Эрл Гарднер - Счет девять

Я крикнул Мелвину Отису Олни, провожавшему страхового агента:

— Задержите лифт, Олни, мы спустимся вместе и сэкономим один спуск.

— Хорошо, задержу, — пообещал Олни.

Я постарался избежать рукопожатия Крокетта, чтобы не дать ему возможности покалечить мне руку. Мы пожелали друг другу доброй ночи, вошли в лифт, и дверь закрылась. Страховой агент посмотрел на меня и улыбнулся:

— Возьмите мою визитную карточку. Я знаю ваше агентство, но буду рад получить вашу личную визитку, если вы не против. Просто чтобы иметь точные сведения.

Я дал ему одну из наших карточек. Мы спустились в вестибюль, и Олни повел частный лифт обратно вверх.

— Вы с этого много имеете? — спросил я Уильяма Эндрю.

— Слава Богу, да, — ответил он. — Перепадает все время. Возьмем хотя бы Дина Крокетта. Он набивает квартиру редкостями, которые насобирал в разных частях света. Время от времени возвращается домой и начинает просматривать свои сокровища. Думает, что они стоят миллион долларов. А мы даже не пытаемся предложить снизить цену. Это хороший бизнес. Никто не украдет это барахло целиком, но часто то одно, то другое пропадает, и мы выплачиваем завышенную страховку. Но страховые взносы у нас так велики, что выплаты окупаются с лихвой. Ко всеобщему удовольствию. Мы можем влипнуть только в случае пожара. Но дом Крокетта пожаробезопасен… Мы готовы оценить его «сокровища» в миллион долларов, но если он завтра умрет и его движимое имущество пойдет с молотка, знаете, сколько удастся выручить за все это? — Эндрю постучал по чемоданчику-дипломату, куда он спрятал заполненное Крокеттом заявление. Я ничего не ответил, и Эндрю продолжил: — За все охотничьи трофеи — не больше десяти тысяч долларов. Это духовое ружье он раздобыл в куче утиль-сырья и хлама. Заплатил только за провоз.

Когда я на следующее утро вошел в контору, Элси Бранд сказала:

— Берта рвет и мечет.

— Чего ей надо?

— Тебя.

— Зачем?

— Кража на приеме.

— Я думал, она сама собирается заняться этим, — усмехнулся я. — Газеты намекают, что была нанята только она.

Элси обычно старается не обсуждать наши с Бертой отношения, но на сей раз сказала сдержанно:

— Сегодня утром она иного мнения.

— Прекрасно. Отправляюсь к ней.

Я подошел к кабинету Берты, выполнил церемонию стука в дверь и вошел.

— Боже мой! Ты пришел почти вовремя! — истерически завопила Берта.

— Что стряслось на сей раз?

— Этот проклятый Будда и духовое ружье.

— Ну и что с ними?

— Мы должны их вернуть.

— А на деле он вовсе не желает их возвращать, — сказал я. — Если Крокетт получит ружье и Будду обратно, ему придется вернуть страховой компании девять тысяч долларов.

— Мне он сказал, что хочет их вернуть.

— Так почему бы не вернуть ему их?

— Не гни со мной такую линию. Как ты, черт побери, собираешься найти эти вещи? Пока ты не втерся в агентство, у меня был почтенный, заурядный бизнес. Учет векселей, подготовка счетов, проверка свидетельств.

— И заурядные доходы, — напомнил я.

— После того как ты начал работать на меня по своим методам, мы приобрели славу сумасшедшего дома.

Я посмотрел на ее кольца с крупными бриллиантами. Берта проследила за моим взглядом и вдруг оскалилась:

— Ладно, Дональд. Подо мной земля закачалась. Каким образом ты сумеешь провести подобное дело, не привлекая полицию?

Она оттолкнула свое скрипучее вращающееся кресло от стола, встала и принялась ходить взад-вперед по кабинету странной походкой — крупным шагом вперевалку.

— У него было пятьдесят два гостя, — сказал она. — Нет, еще больше. Шестьдесят два. Все с приглашениями. Я следила за каждым из них. Все они, как он сказал, «столпы порядочности»… И один из этих чертовых «столпов порядочности» украл нефритового Будду и духовое ружье. Теперь Крокетт желает их вернуть. Что ты сможешь предпринять, если нельзя обращаться к полиции? Без нее ты даже не проверишь ломбарды, а эти вещи в ломбард не попадут. Они уже в частной коллекции одного из этих гостей.

— Если это духовое ружье не находится в квартире Крокетта, спрятанное где-нибудь под кроватью или в другом укромном месте, — предположил я.

— Нет, — опровергла она. — Я намекнула, что один из гостей мог его спрятать, и они сегодня утром перевернули весь дом. Заглянули в каждый уголок.

— Попробуй дать объявление в газету, — предложил я. — «Просьба к тому, кто неумышленно ушел с редкой вещью с приема, устроенного общеизвестной светской особой, сообщить через почтовый ящик 420 за вознаграждение…»

Берта одарила меня свирепым взглядом:

— Не шути.

— Я и не шучу, — сказал я. Берта запыхтела. — Это неплохой, логически обоснованный совет, — продолжил я. — Ты не желаешь ему последовать, но у тебя ведь нет ничего другого.

— Я не желаю ему последовать! — воскликнула она. — Ты тоже один их тех, кто собирается вернуть это барахло. Я свою часть работы выполнила и не собираюсь тащить на себе весь груз общего бизнеса. — Я поднял брови. — Я стояла там на больных ногах перед проклятым лифтом, была любезной с прибывающими людьми, с улыбкой просила показать приглашение… Не вешай мне лапшу на уши, Дональд Лэм! Именно тебе придется вернуть эти вещи, а я намереваюсь с этой минуты заняться другими делами. Когда этот проклятый Отис Олни говорил со мной, я намекнула ему, что за эту часть бизнеса отвечаешь ты.

— Прелестно! — резюмировал я, усаживаясь в кресло и закуривая сигарету. — И как ты ладишь с Одни?

— Я ненавижу его до мозга костей. Это сверхлицемерное, учтивое, грошовое, раболепствующее барахло.

— И фотограф тоже?

— Фотограф очень мил, — не согласилась она.

— Он был там прошлой ночью?

— О, конечно. Снимал там повсюду.

— Личный фотограф?

— Смотря что ты понимаешь под словом «личный».

Крокетт хотел получить эти снимки. Крокетт желает, чтобы его каждую минуту фотографировали.

— Под каким предлогом была устроена вечеринка? — спросил я.

— Он только что вернулся. Изучал дикарей Хусиса, привез массу снимков. Женщины с корзинами на голове. Женщины, голые сверху до талии. Убитые животные.

Крокетт, поставивший ногу на грудную клетку туши, с ружьем в руке и глупой улыбкой.

— Ты видела эти снимки?

— Не все. Когда прибывали гости, я дежурила у проклятого лифта. Потом поднялась и стояла около входа в лифт в верхнем холле, так что проследила за всеми, кто пришел позже.

— Такие были?

— Одна пара.

— Где он путешествовал?

— Где-то в Африке. Или на Борнео. Или где-то еще.

Я никогда не интересовалась географией.

— Между Африкой и Борнео огромное расстояние, — не удержался я.

— Между твоей болтовней и возвращением украденных вещей тоже огромное расстояние, — съязвила Берта.