Эрл Гарднер - Испытай всякое

— Ради денег, конечно.

— Нет. Я уже говорила вам, что не продаю свою дружбу. За деньги я работаю.

— А теперь еще раз, в какое время ты уехала отсюда на такси? Помни, что мы можем это проверить.

— Мне и надо, чтобы вы это проверили. Было около… около двух часов ночи, так мне кажется.

— Ты звонила, чтобы вызвать такси?

— Да.

— Из офиса?

— Нет.

— Откуда же?

— Из телефонной будки.

— Та, что за бассейном?

— Да.

— Но чтобы добраться до этой будки, надо пройти мимо плавательного бассейна?

— Не совсем мимо него. Бассейн огорожен железной решеткой. Я прошла вдоль ограждения. Ворота бассейна были закрыты.

— Ты в этом уверена?

— Да.

— Ты что, их пробовала открыть?

— Да, хотела срезать путь, пройдя через бассейн. Это короче, но ближние ко мне ворота были закрыты.

— Не ошибаешься?

— Нет, не ошибаюсь.

— Хорошо, ты прошла вдоль ограждения. Теперь ответь, был ли плавательный бассейн освещен?

— Да.

— Он просматривался?

— Не в глубину, а только сверху.

— Была ли в нем вода?

— Да. Бассейн был наполовину заполнен. Помню еще, что в воде отражались огни.

— Был ли кто-нибудь в бассейне: плавал или находился поблизости?

— Нет.

— На дне не было тела?

— Откуда мне знать, что было на дне? Из-за ограждений я могла рассмотреть только противоположную сторону бассейна, да и то не вглубь.

— И ты не заметила ничего необычного?

— Нет.

— Теперь выслушай, — сказал Смит. — Утром, когда было найдено тело, ворота напротив телефонной будки на дальней стороне бассейна были открыты. Замок был раскурочен.

— Уверяю, когда я выходила, те ворота, мимо которых шла, были закрыты и заперты. Я помню потому, что еще поинтересовалась, не удастся ли их раскрыть, но, увидев цепь и навесной замок, прошла вокруг загородки к телефонной будке и вызвала машину.

— А что ты делала после того, как позвонила?

— Ничего, просто стояла возле будки.

— А сколько прошло времени до прибытия такси?

— Около пяти минут.

— Может, все-таки заглянула в бассейн, пока там стояла?

— Я этого не помню. Не думаю.

Но ворота напротив были закрыты.

— Полагаю, что так.

— И заперты?

— Могу утверждать это лишь о воротах, выходящих к офису. Там была цепь и навесной замок на ней. Другие ворота я не осматривала. Не знаю даже, были ли они заперты.

Голос Смита зазвучал по-дружески, и он перешел на «вы».

— Теперь послушайте, мисс Баркер, — сказал он, — вы нам очень помогли. Я хотел бы, чтобы вы еще как следует подумали и попытались вспомнить еще хоть что-нибудь.

Она прищурила глаза, посмотрела с минуту на ковер, затем медленно покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Пока ничего больше. Может быть, потом.

— И тачка приехала?

— Да.

— Выходили ли вы на обочину, чтобы встретить такси?

— Нет, была возле телефонной будки, а водитель такси вылез из машины и подошел ко мне.

— И он спросил вас, та ли самая вы женщина, которая заказывала машину?

— Ну, он спросил, я ли мисс Баркер, и я ответила, что да, и… Минутку, он что-то сказал о плавании.

— Вот как? — спросил Смит; в его голосе слышалось волнение.

— Да, точно. Он спрашивал, не то плавала ли я, не то хотела ли поплавать, словом, что-то в этом роде, а я ответила, что вода мне кажется слишком холодной. Он постоял с минуту рядом со мной, глядя на воду, а затем произнес что-то вроде: «Ладно, поехали».

— Выходит, по вашим словам, возле мотеля в два часа ночи был еще и таксист, который разглядывал бассейн?

— Да.

— И он стоял рядом с вами возле телефонной будки, расположенной напротив ворот с противоположной от офиса стороны бассейна?

— Да.

Помолчав, Смит сказал:

— Вы нам оказали существенную помощь, мисс Баркер. Придется извиниться за то, что плохо подумали о вас. А теперь что вы можете сказать об этом самом Карлетоне Блевете?

— Я ничего о нем не знаю, — сказала она, — за исключением того, что он просил называть его Карлетоном. Фамилию Блевет я выдумала. Как-то раз до этого видела его в коктейль-баре. И уверена, что ничего путного вы от него не добьетесь. Дохлый номер. Тогда он был в умат.

— Женат или холост?

— Об этом он не говорил.

— Ну и что из этого, — заметил Смит, — вы же были с ним. У женщин глаз наметанный. Каким он вам показался?

— Женатым, — ответила она. — И у меня сложилось впечатление, что такого рода делами он занимается не часто. Даже смущался… и, как мне показалось, немного стыдился, кстати, вот это меня здорово раздражало. В конце концов, если мужчина собирается предпринять что-либо подобное, он должен обдумать все заранее. Либо ему это нужно, либо нет, а не терзаться сомнениями. Он причинил мне боль, заставил чувствовать себя чуть ли не шлюхой. Ведь все мы люди, и ничто человеческое мне тоже не чуждо. И, поверьте, черт возьми, что я далеко не святая. Жизнь надо принимать такой, как она есть, что я и делаю. Он сначала произвел на меня впечатление, и мне было ясно, что я ему нравлюсь. Наверху, на Малхолленд-Драйв, где мы останавливались, мне он нравился, понравилось и то, что он сделал потом… просто взял и поехал к мотелю… Тогда я была готова пойти ему навстречу. Затем мы оказались здесь, и выяснилось, что он стремился залить за воротник, чтобы набраться мужества и побыстрее разделаться с этим! Мне захотелось вмазать ему по морде, устроить сцену и смотаться к чертовой матери. Тогда я поняла, что никогда больше не захочу увидеть его вновь, и не сомневалась, что он испытывает ко мне то же самое, хотя и позвонил мне, чтобы узнать, из-за чего весь этот шум.

— А что же вы ему сказали?

— Послала куда подальше.

— Жаль, ведь только от вас мы узнали, что в два часа ночи ворота бассейна были закрыты.

— Да, ну и что?

— А то, что когда он покидал мотель, — заметил Смит, — не исключено, что он тоже мог обратить внимание на ворота.

— Это так.

Смит посмотрел на напарника.

— Есть еще вопросы?

— Спасибо, мисс Баркер, — сказал Смит, — за ценные сведения. Возможно, когда мне выпадет свободный денек, я заскочу в «Кок и Тхистл», чтобы пригласить вас пообедать.

— Вы же женаты, — сказала она. — Вы сами сказали, что у меня глаз наметанный, и я поняла это сразу, как только вы вошли.

Он рассмеялся и заявил:

— О’кей, сестренка, ваша взяла! Это все, ребята. Сожалею, что испортил вам посиделку. Продолжайте развлекаться.

Все трое вышли.

Повернувшись к Шейрон, я спросил:

— Не понял, зачем вы отмочили эту хохму?

— Какую?

— Устроили стриптиз в то время, когда я пошел открывать дверь.

— Разве это стриптиз? — ответила она, — когда снимают только платье.

— Будь по-вашему, а все-таки зачем понадобилось снимать платье?

— Для большей убедительности. Я бы и раньше его сняла, если бы не ваша сдержанность… вы были настолько безразличны… что я даже не представляю, как бы вы отреагировали, если бы я начала раздеваться.