Эрл Гарднер - Дело наемной брюнетки

— Хорошо, — сказал Пол, — сделаем.

— Присмотри, чтобы Гуллинг обязательно его нашел. — Мейсон незаметно сунул бумажник Дрейку.

Раздался стук молотка и голос чиновника, требующего, чтобы все встали. Судья Гомер Линдейл вошел в зал, занял свое место и кивнул головой, приглашая всех садиться. Спустя минуту он объявил, что открывает предварительное слушание по делу: общественный обвинитель против Аделы Винтерс и Евы Мартелл.

— Обвинитель готов, — сказал Гуллинг.

— Защитник готов, — заявил Мейсон.

— Прошу начинать, — сказал судья Линдейл заместителю окружного прокурора.

— Высокий Суд знаком с существом дела?

— Я читал акты обвинения. Это, насколько мне известно, дело об убийстве первой степени.

— Да, Ваша Честь. Обвиняемые выступают вместе и их обоих представляет адвокат Мейсон.

— Хорошо. Прошу начинать.

— Ваша Честь, первым свидетелем со стороны обвинения вызывается Сэмуэль Диксон.

Диксон был приведен к присяге и занял свидетельское кресло. Он показал, что является офицером патрульной машины и что третьего числа текущего месяца он получил вызов в жилой дом Сиглет Мэнор, в квартиру триста двадцать шесть. Прибыв на место он застал в квартире обеих обвиняемых. Более молодая, Ева Мартелл, была взволнована, находилась на грани истерики, но Адела Винтерс была спокойна и вполне владела собой. Они показали ему труп, который, по их заявлению, был Робертом Доувером Хайнсом.

— Где находилось тело?

— Мужчина сидел в кресле в спальне, наклонив голову на правое плечо. Посередине лба у него было отверстие — вероятнее всего от пули. Видны были следы крови. Он был в одной рубашке, пиджак висел на спинке стула рядом..

— Обвиняемые дали тогда показания относительно личности убитого и того, как они обнаружили труп?

— Да.

— Что это были за показания? — спросил Мейсон.

— Показания, о которых я спрашиваю, не были подписаны, — сказал Гуллинг.

— Мне известно, Ваша Честь, — заявил Мейсон, — что обвиняемые подписали какие-то показания. Если это так, то эти показания должны быть наилучшим доказательством.

— Показания, о которых говорит свидетель, являются только устными показаниями.

— Протест отклоняется.

— Я хотел бы только спросить, будет ли сторона обвинения относиться к этим показаниям как к признанию, или это может быть трактовано как исповедь?

— Не могу увидеть никакой разницы.

— Если они не являются ни одним, ни другим, то я протестую против них, как против несущественных и не связанных с делом.

— Но это все же показания.

— Очень хорошо. В таком случае я протестую из-за того, что для них не определен соответствующий юридический статус.

— Это не показания, если вас это интересует, — сказал Гуллинг. — Это четкие заявления.

— Протест отклоняется, — решил судья Линдейл.

— Итак, — продолжал свидетель, — обе обвиняемые дали показания. Они сказали, что обе были наняты на работу мистером Хайнсом и жили в этой квартире. Обвиняемая Ева Мартелл сказала, что ей поручили пользоваться именем Хелен Ридли.

— Если Высокий Суд позволит, — сказал Мейсон, — я хотел бы поддержать свой протест. Пока еще не установили доказательства «Корпус Деликти» [1] Corpus delicti (лат.) — совокупность признаков, характеризующих преступление; вещественное доказательство преступления. . У нас, до сих пор, только труп. Мне кажется, что более правильным путем было бы установление личности этого человека и ознакомление с результатами судебно-медицинского осмотра, доказывающих, что его смерть была вызвана актом насилия. Судя по тому, что было сказано до сих пор, этот человек с таким же успехом мог умереть и от инфаркта.

— С пулей во лбу? — саркастически спросил Гуллинг.

— Ах! — удивился Мейсон, — так у него во лбу была пуля? Это меняет дело.

— У него была пуля во лбу.

— Я хотел бы расспросить свидетеля об этой пуле, чтобы узнать состав преступления, прежде, чем поступят следующие вопросы.

— Этот свидетель не видел пули, — сказал Гуллинг.

— Тогда откуда он знает, что пуля была?

— Это сказал ему врач, который осматривал тело, — выкрикнул Гуллинг и покраснел, когда на лице судьи Линдейла появилась усмешка. Он взял себя в руки и сказал уже более спокойным тоном: — Отлично, господин адвокат, я докажу существование состава преступления. Благодарю вас, мистер Диксон. Прошу принести присягу Хелен Ридли.

Хелен Ридли заняла свидетельское кресло с явной неохотой.

— Вы знали Роберта Доувера Хайнса? — спросил Гуллинг.

— Знала.

— Вы видели его третьего сентября?

— Нет, лично я его не видела, но разговаривала с ним.

— По телефону?

— Да, сэр.

— Но до этой даты вы его видели?

— Да, много раз.

— Вы его хорошо знали?

— Да, сэр.

— Вы снимали квартиру номер триста двадцать шесть в доме Сиглет Мэнор?

— Да, временно.

— Четвертого сентября вы, по просьбе полиции, ходили в морг?

— Да.

— Вы видели там труп мужчины?

— Да.

— Кто это был?

— Хайнс.

— Роберт Доувер Хайнс?

— Да, сэр.

— Тот самый, которому вы дали разрешение пользоваться своей квартирой?

— Да.

— У меня все, пожалуйста, перекрестный допрос.

— Когда вы дали разрешение Хайнсу пользоваться своей квартирой, вы дали ему ключи? — спросил Мейсон.

— Да.

— С какой целью вы это сделали?

— Минуточку, ваша Честь, — сказал Гуллинг. — Я протестую против этого вопроса, как несущественного и не связанного с делом. Свидетельница была вызвана только для установления личности убитого.

— В таком случае, зачем ее спрашивали, дала ли она Хайнсу разрешение на использование своей квартиры? — спросил Мейсон.

— Чтобы объяснить, почему он там очутился.

— Вот именно, — улыбнулся Мейсон. — Это как раз то, что я пытаюсь объяснить, почему он там оказался.

— Я не имел в виду это, Ваша Честь, — возразил Гуллинг.

— А я имею в виду именно это, Ваша Честь, — рявкнул Мейсон.

— Если Высокий Суд позволит, — сердито закричал Гуллинг, — я не хотел бы обсуждать внешние обстоятельства этого дела. Если у мистера Мейсона намечена какая-то линия защиты, то он может проводить ее без каких-либо препятствий. Я хотел только доказать, что личность убитого установлена, установлена причина смерти, а также вероятность того, что обвиняемые могли совершить это убийство с заранее обдуманными намерениями, хладнокровно и при этом имея целью кражу бумажника со значительной суммой денег.

— Тогда тем более, — сказал Мейсон, — Высокий Суд должен знать причину, по которой обвиняемые находились в квартире и почему там был мистер Хайнс.

— Если вы так желаете, можете заниматься этим, — фыркнул Гуллинг.

— Может быть, я смогу прояснить ситуацию, — сказал Мейсон, — напомнив Высокому Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно было бы самым лучшим доказательством и должно быть включено в дело. Если же это позволение было устным, то тогда, в соответствии с буквой закона, если обвинение вводит часть показания, то я имею право ввести его полностью.