Эрл Гарднер - Дело об отложенном убийстве

— И вот теперь мы подошли к той части показаний Андерса, в которую мне трудно поверить, — продолжал Рунцифер спокойным тоном. — Я просто не могу объяснить ваши действия, мистер Мейсон. Однако я для начала перескажу то, что утверждает Андерс. Мисс Стрит позвонила вам, и вы приехали к ней на квартиру. Вы посоветовали мистеру Андерсу и мисс Фарр воздержаться от сообщения властям о происшедшем и вы сами отправились вместе с мисс Фарр в гавань, где у причала стояла яхта, чтобы попытаться каким-то образом не впутывать мисс Фарр в дело. Андерс клянется, что «Пеннвент» стояла у причала, когда он уезжал из яхт-клуба. Насколько вам известно, яхту в дальнейшем обнаружили недалеко от Сан-Диего, движущуюся по курсу к берегам Мексики, скорее всего, в Энсенаду. Труп Пенна Вентворта нашли полностью одетым. Тем не менее, Андерс утверждает, что мисс Фарр настаивала на том, что во время борьбы с ней на нем было только нижнее белье. Итак, мистер Мейсон… Ой, да, я забыл еще об одном факте. Полицейские, естественно, захотели проверит рассказ Андерса. Они отправились туда, где, по утверждению Андерса, он выбросил револьвер. Он поехал вместе с ними и точно указал место. Вы помните, мистер Мейсон, что вчера ночью была гроза. Полицейские с удивлением обнаружили, что кто-то очень тщательно обыскал участок, где Андерс выбросил револьвер. Следы были отчетливо видны на мягком грунте и практически покрывали все поле. Полицейские сделали гипсовые слепки со следов. Ваши ботинки оставляют абсолютно идентичные отпечатки. Из всего этого можно сделать единственный логический вывод: вы, мистер Мейсон, поехали в яхт-клуб, вы, мисс Фарр и, возможно, ваша секретарша мисс Стрит поднялись на борт «Пеннвента», обнаружили труп Пенна Вентворта и попытались предпринять шаги, чтобы не впутывать мисс Фарр в это дело или, по крайней мере, защитить ее доброе имя, если оно все-таки будет впутано. Вы одели труп Вентворта, завели мотор, вывели яхту из гавани, поставили на автопилот, определив курс на Энсенаду, а потом покинули яхту.

— Очень интересно, — сухо заметил Мейсон. — А каким образом мы покинули яхту?

— Возможно, рядом шла вторая лодка.

— А затем?

— Затем вы вернулись, чтобы найти револьвер, нашли и взяли его.

— Вы основываете ваши заключения на рассказе Андерса?

— На его признании.

— В чем он признался?

— В том, что вооруженным находился на борту яхты совсем не с благими намерениями.

— Это нельзя считать преступлением, — заметил Мейсон. — Что он сделал?

— Как он утверждает, ничего.

— А против меня у вас есть только то, в соответствии с заявлением Андерса, я отправился в яхт-клуб вместе с мисс Фарр, а он предположил, что я сделал то-то и то-то, не так ли?

— Его предположения вполне разумны.

— Мне очень жаль, но я ничем вам помочь не могу. Я не поднимался на борт «Пеннвента». Я не одевал никаких трупов. Я не имею к этому абсолютно никакого отношения. Я не знаю, кто сделал все то, что вы описали.

— Вы знаете, мистер Мейсон, что труп Пенна Вентворта находился на борту яхты?

— Нет.

— Нет? Но Андерс утверждает, что мисс Фарр сообщила вам об этом.

— Мои разговоры с моей клиенткой конфиденциальны, — ответил Мейсон. — Я не имею права повторять сделанные ею мне заявления и советы, которые я дал ей. Поэтому этот вопрос снимается. Вы не имеете права спрашивать меня о разговорах с клиентами — как здесь, в моем кабинете, так и перед Большим Жюри и в зале суда.

— В общем и целом, вы правы, — согласился Рунцифер. — Однако существуют исключения, касающиеся конфиденциальных сообщений, сделанных адвокату.

— Да, но я буду руководствоваться основными положениями закона, — заявил Мейсон. — Вы, конечно, можете руководствоваться исключениями. Я утверждаю, что вы не имеете права задавать мне вопросы касательно советов, которые я даю своим клиентам. Теперь об остальном. Андерс утверждает, что я отправился в яхт-клуб, и думает, что я там производил определенные действия?

— Его выводы очень логичны, — настаивал Рунцифер.

— Простите, но я с вами не согласен, — возразил Мейсон.

— Вы можете предоставить какие-то объяснения?

— Нет.

— Тогда я по-другому сформулирую вопрос. Мистер Мейсон, что из заявления Андерса кажется вам нелогичным?

— Представлять аргументы по этому вопросу я буду только перед присяжными.

— Но, послушайте, мистер Мейсон, вы ходили по тому полю и искали револьвер!

— Ну и что из того?

— У вас не было на это права. Вам следовало сообщить в полицию об имеющем место преступлении.

— А откуда я знал, что совершено преступление?

— Вам сказали о том, что был произведен выстрел.

— Разрешите мне задать вам вопрос, мистер Рунцифер. Почему вы отправились искать этот револьвер?

— Мы хотели проверить рассказ Андерса.

— Другими словами, вы не были полностью уверены в его правдивости?

— Ну, он звучало несколько необычно. Мы понимали, что не исключено, что Андерс что-то скрывает.

— Ясно. Предположим, я тоже решил, что его рассказ следует поставить под сомнение, и попытался найти подтверждение его слов?

— Револьвер — вот полное подтверждение.

— Какой револьвер?

— Который был там.

— Почему вы так уверены, что на поле был револьвер? — не отступал адвокат.

— Мистер Мейсон, я пришел сюда совсем не за тем, чтобы спорить с вами, — несколько раздраженно сказал Рунцифер. — Вы прекрасно знаете, что револьвер там был.

— Вы искали револьвер сегодня утром?

— Да.

— Почему?

— Мы хотели проверить заявление Андерса, как я вам уже говорил.

— Другими словами, вы отправились туда, потому что не были уверены, что револьвер там. У меня, несомненно, должна иметься такая же привилегия.

— Я не считаю ваш ответ справедливым, мистер Мейсон. Поиск револьвера — долг полицейских. Они должны были найти его и сохранить, как одну из улик.

— До сих пор вы говорили только об Андерсе. Почему бы вам не пересказать мне версию Мэй Фарр, моей клиентки?

— К сожалению, мисс Фарр отказывается делать какие-либо заявления. Я считаю, что это противоречит ее интересам, — сказал Рунцифер.

— Вы сообщили ей о заявлении Андерса?

— Естественно, мы…

— Ради Бога, — взорвался сержант Холкомб. — Мы пришли сюда, чтобы получить информацию, а не для того, чтобы подать все Мейсону на блюдечке с золотой каемочкой.

— Замолчите, сержант, — приказал Рунцифер.

Сержант Холкомб в негодовании сделал два шага по направлению к выходу, затем взял себя в руки и остался на месте. Его лицо побагровело, глаза горели гневом.

— Мне кажется, что своим отношением, мистер Мейсон, вы не выказываете желания сотрудничать, — заметил Рунцифер. — Я был с вами честен и откровенен. Вы — адвокат, и я не хочу арестовывать вас, не дав вам шанс объясниться.