выслушали. И у нас имеется еще эта медсестра, которая раньше шантажировала клиентку, но теперь, судя по всему, может дать показания в ее пользу. Вот и все.

— И еще два миллиона долларов.

— Да, два миллиона… И ко всему этому надо приплюсовать прожженного адвоката, представляющего интересы другой стороны, частного детектива, которого тоже не назовешь дураком, и представителя фирмы, призванного улаживать щекотливые дела, довольно умного и опытного. И если уж мне придется выступать против такого букета, я должен быть уверен в правдивости моей клиентки. Одного ее аристократического вида мне явно недостаточно.

— Где мы с тобой встретимся? — спросила Делла.

— Я думаю, нам лучше и не расставаться, — ответил Мейсон. — Мы сейчас вместе поужинаем, а потом отправимся на встречу с нашей клиенткой в Голливуд.

Ровно в восемь часов Мейсон подвел свою машину к тротуару. Элен Эддар вынырнула из темноты, пересекла тротуар и проскользнула в машину адвоката.

— Вы приехали на такси? — спросил тот.

— Да.

— За вами не следили?

— Нет.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Итак, куда мы едем?

— Поезжайте вниз по Ла-Бри, а потом сверните направо. Я не была в этих местах уже полгода, но думаю, что не заблужусь.

— В каком доме она живет?

— В одном из тех домов, которые рассчитаны на две семьи и состоят из двух флигелей. Агнес Берлингтон занимает западную половину. Перед домом садовый газон и дорожка, усыпанная гравием.

— И когда вы были там последний раз?

— Думаю, месяцев шесть назад.

— Зачем вы туда ездили?

— Как всегда, чтобы купить ее молчание и увериться в том, что она будет молчать.

— И вы дали ей денег?

— Да… В долг.

— А вы учитываете тот вариант, что теперь она может отказаться говорить? — спросил Мейсон.

— Вы намекаете на то, что и за показания она захочет получить деньги?

— Да.

— Значит, сперва я платила ей за то, чтобы она молчала, а теперь буду платить за то, чтобы она заговорила?

— Платить вы не будете, — возразил Мейсон. — Вы не имеете права это делать.

— Почему?

— Потому что противная сторона в этом случае сумеет доказать, что ваша Агнес — подкупленная вами лжесвидетельница. В подобных случаях нельзя оплачивать свидетельские показания.

— Что же нам делать? — вскинула брови Делла Стрит.

— Мы просто припугнем ее, — сказала Элен Эддар, а когда Мейсон сделал поворот, добавила: — Это неплохая мысль. Думаю, что нам удастся получить у нее признание.

Несколько кварталов они проехали в молчании, затем Элен Эддар попросила:

— Сверните еще раз направо. Проезжайте два квартала, а затем… Нет, нет, минутку, я ошиблась! Надо проехать три квартала, а потом свернуть налево. Дом стоит с правой стороны, в нем два флигеля. Агнес Берлингтон живет в западной половине.

Вскоре Мейсон подвел машину к тротуару.

— Вы можете проехать по подъездной дорожке к самому дому, — сказала Элен Эддар.

— Уж больно грязная эта дорожка, — ответил Мейсон. — Видите, здесь недавно уже побывала машина и оставила глубокие следы. Лужайка имеет небольшой уклон от дома к шоссе и влага с газона просачивается на гравиевую дорожку. Лучше оставим машину здесь и пройдем пешком.

— Пусть будет по-вашему, — согласилась Элен Эддар.

Мейсон распахнул дверцу машины, вышел и помог женщинам выйти. После этого они неторопливо подошли к левому крыльцу дома и адвокат нажал на кнопку звонка. В домике по-прежнему было тихо.

— Видимо, ее нет дома, — сказала Элен Эддар.

— Не думаю, — ответил Мейсон. — Свет-то горит. Просто занята чем-то в данный момент и не может сразу открыть.

— Может быть, звонок не работает?

— Работает. Я слышала, как он прозвенел, — сказала Делла Стрит.

Мейсон снова нажал на кнопку, но с тем же успехом.

— Что-ж, — сказал Мейсон, — придется переждать минут десять в машине, а потом опять вернуться. Возможно, она как раз принимает душ.

— А может быть, она сейчас на кухне и не слышит звонка. Или шум душа заглушает звонок. Или у нее включена стиральная машина. Почему бы нам не обойти дом и не заглянуть в окно? — спросила Элен Эддар.

— В другой половине дома света нет, — заметил Мейсон. — Значит, соседей нет дома. Но тем не менее, заходить в дом не очень хочется.

Он еще дважды позвонил, потом подошел к освещенному окну и прижался лицом к холодному стеклу.